Пол расстроено кивнул.

Адриана надеялась, что его лицо смягчится, а когда этого не случилось, неожиданно для себя взяла Фланнера за руку. Сначала ладонь Пола казалась напряженной и холодной, а потом его пальцы потеплели и сплелись с ее пальцами.

– С этим трудно смириться, и все же вам нужно понять, – осторожно начала она. – Даже если бы вам удалось поговорить сегодня утром с отцом, мнение сына вы изменить бы не смогли. Он страдает, а в таком состоянии всегда проще искать виноватого, обвинять кого-то, в данном случае вас, чем смириться со смертью матери. Вы расстроены и не осознаете, что сегодня утром сделали что-то очень важное.

– Что же?

– Выслушали Торрельсона-младшего. Конечно, он не прав, но вы дали ему возможность высказаться. Ему стало легче, а скорее всего именно этого и добивался Роберт Торрельсон. Он понимает, до суда дело не дойдет, поэтому и хочет, чтобы вы знали, как им больно.

Пол невесело рассмеялся:

– В вашей интерпретации все выглядит не так плохо.

Адриана сжала его руку.

– А чего вы, собственно, ждали? Что они станут внимательно вас слушать, а потом тут же со всем согласятся? Особенно после того, как наняли адвоката, хотя знали, что нет ни малейшего шанса выиграть? После того, как ознакомились с заключением независимой комиссии? Они хотели, чтобы вы выслушали их, а не наоборот.

Фланнер молчал, чувствуя, что новая знакомая права. Как же он сам до этого не додумался?

– Понимаю, вы расстроились, – продолжала Адриана. – Торрельсоны не правы; в том, что случилось, вашей вины нет. Сегодня вы сделали шаг навстречу им, хотя и не были обязаны. Думаю, вы можете собой гордиться.

– Вы ведь предполагали, что случится нечто подобное, верно?

– Ну, не совсем.

– Вы все поняли еще сегодня утром, как только я рассказал про Джилл Торрельсон?

– Полной уверенности не было, но о таком варианте я подумала.

По лицу Фланнера скользнула улыбка:

– Знаете, вы совершенно необыкновенная женщина.

– Это хорошо или плохо?

Пол аккуратно сжал ладонь Адрианы, думая, что ему нравится держать ее за руку. Это казалось так естественно, будто они держались за руки уже много лет.

– Это замечательно, – с чувством проговорил он и нежно улыбнулся.

Адриана внезапно почувствовала, что хочет его поцеловать. Однако рассудок услужливо напомнил, что сегодня пятница, они познакомились вчера, и скоро Пол уезжает. Да и ей самой придется вернуться в Роки-Маунт. Неужели все это происходит с ней? В этот миг она не была обычной Адрианой – беспокойной матерью и дочерью, брошенной женой и скромной библиотекаршей. В присутствии Фланнера она превратилась в совершенно другую женщину. Наверное, ей снится сон, чудесный и волшебный, не имеющий ничего общего с реальностью.

Адриана нерешительно отступила и выпустила ладонь Пола. В его глазах мелькнуло разочарование, но он тут же взял себя в руки.

Она заставила себя успокоиться, надеясь, что голос не будет дрожать.

– Вы по-прежнему готовы мне помочь? Может, начнем, пока погода не испортилась окончательно?

– Конечно, – кивнул Пол, – я только переоденусь.

– Не спешите, мне еще нужно съездить в магазин. Хочу купить лед, чтобы сохранить продукты, если отключат электричество.

– Хорошо.

– Вам уже лучше?

– Да, намного.

Адриана заглянула ему в глаза и поспешно отвернулась. Да, она правильно сделала, что не дала волю чувствам. Именно так и следовало поступить.

Однако, поворачивая ключ зажигания, она не могла избавиться от мысли, что упустила шанс познать счастье, которого ей так не хватало в жизни.

Поднявшийся в свою комнату Пол услышал, как отъехала машина. Повернувшись к окну, он стал смотреть на бьющиеся о берег волны, пытаясь разобраться в чувствах. Всего несколько минут назад, когда он держал Адриану за руку, между ними словно пробежала искра. Пробежала и тут же погасла, и мужчина прекрасно понимал, почему так случилось.

Опасения Адрианы очевидны – мир, в котором они живут, подчиняется строгим законам. Импульсивность и непосредственность плохо сочетаются с дисциплиной и порядком, однако ситуация, в которой он оказался, явилась прямым результатом жизни по правилам. Пришло время что-то изменить.

Требовать того же самого от Адрианы он не мог. У нее совершенно иная жизнь, много обязанностей, для успешного выполнения которых требуются покой и стабильность. Когда-то он сам так жил, и лишь сейчас понял, что ошибался. А вот Адриана своим жизненным укладом вполне довольна.

Тем не менее за короткое время, что он здесь провел, что-то изменилось. Возможно, это произошло вчера, когда они гуляли по пляжу, или когда она рассказывала про отца, или сегодня утром во время завтрака. Возможно, это случилось несколько минут назад, когда он держал ее за руку и мечтал коснуться ее трепещущих губ.

В конце концов не важно, когда именно это случилось. Гораздо важнее другое. Пол понимал, что полюбил женщину по имени Адриана, которая присматривала за гостиницей подруги в прибрежном городке Северной Каролины.

Роберт Торрельсон сидел за старым шведским бюро и слушал, как сын заколачивает окна. В руках он держал записку от Пола Фланнера и, в сотый раз сгибая и разгибая листок, удивлялся его приезду.

Ничего подобного Торрельсон не ожидал. Конечно, он послал письмо с просьбой приехать, но был полностью уверен, что Пол Фланнер его проигнорирует. Фланнер был уважаемым доктором, интересы которого представляли адвокаты в ярких галстуках и дорогих костюмах, уже больше года выставлявшие Роберта на посмешище. Все городские богачи одинаковы, и Торрельсон радовался, что не живет среди людей, сколотивших состояние, перебирая бумажки, и роптавших, если температура в офисе ниже двадцати пяти градусов. Ему никогда не нравились люди, бравирующие тем, что получили хорошее образование и живут в большом доме. При встрече Пол Фланнер показался Роберту именно таким. Когда Джилл умерла, врач держался так чопорно и натянуто, что Торрельсон был уверен, что произошедшее его нимало не волнует.

А теперь, выходит, он ошибался.

Жизнь Роберта текла по собственным законам, которые чтили его отец, дед и прадед. Более двухсот лет Торрельсоны жили на Дальней Отмели. Поколение за поколением они ловили рыбу в водах бухты Палмико, тем более что прежде одной-единственной сетью можно было наловить столько рыбы, сколько можешь увезти. Сейчас все изменилось. Появились квоты, ограничения, лицензии, картели, вот только рыбы с каждым годом становилось все меньше. Сейчас Роберт был доволен, когда улов окупал горючее для лодки.

Роберту Торрельсону было шестьдесят семь, а выглядел он лет на десять старше. Обветренное лицо давно покрылось пигментными пятнами, тело обрюзгло. Багровый шрам рассекал лицо от левого глаза к уху, на правой руке не хватало безымянного пальца, – его пришлось ампутировать много лет назад.