— А вы не припомните, что было в прошлый четверг и пятницу? — задала я наводящий вопрос.

— А что было? — Таня снова пожала плечами. — В четверг он уезжал на обед, потом вернулся, просидел в кабинете до пяти и уехал домой. Лейла Михайловна задержалась до шести. Обычный день.

— А пятница?

— А в пятницу Игорь Александрович приехал поздно, уже около одиннадцати, потом… Он, кажется, с кем-то встречался, по-моему, в одном из ресторанов… Не знаю точно, — пожала она плечиком.

— А с кем, он не говорил? — скорее уточнила, нежели спросила я.

— Нет, не говорил, — подтвердила Таня.

— Хорошо, а что с Лейлой Михайловной?

— Она провела всю пятницу в своем кабинете, — ответила Таня. — Как всегда, с девяти утра.

— Скажите, Танечка, — я слегка прищурилась, — а накануне Игорь Александрович и Лейла Михайловна вместе не обедали?

— Нет, — Таня покачала аккуратно причесанной головкой, — они только пили кофе часа в четыре дня, сидели у нее в кабинете.

— И никто из них не выходил из кабинета?

— А что? Это важно? — удивилась она.

— Очень, — заверила я.

— Игорь Александрович выходил в свой кабинет за какими-то бумагами, потом вернулся к Лейле Михайловне. Они пробыли вместе около часа, а потом он уехал.

— Понятно, — кивнула я.

Что ж, совместное кофепитие, во время которого Игорь выходил, пусть даже на несколько минут, — это уже кое-что.

— Таня, а как, вы думаете, Лейла Михайловна отнеслась к желанию Игоря Александровича выйти из общего бизнеса?

— Вы задаете какие-то странные вопросы, — заметила Таня. — Если вы полагаете, что я скажу вам о ней что-то такое, из чего можно сделать вывод… — Она выразительно покачала головой. — Но, с другой стороны, как бы вы сами отнеслись к желанию вашего многолетнего компаньона покинуть вас? Изъять из оборота фирмы приличную долю, практически половину, в то время как сами подыскиваете возможность для расширения своей новой фирмы?

— Наверное, я бы восприняла такое желание без энтузиазма, — честно призналась я.

— И я бы, — проговорила Таня. — Я готовила документы на выкуп его доли. Лейла Михайловна сказала, что лучше потратит свои деньги на то, чтобы выкупить долю Игоря Александровича, чем позволит ему изъять деньги из оборота.

— Разумное решение, — заметила я.

— А она вообще женщина разумная, — проговорила Таня.

— А вообще она человек спокойный?

— Иногда даже слишком, — едва заметно усмехнулась Таня. — Порой думаешь: лучше бы сорвалась и наорала, с таким спокойным, каким-то чуть не замороженным видом говорит тебе о твоих промахах. Я ее даже побаиваюсь, такая она… — Таня выразительно покачала головой, но больше ничего не добавила.

— А Игорь Александрович?

— Ну, у того по-всякому бывало, мог и поорать за дело, мог психануть, но вообще это с ним очень редко случалось. Он тоже сдержанный человек, и потом, если он даже срывался, то всегда потом извинялся.

— Ценное качество в начальнике, — многозначительно произнесла я, вспомнив своего непосредственного шефа: от того никаких извинений не дождешься.

Я вздохнула и посмотрела на Таню. Что ж, кое-что она мне помогла прояснить, но у меня, наверное, наличествует синдром паранойи, потому что с некоторых пор, не стану уточнять, с каких именно, я стала довольно подозрительно относиться к женщинам. Это не значит, что я больше доверяю мужчинам, и вовсе не значит, что мужчина во всем предпочтительнее. Это всего лишь значит, что чаще всего мне приходится иметь дело именно с женщинами, и поэтому я знаю, как искренни и как правдивы могут быть они тогда, когда им это нужно. Я и сама такая. Поэтому с женщинами всегда нужно держать ухо востро, они те еще штучки. Вот, например, сейчас получается, будто в окружении Игоря большей частью были женщины, причем женщины, каждая из которых вполне могла иметь мотив…

Вот взять хотя бы милого секретаря Таню, отвечающую сейчас на какой-то телефонный звонок. Вполне можно вообразить, что Таня была в довольно близких отношениях с Игорем, ревновала его к Марине и решила, по слову классика: «Так не доставайся же ты никому!» — отравить беднягу и подставить при этом Марину. Все сходится. Для того же, чтобы подставить Марину, нужно было просто попросить кого-то из знакомых или кому-то хорошо заплатить, чтобы он подсунул Марине в мусорное ведро пустой пузырек. И отравить Игоря она могла, когда готовила кофе. А если еще представить, что была нанесена какая-то обида, например, что Таня оказалась беременна, а он не захотел признавать ребенка… Замечательный мотив — месть плюс ревность. Термоядерная смесь…

Таня в этот момент извинилась и принялась кому-то названивать. А я продолжала свои размышления. Или вот компаньон Лейла. Та же самая история с ревностью плюс деловые соображения. Куда проще избавиться от Игоря, чем тратить деньги на выкуп его доли и тем самым наносить довольно ощутимый урон своему карману и своему делу. Тем более, как мы уже выяснили, Марину подставить было нетрудно. Еще неизвестно, какие между Лейлой и Игорем были отношения… Как там сказала его тетушка? Что он скорее умер бы от сексуального истощения?.. Это наводит на некоторые соображения. И потом, слишком уж как-то идеально получается. Степан говорит, что Марина никого, кроме Игоря, не замечала, а вот теперь и секретарша Игоря говорит, что и он никого, кроме своей подруги, не замечал. Нет, в душе я всегда была романтиком и верила в подобные отношения, хотя бы потому, что тоже никого, кроме собственного мужа, не замечала вокруг и не могла рассматривать в качестве мужчины для себя. Но все равно было много подозрительного…

Да и тетушка тоже. Может, она и правда, когда выходила, подлила яд в какой-нибудь стакан, мало ли в каких отношениях и с кем в этом ресторане она была, если считалась его постоянной клиенткой? Подкупила не только этого хмыря-«газовика», а еще и официанта? Побрызгала блюдо для племянничка или плеснула ему в кофе? Очень даже просто. И мотив опять-таки имеется. Мало того, что ревность к Марине, так еще и завещание. Если докажут, что Марина и есть отравительница, то завещание можно оспорить. Да уж, все правильно, все сходится, как говаривала бабуля, однако ребеночек не наш. Я покачала головой, а тут как раз Таня закончила свой разговор по телефону.

— Извините, — повторила она. — Еще что-нибудь хотите узнать?

— Да нет, спасибо, — поблагодарила я и поставила чашку на ее стол.

Таня поднялась и убрала ее на другой, маленький, столик.

— Что-то Лейла Михайловна задерживается, — сказала она, глянув на часы, показывающие уже половину четвертого пополудни. — Если хотите, я ей позвоню, узнаю, когда она приедет, — предложила вежливая девушка.

— Ну, в общем… — однако я не успела договорить, потому что входная дверь открылась и в приемную вошла прекрасной, я бы даже сказала выразительной фактуры, и форм женщина: яркая, жгучая брюнетка за тридцать, элегантно одетая и причесанная, ухоженная до кончиков наманикюренных ноготков, в черном костюме с цветастым шелковым шарфиком. Она глянула на меня, затем на Таню, поднявшуюся со своего стула навстречу хозяйке — иного слова и не подберешь.