– Сложно всё это понять, но беззащитного я бы тоже не убил. Рука б не поднялась. Даже ради способности ходить из вселенной во вселенную как к себе домой.

– Как видишь, для Масурао это не явилось препятствием, – хмыкнул Савельев. – Ладно, давай глянем, чем мы с тобой богаты в плане еды и боеприпасов.

Подсчет наших запасов оказался неутешительным. В карманах своего комбеза я нашел пару галет, завернутых в фольгу, а Виктор – шоколадку с культовой щекастой девочкой на обертке.

– Негусто у нас с жратвенькой, – покачал я головой. – Если ничего приличного в этом плане не найдем, труба дело.

Экономить тут было нечего, поэтому скудные запасы разделили поровну и съели. После чего пить захотелось зверски. Но, к сожалению, флягами черные костюмы не комплектовались, исходя из чего перспектива сдохнуть в этой ядерной пустыне от голода и жажды вырисовывалась всё четче и четче. С голодухи и обезвоживания Виктор вряд ли осилит переход через страну мертвых, да и я уже от усталости еле на ногах держусь… Так что самое время задуматься о ночлеге, тем более что дело шло к вечеру и тёмно-серые, мрачные сумерки уже начали потихоньку окутывать Зону.

Но шоколад свое дело сделал. Мозг, который, как известно, питается глюкозой и кислородом, схомячил свою дозу сахара – и выдал идею.

Из внутреннего кармана комбеза я вытащил сложенную в несколько раз карту подземелий Зоны, которую переложил туда, когда переодевался. Память человеческая та еще обманщица. Обещает, мол, всё запомню, не парься, братан. Но проходит время, и нужная инфа напрочь стирается из извилин. Поэтому памяти своей я доверял ограниченно, и если есть возможность ее освежить, то лучше это сделать.

Карту я разложил прямо на земле, твердой, словно панцирь черепахи. Виктор тоже склонился над чертежом, даже не спросив, откуда он у меня. Любопытство никогда не было его сильной стороной, видать, в школе ниндзя отбили привычку задавать лишние вопросы.

– Так, мы здесь, – сказал я, ткнув в точку на карте. – Не думаю, что все подземные лаборатории разрушились при ядерном ударе – в СССР строили на совесть. Если б ты своим воплем коридор не сломал, думаю, он бы еще лет сто простоял как миленький.

Виктор повернул голову, послушал грустные подвывания мутантов из-под земли и кивнул:

– Ну да. Если б не сломал, и зверюшкам бы сейчас было веселее. Покушали б – и в люлю. А так тоскуют, бедные, на голодный желудок. Но это всё так, лирика. Поясни-ка мне, а зачем нам лаборатории? Сюда сунуться не логичнее будет?

Он ткнул пальцем в прямоугольник на карте, над которым была надпись: «Складские помещения».

– Я не утверждаю, что там осталось что-то интересное для нас, но это всяко лучше, чем ломиться в храм науки, где кроме колб и автоклавов нет ничего сто́ящего.

С Японцем трудно было не согласиться. Я-то по сталкерской привычке всё знакомые объекты для сбора хабара выискивал, Савельев же сразу ухватил суть.

– Вот что значит свежий взгляд японского разведчика, – сказал я. – Не поспоришь. Давай попробуем, вдруг нам и правда повезет.

* * *

Судя по карте, подземные склады были расположены в полукилометре от того места, где мы находились. Всего-то дел было дойти до того места и проникнуть под землю, спекшуюся в твердую корку. Не знаю, чем это так шибанули – ядерной боеголовкой или еще чем, но подобного эффекта я никогда не видел. Мы шли будто по растрескавшемуся местами панцирю мертвого чудовища. Интересно, далеко простирается эта расплавившаяся и потом застывшая пустыня?

Ответ на данный вопрос пришел сам собой. Чем больше мы удалялись от пролома, из которого выбрались, тем чаще под ногами попадались трещины. Причем из одной, что была пошире других, пробился блёклый, хилый цветок. Практически бесцветный, с нездоровой прозеленью на стебле и четырех сморщенных листьях…

Но – живой.

Я присел на корточки и осторожно погладил его. Будто дикого зверька, доверчиво подошедшего за подачкой.

– Интересно, он один выжил здесь? – поинтересовался Виктор.

– Боюсь, мы скоро это узнаем, – отозвался я, поднимаясь на ноги.

Возле земли лучше слышен шум. И мне показалось, что откуда-то снизу доносится тихое, монотонное гудение. То ли мутанты решили хором спеть скорбную песню по поводу неудачной охоты, то ли под землей мощный генератор работает.

Неподалеку от нас возвышалась эпическая фигура из металла: два столкнувшихся танка. Похоже, один, расстреляв все снаряды, пошел на таран, а второй в это время выстрелил в упор. В результате получилась каша из металла, которую потом еще и оплавил ядерный взрыв. А может они просто ехали рядом, в момент взрыва от неожиданности водители тупанули, машины столкнулись – ну и вот. Человеческое воображение часто рисует героические картины там, где подвигом и не пахло. Кстати, под танковым колесом я заметил, будто что-то блеснуло. Подошел, наклонился, поднял.

Это была «батарейка». Дешевый артефакт, часто встречающийся в Зоне. В той, которая осталась в прошлом.

Ага, понятно. Если здесь есть артефакты, значит, «мусорщики» по-прежнему используют Зону как свалку для отходов своего мира. А если здесь есть арты и где-то остались живые люди, то тут поблизости наверняка должны быть сталкеры. Если есть хабар, значит, должны быть и те, кто в нем заинтересован.

Кстати, гул уже явственно слышался за стальной танковой инсталляцией. Мы с Виктором обогнули ее – и увидели странное.

Это была нора. Прямоугольная дыра в спекшейся земле с двумя мощными стальными створками по бокам. Видимо, в момент опасности эти створки закрывались, наглухо запечатывая нору.

Сейчас эти створки были распахнуты. Подойдя поближе, мы увидели, что от края норы вниз ведут ступени, изрядно протертые посредине ногами многочисленных посетителей.

– Судя по твоей карте, это и есть вход в подземные склады, – сказал Виктор.

– Безмерно рад данному факту, – задумчиво произнес я, осматривая створки, снабженные мощными приводами. Не исключаю, что, как только мы начнем спускаться, они захлопнутся, словно лепестки хищной дионеи. И что будет дальше, одной Зоне ведомо.

– Выбора-то все равно нет, – словно прочитав мои мысли, сказал Японец. – Что тут, на поверхности сдохнем, что там, под землей. Невелика разница.

– Логично, – согласился я.

Ну, мы и пошли.

Десяток ступенек вниз закончились поворотом налево, за которым обнаружились еще десять ступенек. За ступеньками находилась площадка два метра на два, на которой стоял стандартный, «зоновский», знакомый до боли экзоскелет, на которые я насмотрелся по самые «не хочу». Изрядно побитый, поцарапанный, со следами сварки и стальными заплатками на груди и животе. Но – наш. Оттуда. Из моей Зоны, оставшейся в прошлом. Только вот интересно, есть в нем кто-то или он тут ради сомнительной красоты поставлен, как пустые рыцарские доспехи в музее.