Я осторожно отодвинулась от Володьки, повернулась на правый бок и, думая еще какое-то время, но уже совершенно непонятно о чем, уснула.

Утром, как всегда проводив мужа, я сразу принялась за сборы. Уже в начале десятого я вышла из дома и прямиком направилась в наш ЖЭК, чтобы узнать, а была ли плановая проверка газовых труб в нашем доме в пятницу. Насколько я знала, там о таких вещах должны знать. И потом, всегда существовала возможность пообщаться с сотрудниками и чиновниками из самого Газэнерго.

Контора нашего жилищно-экономического хозяйства находилась за два квартала от моего дома, и я решила пройтись пешком, благо погода стояла самая подходящая для пеших прогулок — было еще не жарко, ласковый, теплый ветерок то и дело овевал мое лицо, солнышко грело, травка зеленела, птички. Народу, несмотря на начало рабочего дня, на улицах было немного — начало июля, самый дачный сезон, да и отпускной. А те, кто еще трудится, сидят на своих рабочих местах. Наш район словно бы вымер. Я с удовольствием шла по улице, засаженной тополями, и чувствовала себя очень даже хорошо. Должно быть, сказывалось ощущение, что ты в отпуске, что не надо спешить на работу, толкаться в транспорте, бежать, опаздывая, по лестнице вверх, потому что лифт только что ушел, а через три минуты тебе нужно быть в редакции; что не надо ломать голову над тем, о ком делать передачу на следующей неделе, нервничать перед эфиром, пытаться полюбить свою героиню хотя бы на время передачи, проводить на работе всю неделю, задерживаться, вникать в массу тонкостей и обстоятельств, чувствовать ответственность и отчитываться перед начальством, суетиться, пытаться разобраться в каких-то проблемах и с проблемами, словом — просто можно отдыхать, ни о чем не думая, идя летним утром по улице и любоваться зеленой листвой, травой и сияющим солнцем. Да, отпуск — это замечательная вещь! Особенно когда позади напряженный и тяжелый год работы. Отпуск, лето — разве могут быть слова, более восхитительные для рабочего человека?!

Я так разблаженствовалась, что чуть было не проскочила мимо конторы, расположенной в одном из жилых домов, со скромной табличкой у подъезда: ЖЭК номер такой-то. Я толкнула дверь и поднялась на несколько ступеней, оказавшись на первом, нежилом, этаже, оккупированном этой самой конторой, толкнула ее единственную дверь. Войдя в помещение, которое на самом деле было не чем иным, как длинным и сырым коридором, я прошла вперед и оказалась перед очередной дверью. Открыв ее, я наконец увидела первого человека, служащего в этой самой конторе. Этим человеком оказалась крепкого сложения среднестатистической внешности и возраста женщина, посмотревшая на меня внимательно и сурово из-под очков в пластмассовой оправе.

— Здравствуйте, — вежливо поклонилась я.

— Здрасьте, — ответила женщина не так вежливо и села за один из трех столов, заваленных бумагами и папками. — Вам кого?

— У меня такой вопрос… — начала было я, но женщина меня перебила, заметив:

— Со всеми вопросами обращайтесь к Семену Михайловичу Карабуму в приемные часы.

— А когда у него приемные часы? — осторожно поинтересовалась я, не желая драконить мою строгую визави.

Женщина выразительно поджала губы и взглядом указала на доску на стене, увешанную разными объявлениями и бумагами с какими-то приказами и распоряжениями.

— Спасибо, — на всякий случай проговорила я, зная по опыту, что с такими среднестатистическими женщинами лучше быть крайне вежливой и внимательной, а не то, как говорится, себе дороже.

