Нужно сказать, что по Брайену сразу видно, что он потребляет большое количество травы: он ужасно худой, у него огромные темные синяки под глазами. Я не уверена, что он курит только мари­хуану. Я дала себе слово не прикасаться к другим наркотикам, даже если когда-нибудь у меня по­явится такая возможность.

Пятница, 26 июля 1996

Здесь, в Австралии, намного лучше, чем я себе представляла. Каждый день праздник. За это вре­мя я успела познакомиться со всей семьей: по­друга Лоренца, дети подруги Лоренца, дети детей подруги Лоренца и так далее.

У меня даже есть Сбоя первая маленькая импе­рия. Я живу в гараже. Звучит противно, но на са­мом деле все не так ужасно. Он перестроен в ком­нату для гостей или вечеринок. Топить не нужно, хотя сейчас в Австралии зима.

Мне здесь очень хорошо. Каждый вечер при­ходят родственники и знакомые, и начинается праздник. Отец буквально оттаивает. Я уже успе­ла познакомиться с друзьями Брайена. Все они классные. С ними здорово, они совсем не такие ущербные, как немцы.

Пока все остальные пьют и что-то празднуют, мы регулярно смываемся. Т-Т-Хилл — настоящая дыра, всего домов десять, а за ними начинается... Да ничего не начинается, только бесконечные по­ля и несколько деревьев. А когда темнеет, можно чуть ли не рукой достать до звезд так они здесь близко. Луна с другой стороны. Сначала это ме­ня так ошарашило, что я тут же решила бросить курить марихуану. Слава богу, Тед приятель Брайена, объяснил, что это нормальное состояние австралийской луны. Кстати, Тед невероятно хо­рош собой. Он, как и все здесь, загорелый, у него светлые волосы и темные глаза. А какие широкие плечи... Не мужчина, а мечта.

В субботу мы всемером на машине приятеля Брайена по имени Стэн решили поехать познако­миться с одним ненормальным пацаном. Потом

он возил нас в пампасы на своем джипе, проржа­вевшем настолько, что через дно можно видеть колеса. Коща мы вышли, я все еще не могла по­нять, на кой ляд мы сюда притащились. Брайен все время пытался мне что-то объяснить, но я ни­как не могла его понять, он все время путался, а поскольку мой английский оставляет желать лучшего, я так и не врубилась, в чем же там де­ло. Мы тащились по бесконечно длинному лугу, а парни ухмылялись, как будто наступило Рожде­ство. Неожиданно мы остановились перед целой кучей грибов. Я глазам своим не поверила. Я ни _ _ разу не видела одновременно такой прорвы грибов.. Постепенно до меня начало доходить, что мы тут делаем. Парни как дикари набросились на на­ходку и начали складывать в пластиковые пакеты, назначение которых стало мне, наконец понятно. Все они лыбились с таким видом, что я не выдер­жала и рассмеялась. Мне редко попадались люди, которые умеют так широко улыбаться.

Отец мой ведет себя как-то странно. Целыми днями чем-то занят, а по вечерам расслабляется вместе со всеми. Если мы случайно встречаемся, он со мной ужасно мил. Мне кажется, он забыл, кто я такая. Он даже не заметил, что иногда я ночую у Брайена; мы часто сходим с ума, лежа где-нибудь всю ночь под звездным небом, и даже не думаем возвращаться домой.

В среду парни принесли галлюциногены. Во­обще-то я давала себе слово не прикасаться ни к каким другим наркотикам, кроме травы, но по­том решила, что грибы и трава входят в одну кате­горию. И то и другое имеет чисто биологическое происхождение, никакой опасности в этом нет. По-настоящему опасны только химические нарко­тики. Но сейчас я уже знаю, что грибы и трава — это далеко не одно и то же.

