– Это были просто подарки, – невинно улыбнулась Татьяна, – и кто тебе вообще сказал, что интимные отношения со мной можно приравнять к какой-то кофе-машине? И потом, а какого хрена они вообще женам своим со мной изменяли? Разве это хорошо с точки зрения твоей хваленой логики?

– Отныне моей хваленой логики больше не существует, – вздохнула я, – кажется, я вообще перестаю понимать, куда катится этот мир.

В телефонной будке было выбито стекло.

Сквозняк вкрадчиво забирался под его приподнятый воротник, грозя обернуться препротивной весенней ангиной. На мобильном кончились деньги, она ждала его звонка целый день. Вот он и решил купить в метро карточку и по старинке воспользоваться автоматом.

Лучше бы переждал еще несколько часов – тогда, возможно, ее агрессия постепенно сошла бы на нет. И резкий голос, от которого по коже бежали мурашки, не оглушил бы его из телефонной трубки.

– Ты, значит, вот так, да? – кричала она. – Пошел вразнос?

– Я никогда себя особенно ни в чем не ограничивал, – сухо ответил мужчина, отстраняя ледяную трубку подальше от уха. Не хватало еще и ухо простудить.

– Но сейчас… – она едва не задохнулась от возмущения, – сейчас это уже перебор, ты не находишь?

– Ты же знаешь, что на самом деле я тебя люблю. – Он вдруг некстати подумал о том, что если произносишь заветное «люблю» слишком часто, то слова теряют смысл. – Ты ведь… тоже.

Он осекся – ее личную жизнь они никогда не обсуждали.

– Что я? – взвилась она. – На что ты намекаешь?

– Да я не намекаю, я прямо говорю, – усмехнулся мужчина, – если я спрошу тебя, где ты была прошлой ночью… и позапрошлой… И субботней тоже. Что ты мне ответишь?

Она напряженно молчала.

– Ну ладно, не обижайся, – смягчился он, – сама понимаешь, обстоятельства.

– Иногда мне хочется умереть, – призналась она.

По ее голосу он догадался, что женщина плачет.

– Прекрати, – он тут же пожалел о своих словах, – ты ведь сама все усложнила. Я просто делаю то, что ты говоришь. Успокойся. Все у нас с тобой будет хорошо.

Модные веяния распространяются по Москве со скоростью вирусной инфекции. Законы, по которым в моду вдруг входит то или иное место (книга, спектакль, человек), непостижимы с точки зрения элементарной логики. Тот, кому посчастливится расшифровать эту формулу, мгновенно обогатится и прославится.

Иногда получается так, что мода ходит по кругу, упорно возвращаясь к уже пройденному. Казалось бы, столица давно переболела оккультизмом. У каждой порядочной развитой девушки найдется дома колода потрепанных карт Таро, или китайская Книга Перемен, или вращающийся столик для спиритических сеансов, или, на худой конец, хотя бы парочка колокольчиков в стиле фэн-шуй.

Так нет, в циничном 2005 году светские девицы вновь повадились доверчиво принимать возможное будущее из гадалкиных рук.

– Я к бабке ездила, – с важным видом объявила Альбина, когда мы с ней совместно прочесывали торговый центр «Атриум» на предмет нахождения в оном платья моей мечты. Наряда, в котором не стыдно было бы отправиться на свидание к Сыромятину.

Сначала я решила, что Аля говорит о какой-то родственнице, и не придала ее словам особенного значения.

Но не тут-то было.

– К деревенской бабке, которая предсказывает будущее по рассыпанному гороху, – невозмутимо уточнила она. – Ой, смотри, какое платье! Желтое, на лямочках, тебе пойдет.

– Желтый меня обесцвечивает, – машинально заметила я, а потом, усвоив наконец основную информацию, опомнилась и возопила: – Алька, с ума сошла?! Хочешь сказать, что ты в это веришь? Кстати, сколько ты этой пукательной бабке отвалила?

– Почему пукательной? – оскорбилась за чудо-бабку Альбина.

– Известное дело, что бывает с теми, кто неравнодушен к гороху, – фыркнула я.

– Ты ничего не понимаешь. Бабка уникальна. Я к ней перлась на автобусе целых два с половиной часа. Я там Римму встретила.

– Кого?

– Римму. – У Али было такое лицо, словно мы разговаривали как минимум о Бритни Спирс. – Она тоже в «Конвейере талантов» участвовала, только в самом первом. Сейчас возглавляет хит-парады.

– Так сколько бабка за раз зарабатывает на своем горохе?

– Да немного, сто пятьдесят долларов всего, – беспечно махнула рукой Альбинка.

– Ско-олько? – Груда вешалок выскользнула из моих рук и шлепнулась на пол. Продавщица неодобрительно покосилась на нас, зацокала языком и сквозь зубы процедила, что брать в примерочную больше трех вещей не положено. – Лучше бы купила новые туфли.

– Посмотрю я, как ты будешь веселиться, когда я скажу, что мне эта бабка предсказала. – Алькин голос понизился до зловещего шепотка. Я вдруг вспомнила, как в пионерском лагере, тысячу лет назад, подружка рассказала мне страшную историю об отрезанной красной руке, которая летает по ночам и душит тех, у кого бессонница. И как я потом неделю не могла уснуть, все косилась на форточку в покорном ожидании кончины.

– Ну и что? Беременность?

– Ну тебя! Сначала, когда она горох рассыпала, мне даже смешно было. Думаю, ну и облапошили меня. А она как зыркнет на меня, как заорет: «Не смей мне не верить, мне от этого работать сложно!» У меня даже мурашки побежали.

Я покосилась на Альбину и подумала, что она так инфантильна, что с ней иногда даже бывает сложно общаться. Сущий ребенок – даже несмотря на то, что ей нравятся только платья самых откровенных фасонов – воздушные кусочки ткани, предназначенные не скрыть, а подчеркнуть самые интимные дамские прелести.

– А потом она начала рассказывать про мою жизнь, – бубнила Альбина, – и ни разу не ошиблась. Она даже сказала, что позади у меня известное шоу.

– Ну конечно, она ведь могла видеть по телику «Конвейер талантов»!

– Не перебивай. И потом, у нее даже телика нет, она живет в полуразвалившемся домишке.

– Ну да, и зарабатывает сто пятьдесят долларов за сеанс. Уверена, что домик – это просто декорация, а на самом деле она носит вязаную норку, водит «Мерседес» и по субботам танцует в «Ферсте».

– Она рассказала, что впереди меня ждет слава и успех. И любовь, которая принесет одни неприятности.

– Ничего удивительного. Не надо быть ясновидящей, чтобы знать, что от любви вечно одни неприятности. Это всем женщинам известно. Пошли уж в примерочную.

Аля покорно засеменила за мной.

– Еще она рассказала, что у меня есть две близкие подруги, старше меня.

– Вот это больше похоже на правду. Блин, в следующем году мне тридцать. – Я повертела в руках серебристое коротенькое платье, весьма симпатичное. Интересно, тридцатилетним женщинам позволительно такое носить?

– Да подожди ты! И она заявила, что нашу дружбу ждет кризис. И что камнем преткновения станет мужчина!