Директор пытался держаться надменно, смотреть и говорить с нами свысока, но это у него плохо получалось. Когда речь зашла о том, чтобы поставить новый жилой домик, он замахал руками и совсем по-бабьи запричитал. Серега грозно посмотрел на него и, насупившись, сказал: «Смотрите, Николай Иванович, уеду я от вас. Не буду я вторую зиму куковать в этой халабуде. Кто вам тогда мальков вырастит?»

Директор сдался как-то очень легко, пообещал прислать материалы, но потребовал, чтобы стройку мы организовывали сами. Он сдержал слово, и уже через несколько дней нам начали завозить кирпич, цемент, доски и кровельные материалы в самых, что ни на есть бестолковых пропорциях, но очень много. Все это было прекрасно, только мы еще не знали, что будем строить.

Машина с надписью «Рыба» сделала первый рейс в город, а потом они стали регулярными – два раза в неделю. Продукт раскупался прямо с колес. К нам начало наведываться всякое районное и городское начальство. Они всегда приезжали в сопровождении директора, осматривали его владения, важно кивали головами и уезжали с объемистыми пакетами. Как-то после одного из таких визитов Серега чуть дополнил мне историю про Смекалиных. Старший Иван все делал своими руками. Пахал, что называется, с утра и до вечера. Младший руками работал только здесь, когда с рыбами возился, а так все больше деньгами управлял. Губернское начальство икоркой баловал и не только по праздникам. За то жалован был привилегиями всякими да поблажками, позволившими ему в конце жизни стать одним из богатейших людей губернии.

– Глядишь, и наш директор на нашем горбу в рай въедет, – усмехаясь, сказал Серега.

После недельных бурных споров и обсуждений стало ясно, что, где и как мы будем строить. Решено было первым делом расширить причал и соорудить подъемник с бункером так, чтобы пойманную рыбу перегружать в машину прямо из сети. Рыбы в пруду было так много, что сеть было достаточно закидывать прямо у причала. Она шла в нее сама, достаточно было бросить немного корма. Но у нас было только две пары рук, кроме того, Серега был целый день занят, а мне предстояло рисовать чертежи будущих сооружений. Мы решили попробовать найти студентов. Директор выделил нам небольшие деньги, на которые мы могли нанять двух человек на два месяца. Сказано – сделано, и мы оба, усевшись на мотоциклы, отправились в город в политехнический институт искать рабочую силу. Серега перед моим приездом купил себе мотоцикл ИЖ. Мне эта машина не нравилась. По сравнению с Явой она выглядела большой и грубой, но Сереге она подходила. Он был гораздо крупнее меня. При одинаковом росте около 180 сантиметров, он весил 90 килограммов, а я ровно в полтора раза меньше.

Мы подъехали к студенческому общежитию где-то в районе обеда, и оказалось, что очень вовремя. У дверей общежития стояло и сидело прямо на траве десятка четыре парней, и все с вещами.

