— Когда мы общались, — вспоминает Светлана, — то чаще всего не какие-то свои сложности обсуждали — знаете, они есть у каждого, по формуле «а кому сейчас легко?». Мы больше говорили о чем-то хорошем. Как я старалась не нагружать его своим присутствием, так и он меня — какими-то ненужными проблемами. Да, были у нас у обоих какие-то пиковые моменты работы, но мы их практически не обсуждали… Мне всегда импонировало его умение при любом раскладе души, при любом своем состоянии пошутить, просто рассказать хороший анекдот. Но если анекдот, то обязательно яркий, емкий, жесткий, и при этом — всегда по теме, а не просто случайно пришедший на ум. Причем нужный к случаю анекдот он находил почти мгновенно. Я всегда восхищалась: как же ты быстро соображаешь!

* * *

Жизнь между тем стремительно изменялась по всем направлениям. Вскоре после развала СССР автор этой книги проездом оказался в Одессе и, имея свободный вечер, не мог не воспользоваться счастливой возможностью побывать в тамошнем Оперном театре, который ныне именуется «Одесский национальный академический театр оперы и балета» (интересно, какая же в Одессе национальность-то официальная?! Кажется, на легендарной Дерибасовской как-то удалось услышать: «Ни один коренной одессит украинцем себя не назовет»). Так вот, в тот день на сцене прекрасного театра шла малоизвестная — да и не слишком, как оказалось, удачная — опера «Катерина», поставленная по мотивам песни (!) на слова Тараса Шевченко. Либретто оперы, прочитанное по программке, было предельно просто: юнкер русской армии — разумеется, не малоросс, как в те времена именовались украинцы, а «москаль» — соблазнил чистую и невинную украинскую девушку. Чем там оно кончилось, я даже и не помню…

Сначала на сцене были простые русские солдаты, одетые в достаточно точно воспроизведенную с исторической точки зрения униформу: зеленые мундиры с красными воротниками и погонами, перекрещенные белыми ремнями, фуражки-бескозырки с красным околышем. Настроившись должным образом, я стал ждать, высматривая, когда же появится заявленный юнкер-злодей — в таком же, как и у всех, мундире, только с унтер-офицерским галуном по воротнику, и чем же он сможет смутить невинное девичье сердечко? И тут вдруг на сцену, в качестве того самого юнкера, вышел артист в форме полковника лейб-гвардии Уланского полка — во всем блеске синего, с алыми лацканами, гвардейского колета! Можно было не сомневаться, что такой красавец без лишних слов сумеет сбить с истинного пути не одну только несчастную Катерину, но и всю добропорядочную украинскую деревню — а то и целый населенный пункт размером поболее! Вот они какие, коварные «москали»! Стало ясно — по выбору пьесы, по образу отрицательного ее героя, — что местному населению начинают вдалбливать в голову, что русские люди, «клятые москали», и есть истинные, исконные враги Украины, в какие бы одежды они ни рядились, как бы прекрасно ни выглядели…

А ведь всем давно известно, что если в стране не всё благополучно, то «верхи» начинают искать врага среди соседей или живущих здесь же «инородцев» и валить все неприятности со своей больной головы на их здоровую… В Третьем рейхе таким врагом были «назначены» евреи. Для украинских националистов таковыми оказались русские.

Обвинять Россию во всех украинских горестях и бедах — прошлых, нынешних и ожидаемых — стало одним из правил украинской идеологии с того самого проклятого 1991 года. Шло активное накопление отрицательной энергии, которой будет суждено взорваться через два с лишним десятка лет — в начале рокового 2014 года.

