— Мне бы к барону Арнольду… — пролепетала она, сжимая ремень дорожной сумки, перекинутой через плечо.

— Зачем? — хмыкнул стражник.

Натали сама не знала, зачем. Дорога от Эори до Эдита была долгой, но за всё это время она, качаясь на крестьянских телегах, прячась от снегопада в крытых повозках купцов и попросту шагая пешком по заснеженному тракту, так ничего и не придумала.

— Залетела ты от него, что ли? — заржал стражник. Второй его смеха не подхватил, хотя в глазах скользнула усмешка. Он выглядел помоложе своего напарника, да и вид у него был более дружелюбный, а когда он подал голос, Натали не захотелось броситься прочь, как было с первым.

— Барон Арнольд болен. Сейчас всем заправляет барон Джейми.

— Тогда к нему.

Стражники переглянулись, видимо, решая, пускать её или нет. Старший продолжал посмеиваться, младший лишь вздохнул и пожал плечами. Натали не знала, были ли у них причины её не пускать, но всё же в её сердце слабо затеплилась надежда на то, что она ещё может попасть в замок. А вот что делать дальше…

— Вряд ли он захочет принять тебя, — выдал наконец тот, что помоложе.

Стражники не сдвинулись с места, но дверь вдруг со скрипом открылась изнутри, и в проёме показался ещё один человек. Это был ещё очень молодой мужчина в богатой одежде: зелёный камзол, тёмный плащ сверху, перехваченный золотистой застёжкой, перчатки с меховой оторочкой… Чёрные волосы собраны в нарочито небрежный хвост и перевязаны зелёной лентой, а глаза… Один его глаз, левый, напоминал ясное небо, а другой был зелен, как летняя трава. На вид этому юноше было не больше двадцати, и Натали сразу поняла, кто это. Она вздрогнула и присела в реверансе — как умела.

— Ваша светлость… — Оба стражника вытянулись, как струны.

— Что происходит? — поднял изящную бровь барон Винсент.

Стражники молча кивнули на Натали — та стояла, не смея вздохнуть. Молодой человек окинул её внимательным взглядом. Как ни странно, в нём не было презрения или надменного снисхождения — только интерес и любопытство. А потом почему-то мелькнуло узнавание. Неужели Оскар рассказывал брату о ней?..

— Всё хорошо. — Винсент оглядел стражников: каждый из них был выше его по меньшей мере на голову, но всё же оба они покорно склонились. Барон Эдит развернулся, приоткрыл тяжёлую дверь и, не глядя на Натали, бросил через плечо: — Пойдём.

Несмотря на не особо тёплый приём, девушка благодарно кивнула стражникам и шмыгнула за Винсентом. Тот шёл впереди, то поправляя перчатки на руках, то одёргивая плащ, как будто сильно нервничал. Может, он и правда разволновался из-за того, что девушка напомнила ему о смерти брата? Судя по рассказу Оскара, они были очень близки…

Натали вспомнила, что Винсент был ясновидящим, что он как-то туманно предсказал гибель Оскара… В глубине души тут же вспыхнула злость. Может, если бы он молчал, то ничего бы не случилось… Впрочем, это глупо и бессмысленно. Винсент уж точно не виноват. Виноватых в этой ситуации было только двое: Джонат Карпер и убийца Оскара.

— Ты Натали, верно? — вдруг подал голос молодой человек.

— Да, — робко отозвалась девушка.

— Я знал, что ты рано или поздно приедешь, — хмыкнул Винсент.

Натали не смогла придумать, что на это ответить. Он знал, потому что ему пришло видение, или просто догадывался?

Она внезапно почувствовала дикий страх и желание убежать отсюда, вернуться домой, к леди Кристине, и больше никогда не покидать Эори. Чужой замок, чужой город в сотнях километров от привычной жизни… Незнакомые люди, либо не замечающие её существования, либо А ещё этот странный бледный юноша, знающий будущее… Всё это пугало. Но нужно было держаться. Если она не сделает то, что хотела, то никогда уже не сможет вернуться к прежней жизни.

Они проходили через заснеженный внутренний двор, и никто из присутствующих в нём не обратил на неё внимания. Зато Винсенту кто кланялся, кто просто кивал, и у всех во взгляде читалось некоторое удивление — будто он очень редко выходил во двор. Впрочем, возможно, так оно и есть. Оскар обмолвился о своём брате лишь парой слов, но в голове у Натали почему-то вырисовался образ этакого затворника, отгороженного от бренного мира магией и видениями будущего.

Впрочем, вблизи Винсент таковым не казался. Его лицо выражало вполне человеческие эмоции, и даже необычная внешность не делала его похожим на отшельника.

— Может, ты хочешь есть? — спросил он вдруг, остановившись и наконец взглянув на неё. Под взглядом разномастных глаз было несколько неуютно. — Или тебе нужно отдохнуть с дороги?

— Нет, сейчас нет… — Она была поражена этим внезапным проявлением заботы. — Если можно, я спущусь в склеп, а потом…

— Хорошо, — кивнул Винсент.

Они прошли через внутренний двор, завернули за угол, обогнули главную башню и подошли к невысокому прямоугольному помещению, вход в которое охраняли лишь две статуи ангелов. Натали поёжилась — в Эори склеп выглядел иначе, менее примечательно. Но ангелы были единственным, что её побеспокоило. Как ни странно, страх и волнение улеглись, не ощущалось больше ни боли, ни пустоты… Положительных чувств, впрочем, тоже не было.

В голове мелькнуло, что Винсент мог почувствовать её беспокойство и наложить на неё какое-то заклятие, чтобы унять его. От этого стало жутко. Натали нервно сглотнула, подходя к статуям, и вгляделась в лицо барона Эдита. Тот не обращал на неё внимания, извлекая из внутреннего кармана ключ, и она не увидела ничего необычного. Натали знала не понаслышке, что у магов во время процесса колдовства глаза горели золотом, а у Винсента они оставались такими же, какими были: левый — голубой, правый — зелёный.

Молодой человек отворил замок и приоткрыл дверь. Натали замешкалась у входа, а когда зашла внутрь, то увидела, что Винсент уже держал зажжённый факел — видимо, огонь он попросту наколдовал. Леди Кристина тоже так делала, когда неохота было возиться с огнивом.

По узкому коридору склепа они шли достаточно долго. Их шаги эхом отражались от стен, а больше в склепе никаких звуков не было, и это безумно пугало. Пламя факела слабо разрывало тьму, и Натали ощущала, как за её спиной сгущались тени. Винсент молчал, а она не решалась заговорить первой. Не решалась она и оглянуться, но взгляд всё равно невольно натыкался на разнообразные гробницы. Справедливо было предположить, что Оскара похоронили дальше всех.

Эти два простых слова — «Оскара похоронили» — заставили её сердце вновь забиться быстрее и сильнее в приступе страха, а руки — задрожать. И снова вернулась боль. Раскалённая, безжалостная,