– Наверное, я не совсем точно выразился, – улыбнулся Борис, – я просто хотел сказать, что в основном общаюсь с мужчинами и легкодоступными девицами. Так уж получилось. Ну а если найдется женщина, которая станет мне другом… То дружбы в полном смысле этого слова все равно у нас не получится. Потому что я в эту женщину немедленно влюблюсь.

– Я сделала это! Сделала!

– Не понял? – Гена сдавленно зевнул. – Ты с ним все-таки переспала, что ли?

– Ненавижу, когда ты такой! – возмутилась я. – Конечно, нет. Мы поужинали, а потом гуляли по Тверскому бульвару.

– А потом отправились к нему домой, и это была самая сногсшибательная ночь в твоей жизни, да? – продолжил он.

– Еще одно слово в таком ключе, и я бросаю трубку, – пригрозила я. – Я уже популярно объяснила, что секса не было! Мы даже не целовались. Зато он пригласил меня на конную прогулку!

– Куда? – По его голосу я чувствовала, что подонок-Генка еле сдерживает смех.

– На конную прогулку, – отчеканила я, – в Битцевский лесопарк. Он там конным спортом занимается и сказал, что я тоже могу попробовать.

– А может быть, он имел в виду совсем не это? Ты ведь знаешь, что многим мужчинам нравится «поза наездницы».

– Если бы я не знала тебя столько лет, решила бы, что у тебя не все дома. Может быть, тебе пора завести подружку?

– А может быть, я уже завел? – в тон мне ответил Геннадий.

– Почему же я тогда ничего про нее не знаю? – удивилась я.

– Я же не девчонка, чтобы после каждого акта соития мчаться к телефону и рассказывать подружкам о размере пениса нового любовника… Я так понимаю, ты в него уже влюбилась?

– Не знаю, – честно ответила я, решив не лезть на рожон из-за беспричинного Генкиного хамства. В конце концов, много лет подряд он был в меня влюблен, так, может быть, то старушка-ревность больно ноет, словно режущийся молочный зуб? – У меня такое странное состояние. Я даже уже не нервничаю. Почему-то у меня есть внутреннее убеждение, что у меня с ним все получится.

– Ну-ну, – скептически усмехнулся он, – как бы с такими убеждениями тебе не загреметь в психушку, когда он окажется подлецом.

Его непримиримая тупость начала меня раздражать. Я уже успела пожалеть о том, что позвонила именно Генке. Лучше бы рассказала новость Татьяне или Але – вот они бы искренне за меня порадовались.

– А почему ты так уверен в том, что он мне не подходит?

– Потому что серьезные взрослые отношения с порядочным мужчиной никогда не начинаются с силиконовых губ, – серьезно ответил он.

Я как раз примеряла очередной наряд, который мог бы подойти для верховой прогулки в компании самого сексуального мужчины на земном шаре, когда зазвонил мой мобильный телефон. С трудом отыскав миниатюрный «Сименс» в раскиданном по дивану ворохе тряпья, я даже не посмотрела на определившийся номер, так как не люблю, когда в процессе моих поисков мобильного он и вовсе перестает звонить.

– Настя! Как хорошо, что я тебя наконец нашла! Ну ты даешь, даже не позвонила. Я уже думала, что все отменяется.

– Кто это? – Мне не сразу удалось справиться с таким потоком информации.

– Ну как же, это я, Варя! Я надеюсь, ты помнишь, что мы сегодня идем в «Джаз-кафе»?

Я поморщилась, как от приступа сильной зубной боли, и хлопнула себя ладонью по лбу. Надо бы мне завести органайзер, а то я все время все забываю. Хотя в данном случае моя забывчивость – это всего лишь защитная реакция. Моему организму просто не хочется встречаться с Варварой, ее Люсиком и художником с претенциозной фамилией Закидонов, которого все они почему-то прочат мне в кавалеры.

Я собиралась наполнить ванну расслабляющей пеной с экстрактом ромашки, а рядом поставить табуреточку с зажженными ароматическими свечками и бокалом прохладного белого вина. Я собиралась не ужинать и рано улечься спать, чтобы утром быть худой и красивой. Я собиралась рано проснуться и час работать над макияжем, чтобы в итоге добиться эффекта совершенно не накрашенного лица.

А вместо этого…

– Через полтора часа уже все начнется, – объявила энергичная Варенька, – у тебя осталось совсем мало времени на сборы.

– Знаешь, Варь, я чего-то приболела, – простонала я. Я ведь и не соврала почти, потому что любовь – это в некотором роде болезнь и есть.

– Ничего и слышать не хочу, – заявила она, – ты же обещала! Признайся, что ты просто забыла обо всем, вот теперь и пытаешься придумать предлог!

– Но у меня завтра такой сложный день… Вставать рано, – мямлила я. Ну почему я такая нерешительная? Никогда не умела достойным образом противостоять таким особам, как эта Варвара.

– Я же тебя не на ночную тусовку приглашаю. Да там все закончится в половине десятого. И сразу же поедешь домой!

– Ну ладно, – сдалась я, – но учти, я тебя предупредила. Так что не надо меня потом уговаривать остаться на ужин или как-нибудь еще скрасить досуг твоего Закидонова.

– Странная ты какая-то, – протянула Варвара, – да кто тебя уговаривать-то собирается? Между прочим, половина женщин этого города пожертвовали бы своей почкой за одну возможность поужинать с Закидоновым.

– Интересно, тогда почему же он попросил тебя кого-нибудь ему подыскать? – резонно рассудила я.

Но Варвара уже отключила телефон.

И вот через полтора часа, одетая в черные джинсы «Москино» и черную же водолазку, я топталась перед входом в особнячок, где находилось «Джаз-кафе» – одно из самых претенциозных заведений Москвы. Руководимая каким-то особенным мазохистским инстинктом, напевающим мне о том, что красавицей в этот вечер я быть не должна, я и вовсе не стала наряжаться. Приведение самой себя в божеский вид заключалось в том, что я нарумянила щеки и вставила в уши серебряные «гвоздики».

И, наверное, в первый и последний раз в жизни я обрадовалась, когда передо мной, словно сказочные двое из ларца, выросли два дюжих охранника, один из которых угрюмо заявил:

– Девушка, сегодня в этом клубе частная вечеринка. Вам нельзя.

Ага, конечно. Только неискушенная робкая провинциалка может «купиться» на этот псевдоинтеллигентный текст. А каждая прихотливая столичная барышня, лелеющая свою светскость, точно драгоценный алмаз, прекрасно знает, что на самом деле никакой частной вечеринки за стенами заветного заведения нет и охранник хотел выразить вот какую мысль: «Вы, девушка, слишком плохо одеты и беспонтово выглядите, так что валите отсюда подобру-поздорову, вам место в клубе попроще».

Обычно, если кто-нибудь из стражей престижа осмеливался вот так со мной поступить, я вступала с ним в горячую дискуссию, требовала менеджера, обзванивала знакомых, которым, возможно, все же удалось просочиться внутрь, и, как правило, добивалась своего.

Но сейчас непримиримость охранника означала одно: у меня есть достойный предлог, чтобы не встречаться с Закидоновым.