* * *

Но пока еще жизнь шла своим чередом. 19 июля 1994 года старый «партократ» — бывший второй секретарь Центрального комитета Компартии Украины и член ЦК КПСС Леонид Макарович Кравчук — уступил кресло украинского президента Леониду Даниловичу Кучме, бывшему премьер-министру Украины и человеку с несколько более сложной и не такой однозначной, нежели у его предшественника, биографией. После окончания Донецкого университета Леонид Данилович работал в ракетно-космической отрасли; в 1976 году, тридцати восьми лет от роду, стал секретарем парткома производственного объединения «Южный машиностроительный завод» и членом ЦК Компартии Украины, был делегатом XXVII и XXVIII съездов КПСС; в 1979 году Кучма получил Ленинскую премию — официально, как инженер-ракетостроитель (или все же как партийный секретарь объединения?). В 1986–1992 годах он был генеральным директором «Южмаша», а в октябре 1992 года становится премьер-министром.

Пожалуй, подлинную мировую известность президент Кучма получит в октябре 2001 года, после того, как украинская зенитная ракета собьет над Черным морем российский самолет Ту-154, преспокойно летевший себе из Тель-Авива в Новосибирск с семьюдесятью восьмью пассажирами на борту. Все они, разумеется, погибнут. На пресс-конференции, посвященной этой трагедии, Леонид Данилович флегматично заметит: «Посмотрите, что творится вокруг в мире, в Европе! Мы не первые и не последние, не надо из этого делать трагедию. Ошибки бывают всюду, и не только такого масштаба, а гораздо большего, планетарного масштаба. Если мы сами себя не опустим ниже цивилизованного уровня, всё будет хорошо. А если мы сами на себя ведро грязи выльем, так милости прошу!» В общем, «всё хорошо, прекрасная маркиза!», грязь на себя мы лить не будем. А что семьдесят восемь жизней — так ведь и, действительно, гораздо больше бывает… К сожалению, вскоре Украина получит свой шанс убедиться в этом.

Вот такой вот лауреат Ленинской премии заступил на пост украинского президента.

Кстати, в 2003 году Леонид Кучма выпустит книгу с громким названием «Украина — не Россия». Что тут сказать? Очень плохо, когда государственные деятели не слишком сведущи в истории и географии, да к тому же еще пытаются выдавать желаемое за действительное.

* * *

Между тем нормальные люди, отнюдь не помышлявшие о высоких государственных постах или сытных «кормушках» в коридорах очередной власти, продолжали жить своей обычной жизнью. Вот уже и старшая дочка Вадима, Надежда, незаметно выросла и летом 1998 года окончила школу.

— Мы встретились с Вадимом, когда у дочки был выпускной вечер, — вспоминает Елена, первая его жена. — Сначала, в первые годы, как мы развелись, наши отношения были напряжены, а потом стали нормально общаться. И вот после выпускного вечера, когда все дети пошли праздновать сами, мы, родители, остались вроде бы уже и ни при чем. Мы вышли, а он говорит: «Давай, пошли отпразднуем!» Но я-то знаю, что у него никогда не было лишних денег. Получалось как-то так по жизни, что он все время внатяжку существовал. Я говорю: «Я знаю, что у тебя какие-то долги…» Он: «Ну и что? Я сегодня зарплату получил. У дочки выпускной вечер!» И мы зашли в какое-то кафе, я там старалась, чтобы по минимуму, говорю — давай не сильно, чуть-чуть. Хочешь посидеть — давай посидим, но не так, чтобы на полную катушку. Посидели, поговорили. Вот видите, человек получил зарплату, на которую ему жить месяц. Но раз у дочки выпускной вечер — готов был потратить всю ее до последней копейки…

Вот уж совсем как в старинной пословице: последнюю копейку — и ту ребром! Не из желания пыль в глаза пустить или потому, что такой уж он транжира был, а просто — нельзя же не отметить дочкин праздник, нельзя не порадовать ее маму. Вадим был щедрым человеком — не только в отношении денег, но и вообще — щедрым по душе, всего себя отдавая людям. Его бывшая жена припомнила даже такую, казалось бы, мелочь: Вадим всегда очень тщательно выбирал подарки к праздникам, заранее покупал их и старательно прятал, чтобы сделать своим близким сюрприз.