– Однако же, господа офицеры, впечатляет, – Александров лениво постучал ногтем по громадному обзорному экрану. – Кое за какие из этих экземпляров антиквары могут дать хорошие деньги.

Народ поддержал его дружными и самую малость нервными смешками – юмор сейчас был не более чем способом хоть немного снять усталость и напряжение. На самом же деле все обстояло далеко не так радужно, как это могло показаться.

С формальной точки зрения, казалось, все преимущества, исключая разве что численность, были на стороне эскадры Александрова. Его корабли были современнее, быстроходнее, лучше вооружены, а главное, могли работать на дистанциях, почти вдвое превышающих дальнобойность вражеских орудий. В ситуации, когда он не был связан приказами, уставами и намертво вбитыми в многомудрые головы компьютеров планами, адмирал мог наплевать на классические построения и действовать так, как считал нужным. И технически картинка вырисовывалась простая и красивая – вертеться вокруг противника на безопасной дистанции и клевать его огнем, пока не развалится. Боеприпасов оставалось не то чтобы в избытке, но на бой с летающими раритетами должно хватить. Словом, красота!

Вот только требовалось учесть, что, во-первых, сражение будет происходить не в открытом космосе. Придется постоянно делать оглядку на то, что рядом твоя планета, и линкоры с их запредельными калибрами запросто могут отстрелить от нее кусочек-другой. Ну и, во-вторых, адмирал, сам того не зная, угодил в ту же ловушку, что и нигерийцы неделей раньше. Так уж получилось, что из гиперпространства его корабли вышли далеко за границами системы. Не потому, что штурманы были плохими и не знали навигационных условий в окрестностях родной планеты. Как раз наоборот. Вот только гирями на ногах, на Александрове висели трофейные корабли. Буксировка – дело тонкое, разброс на выходе колоссальный, вдобавок, гиперпространственные возмущения могут сбить с курса остальные корабли флота. Их разброс на выходе в обычный космос будет в пределах нескольких световых минут. Слишком опасно – если выйти в трехмерность посреди даже небольшого метеорного потока, тебя разорвет на куски. Вот и пришлось осторожничать.

Сейчас эскадра шла вперед с максимальным ускорением, которое только могли выдать тяжелые корабли. Имелся соблазн бросить их и рвануть в атаку на крейсерах и эсминцах, чтобы хоть немного отвлечь врага от родной планеты, но Александров сдержал неуместный порыв. Бить надо кулаком, а не растопыренными пальцами, уж это ему преподаватели в военном училище по молодости вбили намертво, и они, черт возьми, были правы. Именно поэтому, оставив при трофеях для охраны крейсер и три эсминца, все равно поврежденные и неспособные полноценно участвовать в бою, адмирал гнал свою эскадру, как мог поддерживал моральный дух своих людей и молился в душе, чтобы успеть. На войне нет атеистов…

– Что скажете, Лурье?

– Скажу, что не одобряю ваших действий, – командир «Суворова» по-прежнему находился к отцу-командиру в стойкой оппозиции.

– Я это уже слышал. А по делу?

– По делу ничего особенного. Разве что тот факт, что у этих умников паршивые корабли, но хорошие истребители.

– Даже так? – Александров недоуменно приподнял бровь.

– Даже так. «Мираж-Сикорский», тип двести. На вооружение флота Конфедерации поступил всего-то лет пять назад. Интересно, где эти варвары смогли их достать…

– Я знаю, когда они поступили на вооружение, Лурье. Но… Вы уверены?

– Я их проектировал, – просто ответил француз. – И облетывал. Первым.

О-па. А вот об этой странице биографии подчиненного Александров не знал. Внимательно посмотрев на Лурье, он вывел информацию на свой личный терминал. Некоторое время адмирал пытался разобраться в противоречивых данных, потом вновь повернулся к французу:

– Вы уверены?

– А что, параметры выхлопа не сходятся? – в первый раз с момента, как они нарушили приказ командования, Лурье выглядел оживленным. – И не сойдутся. Во-первых, тут явно ранняя модификация, а во-вторых, ниггеры не умеют толком обращаться с техникой. Движки изношенные, да еще толком не обслуживались – вот и весь сказ. Но нам от этого не легче, они будут тянуть, пока не развалятся.

Да уж, тут он мог бы и не пояснять. «Миражи» изначально создавались по дурацкой концепции, но компенсировали врожденные недостатки хорошим оснащением и повышенной надежностью бортовых систем. Такие и впрямь будут неплохо летать, пока не развалятся. Сюрприз, и нельзя сказать, что приятный. Александров вновь склонился над пультом, меняя диспозицию с учетом новых данных, а когда поднял голову, то обнаружил, что Лурье внимательно смотрит на него.

– Что-то случилось?

– Нет. А впрочем… Разрешите вопрос, адмирал?

– Спрашивайте, бить не буду.

– А… Ну да, это ваш сложный русский юмор, понятно.

– Поговорка такая. За спрос не бьют в нос.

Лурье несколько секунд размышлял, усваивая новые для себя знания, потом кивнул:

– Я понял. В таком случае скажите, зачем вам все это нужно?

– Что «это»? Космос, корабль, пиво с водкой?

– Не делайте только вид, что не поняли, – Лурье немного брезгливо (впрочем, чего еще ждать от француза) поморщился. – Вы поставили под угрозу свою карьеру, а может, и жизнь. В военное время законы суровы, за невыполнение приказа вас как минимум разжалуют и вышвырнут с флота, а то и вовсе расстреляют. Промежуточных вариантов вроде урановых рудников вообще масса. Люди ваши… ну, они выполняют приказ, их не тронут, но самим вам не позавидуешь.

– Видите ли, Лурье, – разговор хоть немного отвлекал от мыслей о предстоящем сражении и о том, что они могут опоздать, поэтому Александров поддерживал его охотно. – Человек на семьдесят процентов состоит из воды. Если у человека нет мечты или цели в жизни, то он – всего лишь вертикальная лужа.

– И?

– И у меня есть такая цель. Сохранить свою планету и свой народ. Не абстрактную Конфедерацию, а своих. Это противоестественно?

Лурье замолчал, глядя в экран. Адмирал мысленно усмехнулся. Французов он не любил за хамство и высокомерие, однако в данном случае мог рассчитывать на понимание. Для Лурье только француз – человек, остальные стоят на ступеньку ниже. И подобное поведение у других он наверняка не одобряет, но воспринять может. Впрочем, британцы такие же, и как бы в Конфедерации ни старалась сделать всех гражданами мира, получалось это из рук вон плохо. Нации упорно расползались по своим планетам, держась за себе подобных, и до образования единого народа было еще плыть и плыть. Так что не зря уральцев считали сепаратистами. Другое дело, что это утверждение было справедливо для большинства планет. Просто большинство, в отличие от излишне прямолинейных жителей Урала, свое отношение к ситуации тщательно скрывали.

А нигерийские корабли между тем пришли в движение и, выполняя не такие уж и сложные маневры, попытали счастья второй раз. Правда, теперь они не бросились в атаку очертя голову, а начали действовать тактически вполне грамотно. Надежды Александрова на то, что у противника, при весьма пристойном уровне подготовки экипажей, отвратное командование, растаяли, как дым. Видимо, имелся у них грамотный штабист, а то и не один. И, скорее всего, готовили их как раз в Конфедерации – восточники в свои учебные заведения чужих не допускали.