Я подошла к доске объявлений и вычитала, что Семен Михайлович принимает каждую среду и пятницу с девяти до двенадцати в кабинете номер семь. Про себя обрадовавшись, что попала в нужный день и в нужное время, я удивилась, что тут, оказывается, столько кабинетов, а я-то полагала, что ЖЭК — это один большой кабинет, и все. Видимо, ошиблась. Я осмотрелась в поисках двери отсюда, но не нашла, обнаружив у одной из стен, на которой и висела доска объявлений, большой шкаф с открытой дверцей, заваленный бумагами, у другой — окно с традесканциями и геранью, у третьей — два пустых стола. У четвертой, рядом с дверью, ведущей в длинный пустой коридор, еще за одним столом сидела женщина. Правда, шкаф стоял как-то косо, но я не придала этому значения. Пришлось снова обращаться за помощью к женщине. Она что-то проверяла в тетради, кончиком карандаша водя по ровным колонам цифр.

— Извините, — произнесла я. — Извините, что отвлекаю, — повторила я, когда женщина подняла на меня среднестатистические глаза. — А вы не подскажете, как попасть в кабинет номер семь?

— За шкафом дверь, — ответила она мне и снова уткнулась в колонки цифр.

— За шкафом? — Я не удержалась от удивления. Первый раз вижу, чтобы дверь находилась за шкафом.

— У нас перестановка, — вяло просветила меня женщина.

— Понятно, — кивнула я и шмыгнула за шкаф, за которым и правда обнаружилась дверь. Я открыла ее и оказалась в другом, более просторном и даже с одним окном, коридоре. Из него шли еще четыре или пять дверей. Я внимательно рассмотрела каждую из них, не обнаружила искомой под номером семь и толкнула первую справа. Это оказался еще более просторный коридор с ровным рядком стульев по левой стороне, даже двумя посетителями, расположившимися на этих самых стульях, и вожделенной табличкой на двери в конце коридора. «Вот он, заветный кабинет номер семь», — подумала я и смело шагнула в коридор.

Двумя посетителями передо мной, как и следовало ожидать, оказалась одна бабулечка, по возрасту, скорее всего, ветеран ВОВ, а также более молодой, по сравнению со своей соседкой, дедочек. Ей было лет под восемьдесят, а ему, должно быть, около семидесяти.

— Здравствуйте, — подошла и поздоровалась я. — Вы к Карабуму?

— К нему, к нему, дочка, — прошамкала бабулечка.

Я кивнула, улыбнулась и села неподалеку от них. «Что за фамилия такая, — праздно ожидая, думала я, — Карабум. Это уж ни с чем не сообразно, так, должно быть, сказали бы раньше». Через несколько минут дверь кабинета открылась и из него вышла довольно привлекательная женщина лет тридцати пяти. Вошла бабулечка. «Да уж, — подумала я, — ведь это, должно быть, надолго, а у меня сегодня были и другие планы. И зачем я здесь сижу, ведь даже толком не знаю, сможет ли этот Карабум ответить на мой вопрос. И чего я вообще пришла, разве нельзя было попробовать навести справки об этом сотруднике по телефону?» Я вздохнула, подумав, у кого бы можно узнать, сможет ли этот Карабум мне помочь? Покосилась на дверь, обитую коричневым дерматином, на дедулечку, снова вздохнула, решив выйти в коридор, чтобы тщательно изучить таблички на соседних кабинетах: а вдруг там отыщется то, что мне нужно. Ну, например, какой-нибудь еще Карабум, ведающий только газом?

— Я сейчас подойду, — сказала я дедулечке, он кивнул мне в ответ, и я вышла из коридора.

И не поверите, но иногда такое случается, и даже называется «на ловца и зверь бежит», я буквально столкнулась со своим соседом по дому, с Виталей Твердолюбовым, живущим рядом со мной, на одном этаже, но только в соседнем подъезде. Насколько я знала, Виталий занимал какой-то пост, по-моему, не очень даже значительный, в администрации, и я никак не ожидала его встретить здесь. Мы познакомились прошлым летом, отдыхая у наших общих знакомых на даче.