Итак, мы снова сидели впятером на поле, и я уже была довольно хороша, когда Бен вытащил эти грибы. Прежде чем проглотить первый сухой кусочек, я его пожевала. Вскоре у меня начались глюки. Перед глазами мелькали сплошные косми­ческие картины, чистое безумие! Все сожрали по грибу, кроме Теда, который собирался везти нас домой. Черт побери, что случилось с моим моз­гом! На меня накатил дикий приступ паники. Я начала вопить и как придурок носилась по кру­гу, пока меня не поймал Тед, который зажал мне рот рукой. Я сидела с ним часа два, не меньше, наконец мне полегчало. Остальные парни дрыхли в машине, а Тед все время говорил, правда, я ни­чего не поняла. Только слышала его голос, и это меня успокаивало. Ночь стояла невероятно теп­лая меня было абсолютно мокрое лицо, потому что я сильно вспотела, когда Тед затыкал мне ла­донью рот. Потом он отнял руку, и больше уже я не произнесла ни звука. Тед сказал, что с ним то­же так было, и я очень обрадовалась — уж боль­но не хотелось оказаться единственной облада­тельницей подобной реакции.

Рано утром мы поехали к Теду. Тысячи попу­гаев сидели на деревьях или летали в утреннем воздухе. Они действительно были, я не бредила. Мы ехали не меньше часа, мне показалось, что это невероятно долго. Для австралийцев длин­ные дороги — пустяк, они привыкли к большим расстояниям. Часто они проезжают сотни кило­метров, чтобы сделать что-то за десять минут и тут же повернуть обратно.

Приехав к Теду, Брайен, Бен и Стив размести­лись в гостиной. А меня Тед отнес в свою кровать. Я уверена, что он хотел от меня большего, но я устала как собака, даже с трудом шевелилась.

Когда я проснулась, парни как раз готовили еду. Они же не знают о моих алиментарных на­рушениях, пусть так и будет. Поэтому я тоже по­ела, а потом засунула пальцы в рот.

Понедельник, 29 июля 1996

Соседка Лоренца, миссис Катерина Мак- Рональд, учительница. Сегодня она взяла меня с собой в школу в Коттон-Валли. Она преподает

в первом классе, поэтому с девяти до трех я си­дела в одном помещении с малышней и должна была ответить на тысячу вопросов, как что назы­вается по-немецки. На перемене я чуть не получи­ла предупреждение или что-то в этом роде, хотя на этот раз никакого преступления не совершила. Я ведь понятия не имела, что в Австралии из-за жары и ультрафиолетовых лучей дети на школь­ном дворе обязаны быть в головном уборе. Всех, кто это правило нарушает, наказывают, но так как я всего-навсего маленькая глупая немецкая гостья, обошлось без этого.

Вечером Брайен, Бен, Тед, Стив и я поехали · к Нэнси. Я у нее поживу. У нее огромный участок земли с куском джунглей, ущельем и небольшой речушкой. А кроме того, три лошади. Тед и Брай­ен тоже остались, а Бен и Стив поехали к кому-то в гости в Сидней.

Кода мы с парнями и Нэнси гуляли в ущелье, я увидела первую змею. Да еще какую! Зелено- черный сетчатый питон, метра, я думаю, три. Он лежал на ветке и слегка шевелил языком. Стран­но, но я ни капельки не испугалась! Для остальных в питоне нет ничего особенного, а для меня это целое приключение.

Среда, 31 июля 1996

Вчера мы с Нэнси встали в половине шесто- го и сразу же поехали кататься. Мы не хотели ока­заться вне дома в полуденный зной, здесь это мо­жет плохо кончиться. Так как я не привыкла к этим седлам из вестернов, то предпочла выехать вооб­ще без седла. Лошадиный круп все равно гораздо мягче. У меня клевая лошадь по имени Дасти. Это мальчик. Нэнси сама его объезжала. Когда мы подъехали к дороге, Нэнси сказала, что Дасти еще не видел ни одной машины. Здорово, подумала я, и стала с нетерпением ждать первого автомобиля. 1X3 А вот и он. Дорога не асфальтирована, и я увидела приближающееся оранжевое облако пыли. Я каж­дую минуту ждала, что Дасти испугается, но он и глазом не моргнул. Я страшно удивилась, потому что привыкла к немецким лошадям, которые выхо­дят из себя, заметив за километр трехколесный велосипед.