Не самая простая магия, требующая постоянной подпитки. Удивительно что боярские консерваторы расщедрились на подобное.

У входа располагался длинный ряд низких шкафчиков для обуви, а само пространство внутри было глобально поделено на две зоны. Справа прямоугольная область размером с баскетбольное поле, опоясанное несколькими рядами деревянных скамеек.

Стены и сама область были обильно усеяны защитными печатями и сложной магической вязью. В воздухе над песочным покрытием витали остаточные частицы сотни разнообразных энергетических потоков, отчего воздух вокруг казался тяжелым.

Вот как в этой Академии выглядит додзе.

Цветочному же аромату помещение было обязано левой своей части, в которой размещалась целая оранжерея, отделенная от додзе прозрачным стеклом.

Едва я успел осмотреть место куда попал и удивиться странному сочетанию, как маленькая часть стекла плавно съехала в сторону, выпустив оттуда миниатюрную девушку с тонкой осиной талией.

Одета она была в стандартную иссиня-черную версию местной формы, только с юбкой. Короткие матово-черные волосы были аккуратно собраны с левой стороны. Выкрашенные в ярко-розовый кончики эстетично сочетались с маленьким цветком розы, убранным за ухо.

— Добро пожаловать в додзе «Цветочек», сударь, — заученно отчеканила девушка и бросила на меня оценивающий взгляд.

— Доброго дня, — поклонился я, — тут… мило. Как вы сказали, додзе «Цветочек»? — улыбнулся я в ответ.

— Что-то не нравится? — приняла улыбку на свой счет собеседница и обиженно вздернула носик.

— Вовсе нет, — пожал я плечами, — цветочек и цветочек.

Девушка нервно перебирала пальцами и испытывала явный дискомфорт от того, что я не представился, а теперь просто молча стою и пялюсь на нее.

Дождавшись пока собеседница гневно наберет воздух, чтобы прогнать меня ко всем чертям я вклинился чуть раньше.

— Прошу простить мою грубость, меня зовут Жуков Марк Игоревич, студент первого курса.

Девушка горько вздохнула, потеряв ко мне всякий интерес и только ради вежливости представилась сама. Хоть для меня в этом не было необходимости. Едва я оказался у порога этого здания, как ощутил такой знакомый по прошлому миру слепок энергии.

Именно нежно-розовый шлейф родового потока одного из самых близких моих боевых товарищей из прошлого мира и привел меня сюда.

— Богданова Екатерина Анатольевна, первый заместитель главы этого додзе.

В моем мире член моего боевого отряда представлялась несколько иначе, но это явно была она. Пусть и сейчас Катя была с гораздо более слабым потоком ранга Ученика, «Розовая ведьма» добилась звания одной из личных учениц деда вовсе не за это.

Плохая новость в том, что в этом мире мы очевидно не знакомы и судя по интонации, даже Катя не самого высокого мнения о роде Жуковых.

— Вы, наверное, перепутали, — с напускной вежливостью проговорила Екатерина, — ваш поединок завтра.

— Мой поединок? — искренне удивился я.

Катя вздохнула и поправила свои розовые локоны, мельком бросила взгляд на часы, но все же ответила.

— Ваш поединок с его благородием Гурьевым Альбертом Афанасьевичем зарегистрирован лично его сиятельством Жеребцовым Брониславом Ивановичем два часа назад и, согласно расписанию, пройдет в додзе «Цветочек» завтра в девятнадцать часов. Видимо вам еще не успели сообщить.

Вроде бы мне все только что объяснили, только вот понятнее не стало. Какой еще нахрен Гурьев Альберт? Какой поединок? Звучало как очередная подстава от совета. Решили убить меня руками студента? Как прямолинейно.

— Если честно, впервые слышу, в моих планах на завтра не было калечить бедных студентов.

— Его благородие Гурьев Альберт Афанасьевич, талантливый третьекурсник ранга Воин с боевой стихией. Как бы вас не покалечили, — ухмыльнулась Богданова.

Я внутренне отбил себе фейспалм. Употреблять в одном предложении «талантливый» и «ранг Воин» это нонсенс. В моем мире с таким рангом идиота даже в Академию бы с трудом взяли. Куда катится этот мир.

— Так или иначе, — продолжила Екатерина, — прошу вас покинуть додзе. Тренировочный зал сегодня тоже не работает.

— Ладно, — послушно кивнул я, наблюдая как Катя медленно возвращается в свой личный сад.

Может, я бы действительно ушел, отложив попытку воссоединения с боевой подругой, если бы не вторая причина активации моей интуиции.

Из приоткрытой створки оранжереи, минуя угасающие осколки частиц в воздухе, ко мне тянулась тоненькая бордово-голубая нить. Едва-едва заметная в тусклом освещении полосочка переливалась десятками оттенков и причудливо кружась втягивалась в мое тело.

Что-то в этом саду излучает родовую энергию Жуковых и пока я не узнаю, что это, я не могу уйти.

С этой мыслью я поравнялся с Екатериной Богдановой, подхватил ее за руку, улыбнулся глядя в ее растерянные карие глаза и мягко проговорил:

— Насчет посещения оранжереи речи ведь не было.

И скользнул внутрь стеклянной двери с опешившей от такой наглости «Розовой ведьмой».

* * *

Темный кабинет едва пропускал свет не смотря на раннее утро. А накаленная атмосфера внутри усугубляла все еще больше. Из помещения еще не выветрились частицы магматической энергии Жеребцова и будто невидимый снег сыпали на голову высокопоставленным гостям.

— Мог бы и проветрить, — брезгливо бросил Михаил Вельяминов, мерно постукивая жирными фалангами пальцев по столу.

Старого бессменного председателя и лидера боярского совета двенадцати практически невозможно застать в хорошем расположении духа, но сегодня от него исходила особенно зловещая аура.

— Не успел ваше сиятельство, — услужливо поклонился Бронислав Жеребцов, который покорно сидел на гостевом стуле, хоть и был в своем собственном кабинете.

— Меня больше интересует как мальчишка выдержал твой Блиц, — нервно произнес Бутурлин, — неужели ты его пожалел?

— Никак нет! — возразил самый молодой представитель совета, — я не…

— Молчать, — резко оборвал все оправдания Бутурлин и повернулся к Вельяминову, — я вам говорил, ваше сиятельство, что нечего доверять такое молодежи, на них нельзя положиться! И Скрябин с его дочкой и этот…

Скрябин и Жеребцов едва заметно стиснули зубы, но сдержались. Не смотря на весь свой талант к магии, их вес в совете был крайне мал. Одно неаккуратное слово и поколениями нарабатываемое влияние осыпется как карточный домик.

— Ты подвергаешь сомнению решение совета? — не поворачивая головы меланхолично пролепетал боярин Коновницын, сидя у окна.

— Вовсе нет, — взяв себя в руки отмахнулся Бутурлин, — но факты на лицо. Мальчишка еще жив.

— Как я и докладывал, — вновь осмелился взять слово Жеребцов, — У Марка Жукова крайне нетипичное пробуждение. Его астральная энергия насыщенностью превосходит смешанный поток любого студента, а его контроль…