– А не расскажешь, как ты меня нашел? – поинтересовался я, осмотрев свой новый прикид и оставшись более-менее довольным увиденным.

– Как – ты уже видел, – равнодушно бросил Виктор, зашнуровывая берц – ему-то ничего изобретать не пришлось, всё подошло, будто на него сшито. Или это очередная магия ниндзя, на которого Савельев учился где-то в японском захолустье?

– Ясно. Прошел через туман, как в одной хорошей песне поется, – кивнул я. – А на кой ляд я тебе сдался?

– Да просто ликвидировать тебя хотят, – сказал Японец, закончив со шнуровкой и плавно перетекая из положения сидя в стоячее. Блин, нормальные люди так не умеют. Может, мне тоже в Японию съездить, авось чему интересному научусь?

– Это многие хотят, – кивнул я. – Ничего нового. И чем я провинился на этот раз?

– Да вот кое-кто считает, что ты можешь кардинально изменить будущее, наворотив дел в прошлом. Если уже не изменил.

Я почесал переносицу.

Ну да, вполне может быть, что у будущего возникли проблемы после того, как я ликвидировал в прошлом одного ученого урода. И думаю, что прошлое, что будущее без него как-нибудь обойдется. Да, я знаю об эффекте раздавленной бабочки, описанном классиком. Но почему-то мне кажется, что не всё так однозначно. Хронос и сам был горазд чудить что в будущем, что в прошлом. И не факт, что я так уж серьезно накосячил перед Мирозданием, пристрелив эту сумасшедшую бабочку с манией величия.

– И я бы не стал недооценивать этих ликвидаторов, – добавил Виктор, привязывая за спину свои мечи. – Их подготовка намного превышает твою.

– Подготовка – может быть, – кивнул я. – Остается проверить, как у них обстоят дела с личной удачей. Кстати, двести лет назад меня взял в плен очень экзотическим способом и держал в плену в этом кабинете такой же, как ты, тягуче-плавный азиат с плохими манерами и мечами, похожими на твои.

Я кивнул на рукояти, торчащие из-за плеч Виктора.

– Говорил, что я – это наживка, на которую он решил поймать тебя. Но как только учуял газ, так сразу довольно шустро свалил, так что с ловлей на живца у него не задалось.

– Масурао, – помрачнел Японец. – Так зовут этого ублюдка. Жалею сейчас, что пощадил его однажды.

И, поймав мой вопросительный взгляд, пояснил:

– Мы вместе учились в школе синоби. И он до сих пор не может простить мне того, что я оказался лучшим учеником, чем он.

– Ну, и если ты лучше, то в чем проблема? – удивился я.

– Боюсь, что сейчас он превзошел меня, – помрачнел Виктор. – Ладно, давай, что ли, глянем, куда нас занесло.

– А это точно надо? – покосился я на стальную дверь, надежно защищающую нас от внешнего мира. – Может, через твою страну Токоё двинем обратно, но не в восемьдесят шестой год, а попозже? Там, конечно, тоже не фонтан, но хоть места знакомые.

– Не получится, – покачал головой Савельев. – Не осталось у меня сил на третий вход в страну мертвых. Боюсь, если попытаюсь, то там мы оба и останемся.

– Понятно, – кивнул я. – А если так попробовать?

И, выдернув новый нож из ножен, душевно так махнул им сверху вниз.

Получилось ничего. Нож с легким шелестом распорол воздух, и на этом все закончилось. Значит, ошибся я. Мой трофей, к сожалению, не был аналогом «Бритвы» и рассекать пространство между мирами не умел. Просто хороший нож. Не более.

Ясно-понятно. Что ж, ничего больше не оставалось делать, как вскрывать ржавую дверь и выходить в подземный коридор… если, конечно, он есть за этой дверью. Очень хотелось надеяться, что там не завал из рухнувшего потолка и обвалившихся стен, замуровавших нас навечно в этом кабинете.

Мы подошли к двери. Я взялся за ручку, потянул на себя… Эксперимент удался неважно. Проржавевшая насквозь загогулина отвалилась и рассыпалась в красную пыль прямо у меня в руке. Ну, зашибись. И чего теперь делать?

Пока я прикидывал что к чему, Японец решил вопрос кардинально. Взял – да и долбанул ногой прямо в середину двери.

Хорошо, что я успел отскочить в сторону. От удара ржавая дверь треснула посредине, развалилась пополам – и из коридора на то место, где я только что стоял, рухнул кусок бетона высотой метра в полтора, из которого во все стороны торчали куски красной от коррозии арматуры. Ага, теперь понятно, почему кабинет так хорошо сохранился: бетонная глыба, скорее всего, отвалившаяся от потолка, придавила дверь снаружи и намертво запечатала выход. Удар Савельева разрушил это шаткое равновесие – и вот результат.

– Ты там живой? – поинтересовался я, морщась от бетонной пыли.

– То же самое хотел спросить у тебя, – раздался голос Виктора с той стороны серого облака.

– В следующий раз лучше потолкай преграду сначала, ладно? – попросил я. – Легонько. А то с твоими методами решения проблем я реально перееду в страну Токоё раньше положенного.

– Кто бы говорил, – буркнул Японец, выныривая из бетонного тумана. – Ну что, прогуляемся?

– Давай попробуем, – сказал я. – Только погоди, вдруг там темнота стопроцентная.

Достав нож, я подошел к светящемуся наросту, распластавшемуся на древесном корне. Крупный такой паразит, размером с два моих берца. И светит как двадцативаттная лампочка.

Клинком ножа я подцепил нарост, на что он дернулся как живой – и из него вывалился шарик, светящийся мертвенно-бледным светом. А сам древесный паразит после этого погас и сдулся, прилепившись к корню так, что и не заметишь, есть он там или нет его. Понятно. Природный механизм. Так-то нарост светом приманивает добычу, но при малейшей опасности тут же сбрасывает «фонарик» и прикидывается дохлятиной.

Я подобрал шарик, который на ощупь оказался холодным, словно ледышка. Но темноту вокруг себя он рассеивал исправно, на три шага вперед вполне прилично было видно. Нормальная добыча. Остается надеяться, что он не особо радиоактивный.

Сунув трофей за пазуху, я аккуратно высунул голову в образовавшуюся половину дверного проема, заваленного снизу расколовшимися при падении кусками бетона.

Честно говоря, что-то подобное я и рассчитывал увидеть.

Подземный коридор сохранился процентов на пятьдесят. Во многих местах потолок проломили корни деревьев, обрушив вниз бетонные плиты перекрытий. Кое-где то же самое произошло и со стенами. Но в целом подземный тоннель оставался более-менее проходимым, что не могло не радовать.

Но что самое интересное: на фрагментах потолка, сохранившихся в первозданном виде, тускло, но уверенно горели плафоны, защищенные ржавыми стальными решетками. Вечные лампочки Зоны. Пожалуй, единственные безопасные аномалии, порой приносящие реальную пользу. Как сейчас, например, позволяя более-менее рассмотреть то, что осталось от подземной лаборатории. В этом им также помогали те самые светящиеся наросты-паразиты, которые присутствовали и в кабинете. Мощные корни деревьев, за прошедшие десятилетия сумевшие проломить бетон, были густо усеяны ими. Красивое зрелище. И одновременно жуткое, навевающее мысли о том, что всё не вечно… А также насчет того, что ждет нас наверху – если, конечно, мы сумеем отсюда выбраться.