Сбросив одеяло, я вскочила с койки и вдохнула полной грудью, пытаясь сбросить тяжесть, сдавившую мне грудь. Потом стала осматриваться в комнате. Я не слышала, как ушел Каден, но ведь я не слышала его и в ту ночь в Терравине, когда я спала, а он пришел меня убить. Да, он умел двигаться бесшумно, в этом его сила – и моя слабость. Подойдя к двери, я подергала, но она была заперта. Я подбежала к окну и распахнула ставни. Порыв прохладного ветра ударил в лицо, руки мгновенно покрылись гусиной кожей. Город лежал передо мной сверкающий и мокрый от дождя, дымчато-розоватый в неярком предутреннем свете.

Вот она, Венда.

Чудовище просыпалось, мягкое его подбрюшье только начинало шевелиться и урчать. По узкой улочке прямо подо мной медленно ехала телега, запряженная лошадью, которую вел под уздцы человек в плаще. В отдалении, по другой стороне торопливо шагала женщина с кувшином, расплескивая воду. В темноте копошились какие-то неясные фигуры. Тусклый утренний свет блестел на краях парапетов, исчезал в зубчатых углублениях, медленно, будто неохотно разливался по неровным, чешуйчатым стенам и разбитым колеям грязных дорог.

Я услышала негромкий стук и обернулась. Звук был таким тихим, что я не поняла, откуда он доносится. Стучат в дверь или где-то снаружи внизу? Стук раздался снова. А потом я услышала, как в замке поворачивают ключ. Дверь приоткрылась на несколько дюймов, заныли ржавые петли. И снова тихий стук. Я схватила один из стоявших у стены деревянных тренировочных мечей и занесла его над головой.

– Войдите, – сказала я, готовясь нанести удар, если потребуется.

Дверь отворилась. За ней оказался мальчишка – один из тех, кто накануне таскал тачки с трофеями в зал Санктума. Его короткие светлые волосы были обкромсаны неровными прядями, большие карие глаза сделались еще больше при виде деревянного меча в моей руке.

– Госпожа? Я только хочу отдать ваши башмаки, – с опаской поглядывая на меня, он вытянул вперед руку с башмаками.

Я опустила меч.

– Извини. Я не хотела тебя…

– Вы не должны ничего объяснять, госпожа. Хорошо быть наготове. Это мог бы оказаться один из тех ужасных людей, – мальчишка вдруг хихикнул. – Но такой маленький меч не воткнуть им в зад даже на дюйм.

Я улыбнулась.

– Пожалуй, ты прав. А ты один из мальчиков, которые прислуживали прошлой ночью, верно? Один из тех, кто привез тачки.

Ребенок потупился и залился густым румянцем.

– Я не мальчик, госпожа. Я…

Поняв свою ошибку, я тихо ахнула.

– Девочка. Ну, конечно же, – поспешно заговорила я, стараясь помочь ей преодолеть смущение. – Просто я еще не проснулась окончательно. Вот и перепутала спросонья.

Она провела рукой по неровно остриженной голове.

– Не-а, это из-за лохматых волос. Нельзя работать в Санктуме, если у тебя вши, а я не очень-то умею обращаться с ножом.

Девочка была тоненькая, как ивовый прутик, никак не старше двенадцати лет, и женственность в ней еще не пробудилась. Рубашка и штаны были того же тускло-бурого цвета, что и у мальчишек.

– Но они отрастут и будут такие же длинные, как у вас, и я будут заплетать их в косы.

Она переминалась с ноги на ногу, потирая щуплые ручонки.

– Как тебя зовут? – спросила я.

– Астер.

– Астер, – повторила я. Имя могучего ангела разрушения. Но это дитя больше походило на ангела-горемыку с неровно подстриженными крыльями.

Я слушала ее искаженный пересказ истории ангела Астера, совсем не совпадающий с морриганским Священным Писанием.

– Мой бапа говорит, что мама дала мне это имя в честь ангела прямо перед тем, как испустила дух. Он сказал, что она улыбалась и вся светилась, а потом назвала меня Астер. Так зовут ангела, который указал Венде вход в город. Ангел-спаситель, так она его назвала. Вот… – она вдруг выпрямилась и плотно сжала губы. – Мне же сказали, чтобы я не болтала. Простите, госпожа. Вот ваши башмаки.

Астер шагнула вперед, поставила мои ботинки на пол и попятилась назад.

– Там откуда я родом, Астер, пара слов не называется болтовней. Это просто вежливость и дружелюбие. Я хотела бы, чтоб ты заглядывала ко мне поболтать почаще, хоть каждый день.

Девочка заулыбалась и задумчиво провела рукой по вихрам. Мои башмаки были начищены и аккуратно зашнурованы.

– Где же ты их отыскала? – поинтересовалась я.

Молчаливость не относилась к сильным чертам Астер, и меня это порадовало. Между нами было что-то общее. Она рассказала, что башмаки ей передал Эбен, успевший подобрать их раньше, чем их продали на базаре. Одежды моей уже след простыл, а ботинки он тихонько стащил, да еще и вычистил их для меня. Если кто-нибудь узнает, его высекут, но Астер уверяла меня, что волноваться не о чем – Эбен себя не выдаст, он ловкий и хитрый.

– Если кто и хватится башмаков – пусть думают, что они сами ушли.

– И тебя тоже могут высечь за то, что принесла их мне? – спросила я.

Астер понурилась, снова краснея.

– Я не такая храбрая, госпожа. Простите. Я принесла их по приказанию Убийцы.

Я присела на корточки и посмотрела ей в глаза.

– Если ты просишь называть тебя Астер, тогда зови меня Лия. Сокращенно от Джезелия. Хорошо, Астер?

Она кивнула. Только теперь я в первый раз увидела золотое кольцо у нее на большом пальце, такое большое, что, боясь его потерять, она сжимала кулак. Это было кольцо морриганского гвардейца. Девчонка стащила его из груды трофеев.

Она заметила, что я разглядываю кольцо, и открыла рот.

– Это моя доля, – объяснила она. – Я не оставлю его себе, продам на базаре. Я только до утра хотела подержать его у себя – оно такое блестящее, такое гладкое, прямо скользит по коже. Я весь вечер терла красный камень и загадывала желания.

– Твоя доля? О чем ты говоришь, Астер?

– Комизар всегда разрешает возчикам тачек первыми взять что-нибудь себе.

– Наместники подходят после вас?

Астер кивнула.

– Весь Совет подходит после нас. Комизар следит за этим. Вот уж мой бапа порадуется такой добыче. Старшины кварталов любят кольца. За это можно получить целый мешок зерна, а бапа, если надо, сумеет растянуть мешок на целый месяц.

Я с удивлением слушала, как она говорит о Комизаре – у нее он выходил скорее благодетелем, чем тираном.

– Ты сказала всегда. Что же, в Санктум привозят много добра?

– Нет, – ответила девочка. – Раньше каждые несколько месяцев приходили торговые караваны, но сейчас только военные трофеи. За последний месяц их привозили шесть раз, но нынешняя добыча самая богатая. А до них были совсем маленькие – всего по три-четыре тачки.