Вскоре выяснилось, что всех их на лето выселили оттуда, так как здание закрывалось на ремонт. Основная часть студентов разъехалась на каникулы, а оставшихся, как водится, забыли предупредить о предстоящем ремонте, и теперь они бестолку галдели перед запертыми дверями. Когда мы объяснили ребятам цель нашего приезда, они заинтересовались и начали обсуждать наше предложение между собой. Мы сразу честно сказали, что можем взять только двух человек, что жить придется в палатке, еду готовить на костре, но зато полная свобода, купание, рыбная ловля, в общем, курорт. Потом мы деликатно отошли в сторону и уселись в тенечке. Студентам в то время найти работу на лето было нелегко. Студенческие отряды только начинали формироваться, и направлялись они, в основном, на целину, а сейчас, в разгар лета, найти какую-нибудь оплачиваемую работу было просто невозможно. Через несколько минут к нам подошел улыбчивый чернявый парень и сказал, что он и еще пятеро парней – все из Армении – расставаться не хотят. Денег, чтобы уехать, у них нет, и они готовы все вместе работать на предложенных нами условиях. Были и еще желающие, но эти шестеро выглядели сплоченной командой, и мы ударили по рукам. Двоих с их небольшим багажом мы усадили на свои мотоциклы, а остальные должны были добираться своим ходом до ближайшей к рыбозаводу железнодорожной станции, где мы их потом встретим. К вечеру вся наша трудовая армия обустроилась в небольшой рощице, метрах в двухстах от рыбозавода, и на утро работа закипела. Поскольку в нашем распоряжении оказалось больше рабочих рук, чем предполагалось, мы приняли решение начать и строительство бани. Для нее я присмотрел чудесное местечко вблизи родника. Взяв лопату, я отправился туда, чтобы примерно наметить место будущей стройки. Место казалось идеальным. На склоне небольшого холма самой природой была подготовлена ровная площадка. На наиболее крутой части склона был виден выход родника. Если взять его в трубу, то можно ввести воду прямо в баню. Я попробовал копнуть землю лопатой. Грунт был песчаный и удивительно легкий. Однако через несколько взмахов лопата уперлась в камень. Я попробовал копать левее, правее – результат был таким же. «Неужели скала или здоровый валун», – подумал я и начал расчищать дно вырытой ямки. Внизу обнаружилась абсолютно ровная поверхность серого камня, похожего на бетон. Чем дальше я копал, тем яснее становилось, что это фундамент и именно того дома, что был изображен на картине в музее. Три дня ушло на расчистку фундамента дома Смекалиных. Оказалось, что это не просто фундамент, а целый цокольный этаж, в котором стоял огромный чугунный отопительный котел, была смонтирована баня, куда подводилась вода из родника и был сделан сток. Было такое впечатление, что чьи-то заботливые руки законсервировали это сооружение до лучших времен. Вход в цокольный этаж, идущий сверху, видимо из дома, был закрыт несколькими слоями досок, которые не успели сгнить до конца. Расположенные в разных местах вентиляционные отверстия, также были прикрыты деревянными щитами. Конечно, строить дом надо было здесь и постараться, по возможности, придать ему прежний вид.

Серега отправился в музей, потом в городской архив. Он побывал еще где-то и добыл много разновременных материалов, дававших довольно подробное представление о том, как был построен дом, какие использовались материалы, кто и когда жил в нем. Было даже удивительно, что вся эта информация, пройдя через две мировые войны и революции, смогла дойти до нас. Я сделал примитивные чертежи дома. Примитивные в первую очередь потому, что строительство близко не лежало к моей специальности, я делал все по интуиции и в соответствии со здравым смыслом. Обратиться же к архитекторам мы не могли. Не было ни денег, ни времени. Конечно, у кого-то мог возникнуть вопрос, а куда мы, собственно, так спешили? Но это у кого-то, а у нас такой вопрос не возникал. Все наши действия казались нам самим очень естественными и разумными.

Мы работали от зари до зари, но дело шло медленно или, точнее, медленнее, чем хотелось. Работы на причале мы завершили за месяц, хотя думали, что справимся недели за две. Теперь два здоровых мужика, не садясь в лодки, могли за пару часов отловить и полностью загрузить рыбой нашу машину. Она теперь стала ходить в город пять раз в неделю, а до приезда Сереги рыбы хватало всего на несколько поездок за все лето. Однажды, будучи в городе, я увидел нашу машину. Она стояла неподалеку от городского базара, а к ней тянулся длинный хвост очереди. «Сколько же надо таких машин, чтобы очереди не было», – подумалось мне, но я сразу отбросил эту мысль как абсурдную. Наверное, очереди и тотальный дефицит – еще один закон социализма, который еще ждет своего теоретика марксизма, чтобы пополнить сокровищницу знаний об этом социальном строе.