подождал, пока она повернет направо, прежде чем рявкнуть:

— Налево!

Она сердито развернулась, и я направил ее по коридору в свой кабинет.

Я преследовал ее всю дорогу, подходя достаточно близко, чтобы уловить аромат ванили и медового цветка, который исходил от ее кожи, и наслаждаясь тем, как она напряглась, почувствовав, что я иду за ней по пятам.

Мы добрались до моего кабинета, и я обошел ее, чтобы открыть дверь, указывая на деревянный стул перед моим столом. Это был чертовски неудобный предмет мебели, который я с большим удовольствием выбрал специально для маленьких засранцев, которых мне приходилось тащить сюда для трепки языком.

Принцесса опустилась на стул и скрестила ноги, ожидая, пока я сяду за свой стол. Но я этого не сделал. Я приблизился к ней, придвигаясь все ближе и ближе, пока не был вознагражден тем, что она неловко выпрямилась на стуле, от которого немела задница. Никому не нравится знать, что за спиной у них волк.

— Есть несколько вещей, которые я не потерплю в своем классе, принцесса, не хочешь ли угадать, что это может быть? — Спросил я угрожающе низким голосом.

Она прочистила горло, прежде чем ответить, небрежно кокетливо отбросив свои длинные светлые волосы. Но я не собирался поддаваться искушению смотреть на нее вот так.

— Меня зовут Татум, — сказала она на удивление сильным голосом. — Татум Риверс.

Я удивленно расхохотался. У девчонки были яйца. Мне это понравилось. Было бы еще интереснее сломать ее. Что я и сделал бы. Потому что все они так или иначе мирились со мной, когда понимали, что их деньги, влияние, фамилии и безупречная внешность ничего для меня не значат. Я хотел уважения. И лучшее, что они могли надеяться получить от меня, — это мое уважение в ответ. Хотя этот приз практически невозможно было завоевать.

— Я не думаю, что ты вполне осознаешь серьезность этого обсуждения, принцесса, — прорычал я, кружа вокруг нее, как хищник, готовый броситься на добычу. — Я не терплю пререканий, обзывательств или гребаного хихиканья в моем классе, а ты начала наши отношения, выполнив все три пункта.

Я остановился перед ней, и она была вынуждена запрокинуть голову назад, когда посмотрела на меня. Ее золотистые волосы рассыпались по спине, а спортивный бюстгальтер предоставил мне слишком легкий вид на ее полные груди, которые напряглись, пытаясь высвободиться из эластичного материала. Черт возьми.

— Извините, сэр, — сказала она, широко раскрыв глаза и снова изображая невинность. Но на этот раз она была далека от невинности. От нее пахло неприятностями, и в бесконечной глубине этих глаз не было ничего, кроме неповиновения. Черт возьми, я почти мог поклясться, что ей это нравилось. Ей нравилось встречаться лицом к лицу с сильным противником, но будь я проклят, если она возьмет в этом дерьме первое место.

Я сел обратно на свой стол перед ней, широко расставив ноги и обхватив пальцами дубовую столешницу ручной работы.

— Ты не выйдешь из этого кабинета, пока не скажешь мне, над чем ты хихикала, — сказал я, поймав ее взгляд и удерживая его.

Она прикусила нижнюю губу, не нервно, как следовало бы, а соблазнительно, как будто точно знала, как возбудить либидо парня одним отработанным движением. Но на меня это дерьмо не подействовало бы.

Мои глаза сузились, и я скрестил руки на груди в ожидании.

— Я могу только еще раз извиниться, — сказала она, и на этот раз ее голос звучал почти искренне. — Но сейчас я не могу вспомнить, что меня рассмешило…

Я не ответил. Моя челюсть сжалась, и я хмуро посмотрел на нее сверху вниз, ожидая, пока она заговорит, одарив ее взглядом, который недвусмысленно давал ей понять, что бесплатного пропуска здесь не будет.

Хвала ей, однако, она продержалась в тишине больше минуты, прежде чем раскололась. Большинство ребят не выдержали и десяти секунд этого дерьма.

— Тебе действительно нужно знать? — Спросила она, переведя свой взгляд на мгновение с моего лица на мою промежность, прежде чем она быстро вернуться обратно. На этот раз на ее щеках действительно появился румянец.

— Просвети меня, — потребовал я, но был почти уверен, что уловил суть по этому взгляду.

Когда я устраивался на эту работу, то не придавал особого значения тому факту, что получу власть над группой девушек, которые были всего на несколько лет моложе меня. У меня были свои причины хотеть эту должность. Потому что я нуждался в этом. И моя цель не имела ничего общего с увлечениями школьниц и похотливыми подростками. Но они определенно доставили мне немало головной боли с момента моего приезда.

— Ну, я просто прокомментировала то, что ты не похож на обычного учителя, — сказала она, сохраняя невозмутимость и с трудом проговаривая слова.

— И? — Это было не все, даже наполовину, и я был более чем счастлив унизить ее с целью заслужить уважение, в котором нуждался от нее. Кроме того, то, что красивая девушка так отзывалась обо мне, не слишком задевало мое самолюбие, и я не переставал наслаждаться этими словами, даже если бы никогда не действовал в соответствии с ними.

— И… кто-то, возможно, упомянул, что был бы не против… встречаться с тобой…

— Встречаться со мной? — Язвительно спросил я. — Скажи правду, принцесса, или ты тоже заслужишь наказание за опоздание на следующий урок.

— Прекрасно, — прорычала она, вздернув подбородок, когда в ее глазах вспыхнул огонь. Этот ответ был бы правдой. — Мы обсуждали, что были бы не против трахнуть тебя.

Мой пульс участился, когда эта фраза слетела с ее розовых губ. По ее взгляду я догадался, что Маленькая Мисс Невинность более чем привыкла к грязи с простолюдинами, и теперь у меня был ответ.

— Это правда? — Я был невозмутим. — Что ж, извини, что нарушаю твой порыв, принцесса, но у меня нет никакого интереса трахать маленьких школьниц.

Ее ноздри раздулись от ярости из-за моего оскорбления, и я провел рукой по губам, чтобы скрыть ухмылку.

— Не волнуйся, меня тоже не интересует трахать придурков, — выдавила она.

Я фыркнул от смеха и откинулся на спинку своего стола. Мне следовало бы отчитать ее за это, но я был тихо впечатлен тем, что она не просто покраснела как свекла и не расплакалась от смущения.

— Хорошо.

— Это все? — Спросила она, поднимаясь на ноги и собираясь уходить.

— Почти.

Она стиснула зубы, поскольку была вынуждена ждать, что еще я скажу, и я позволил моменту затянуться, упиваясь им. Может быть, я был помешан на власти, но мне было все равно. Я не мог удержаться от желания