— Меня не интересуют твои эмоциональные проявления. Ты не являешься квалифицированным педагогом, но при этом тебя пригласили на работу из-за мощного дара, который настоящая де Савеллина получила от матери.

Я пропустила мимо ушей очередной выпад от Кристиана в сторону моего происхождения. Позже обязательно выясню, почему он считает меня самозванкой, сейчас есть дела поважнее.

— Перед тем, как пройти через ворота академии, ты читала какие-нибудь методички, пособия о преподавательской работе? Или решила явиться полностью неподготовленной и действовать, опираясь исключительно на интуицию и ощущения?

— Да, конечно, — кивнула и перечислила список методической литературы, который купила в книжной лавке в Провичах и прятала под матрасом, желая сохранить секрет втайне от отца.

— Устав академии читала? — не отставал от меня Кристиан.

А вот его — не успела. Устав выдают только по прибытию в академию вместе со список нужной для преподавания литературы, а после выходки Кристиана со списанной макулатурой, точнее его «особой методики для сплочения столь разностороннего коллектива», про него и вовсе забыла.

Де Ареон верно понял моё затянувшееся молчание. С кислым выражением лица он покинул своё уютное кожаное кресло, достал с полки тонкую книжку в новенькой кожаной обложке и протянул мне:

— Новейшая редакция, этого года. Открой страницу под номером восемь.

Я послушно нашла восьмую страницу, с затаённым упоением вдыхая запах новой бумаги и типографских чернил. Глаза тут же выхватили строчки, выделенные жирным шрифтом: «В первую неделю обучения запрещены любые практические занятия, во время которых адепты могут получить физические повреждения. Преподаватель заранее извещает своего непосредственного руководителя о любой ситуации, угрожающей жизни и здоровью адептов и информирует о возможных последствиях. Во время практических занятий, преподаватель несет персональную ответственность за жизнь и здоровье адептов».

— Прошу принять мои искренние извинения, — я ответила, робко взглянув де Ареону в глаза. — Я допустила ошибку и не оценила всей серьёзности ситуации. Если я должна понести наказание за свой поступок — так тому быть.

— Отлично, — мрачно усмехнулся Кристиан, — завтра с утра отправляйся к ректору де Форнаму. Делай что хочешь — проси, умоляй, угрожай, можешь даже подкупить своим телом, но к вечеру ты официально должна покинуть академию. Здесь не место самозванцам, для которых жизнь и безопасность адептов являются лишь словами, написанными на бумаге.

Я почувствовала как завожусь. Опять эти ложные и необоснованные обвинения! Да что с ним такое? Почему из всех жителей столицы он выбрал в качестве врага именно меня?

— Декан де Ареон, вы прекрасно знаете, что я не могу покинуть академию, поскольку прошла через ворота с зачарованным приглашением. Вы думаете, Алистер де Форнам нарушит приказ короля и уволит меня?

— Поэтому я и предлагаю тебе использовать любые, даже запрещёные методы, — криво улыбнулся Кристиан. — Если хочешь, могу поделиться небольшим компроматом на ректора. Всё в твоих руках, де Савеллина.

— Так хочешь убрать меня с глаз долой? — я резко встала на ноги, отчего тут же закружилась голова и я, невольно, села обратно. Как только полегчало, я направилась прямиком к столу Кристиана, упёрлась руками об мраморную столешницу и нависла над сидящим в кресле деканом. — Признайся, чем я тебе не угодила? Может быть тем, что из-за моей ошибки могла пострадать твоя ненаглядная Лива?

— У меня нет любимчиков среди адептов, де Савеллина, — покачал головой Кристиан. — Оставь свои подозрения для прощальной посиделки у Энни.

Надо же, врёт и не краснеет. Попробуем по-другому.

— Объясни, почему ты так ненавидишь меня?

Де Ареону, видимо, надоело смотреть на меня снизу вверх, поэтому он неторопливо поднялся с кресла, и теперь я уже смотрела на него с запрокинутой головой.

— Я не ненавижу тебя, де Савеллина, — ровным тоном произнёс Кристиан, но глаза де Ареона были не в силах скрыть ту бурю гнева, что нарастала внутри. — Я тебя презираю.

— За что? — я убрала руки со стола и встала перед ним ровно, выпрямив спину. Пусть знает, что я буду стоять на своём! Но на декана мой решительный вид не произвел впечатления.

— Ты прикрываешься именем Катарины де Савеллины. Самозванка, выдающая себя на дочь величайшей некромантки столетия. Нет, я не спорю, возможно, ты действительно носишь фамилию «де Савеллина», доставшуюся от отца. Но что мешало ему заделать ещё одну дочь на стороне, а после смерти жены убраться в провинцию и распустить слухи о том, что ты — та самая наследница дара могущественной некромантки.

— Закрой рот, — дрожащим голосом произнесла я, чувствуя, как гнев и боль заполняют и душу и тело. Слёзы мокрой пеленой застилали глаза, и я еле держалась, чтобы не разреветься на глазах мерзавца-декана. — Кто ты такой, чтобы лезть в дела моей семьи?

— Тот, кто знает, что настоящая дочь Катарины мертва, — ледяным тоном ответил де Ареон. — Возможно, вашей семейке удалось обвести вокруг пальца не только де Форнама, но и самого короля. И знаешь, поначалу ты мне казалась даже забавной, было интересно посмотреть, как долго продержится де Савеллина, не выдав свою истинную лживую натуру. Но вот эта подвеска… прежде, я считал, что ты нацепила на шею дешёвую побрякушку, теперь я уверен, что ты украла настоящий артефакт, «Ладонь де Савеллины». Вопрос только как? Неужто стянула с покойной Катарины?

Я не сводила взгляд с надменной физиономии де Ареона. Внутри меня бушевал вихрь из самых разнообразных чувств — от боли и обиды до усталости и разочарования. Хотелось одновременно вцепиться пальцами Кристиану прямо в глаза, ударить его изо всех сил головой об столешницу или же гордо уйти, обронив напоследок эффектную фразу, которая заставит его пожалеть, что связался с Дияникой де Савеллиной. Вместо этого, я тихо сказала:

— Ты не тот человек, перед которым я буду оправдываться и объясняться. Завтра утром я поговорю с ректором де Форнамом. Твоя взяла.

Вышла из кабинета с гордо поднятой головой, хотя больше всего на свете мечтала исчезнуть, раствориться в воздухе, стать невидимкой. Лишь закрыв дверь, позволила дать себе слабину и побежала по коридору учительского крыла с мокрыми от слёз глазами.

Завтра утром пойду к ректору де Форнаму и честно расскажу обо всём, что происходит между мной и Кристианом. Сомневаюсь, что он сможет дать мне защиту, всё же по работе мне необходимо ежедневно контактировать с деканом. Но вдруг удастся разжалобить его и помочь уговорить короля пойти мне навстречу. Собственных накоплений хватит на то, чтобы снять небольшую комнату в столице, а там, глядишь, и подыщу себе хоть какую-нибудь работу.

В голове всплыло воспоминание о двадцати шести золотых монетах, которые требует с меня де Ареон. Что ж, придётся ему подождать, пока я не заработаю достаточную сумму, чтобы расплатиться за его чёртовы целительские услуги. В конце-концов, именно по его вине я почти лишилась работы.