Немногочисленную противодесантную группу, ранее занятую в основном на хозработах, абордажники просто смяли. Однако «крутые парни» в хороших боевых доспехах, минимум на три поколения превосходящих все, чем располагали штурмующие, сделали невозможное – выиграли несколько минут. Те самые золотые минуты, которые потребовались коменданту, чтобы из имеющихся под рукой людей, от связистов до поваров, организовать вторую линию обороны. На их стороне были хорошее знание планировки станции и более мощное вооружение, у противника – лучшая подготовка и дикая, первобытная ярость. А еще, здесь не играл такой роли численный перевес – экипаж крепости составлял около двух тысяч человек, нигерийцев было заметно больше, и к ним постоянно шли подкрепления, но каждое помещение давалось им большой кровью. Штурм, так стремительно развивавшийся первоначально, резко замедлился, грозя вообще захлебнуться.

Пока в коридорах станции хрипели раненые и лилась кровь, те, кто не участвовал в свалке, продолжали делать свое дело. Техники на соплях торопливо восстанавливали энергоснабжение и системы управления, артиллеристы заново осваивались у орудий главного калибра, над которыми удалось сохранить контроль. А потом станция показала всем свою огромную, но скрытую до этого мощь…

Полыхнул огнем из вырванных страшным внутренним взрывом люков неосторожно приблизившийся линкор. Корабль явно шел, чтобы выбросить очередную волну абордажников, и снял защитное поле. На этом его и подловили, и огромный звездолет буквально разорвало на части.

Три эсминца охранения пережили флагман буквально на секунды – их разнесли в клочья с особым цинизмом, а зенитки аккуратно расстреляли успевшие отделиться спасательные капсулы. Увы, на этом успехи артиллеристов крепости и закончились. Подоспевшие корабли противника расстреляли орудийные башни в упор, не дав сделать второго залпа. А потом высадили подкрепление, и с этого момента оборона крепости превратилась в агонию.

Петров сидел в своем кресле – старом, потертом, удобном… Индикаторы по-прежнему мерцали, хотя и не так интенсивно. Да, свою порцию излучения он хлебнул на несколько лет вперед. Хорошо еще, детей успел завести, а то в ближайшее время о них даже думать не стоит. А может, и вообще не стоит… Черт, какая глупость лезет в голову!

Генерал хорошо понимал, что битва за крепость проиграна. К нему сюда шел непрерывный поток информации, и он уже отдал приказ эвакуироваться по способности. По самым оптимистичным подсчетам, на тот момент уцелело не более четверти личного состава, до спасательных капсул доберутся и вовсе единицы. Все кончено.

По коридорам станции текла кровь. В буквальном смысле текла, метафорами здесь и не пахло. Ею были забрызганы стены и потолок, на полу, благо генератор искусственной гравитации еще работал, стояли лужи. Петров некстати вспомнил похвальбу одного из своих сослуживцев, ни разу, к слову, не воевавшего. Как он там говорил? Дайте мне литр перекиси водорода, и я вам любое кровавое месиво превращу в пенную вечеринку? Дебил!

По тяжелой бронированной двери рубки чем-то с чувством врезали. Раз, другой… Потом появилась крохотная красная точка, от которой за несколько метров потянуло теплом. Точка разрасталась, ширилась, смещалась, оставляя за собой полосу оплавленного металла. Лазерный резак действовал неспешно.

Наверное, дверь проще было бы подорвать, но нигерийцам центр управления нужен был в целости. Им вообще нужна была эта крепость, и желательно, в состоянии, когда ее можно еще быстро восстановить. Все правильно, они явно собрались закрепиться на планете надолго, а для этого кровь из носу требовался узел орбитальной обороны. Вот только не учли они особенностей национального менталитета. В ситуации, когда большинство жителей Конфедерации решили бы сохранить жизнь, пускай и ценой позора, на Урале предпочитали драться до конца.

Когда вырезанный неистовым огнем кусок металла рухнул, открывая врагам доступ в рубку, они увидели перед собой уже немолодого, смертельно уставшего человека в новеньком, с иголочки, парадном генеральском мундире. Человек этот поднял руку с пистолетом, и бронебойной пулей прострелил вместе со шлемом кучерявую черномазую башку первому из штурмовиков, рискнувшему войти. В ответ ударили автоматы, тело генерала Петрова конвульсивно задергалось и обмякло под ударами пуль. Левая рука соскользнула с подлокотника и разжалась, и по полу запрыгала маленькая черная коробочка с единственной кнопкой. Смерть для всех, пускай они этого даже не понимали.

Принцип «мертвой руки» известен давно. Сигнал идет не когда на кнопку нажимают, а когда ее отпускают. Именно так сейчас и произошло. Выпавший из ослабевшей руки пульт подал один-единственный в своей короткой жизни сигнал, и… ничего не произошло. Так, во всяком случае, казалось. На самом же деле в недрах станции начали медленно извлекаться из активной зоны стержни-поглотители единственного действующего реактора. Его мощность нарастала медленно – ядерные реакторы мгновенно не взрываются. Однако и остановить процесс, вернуть контроль над взбесившейся машиной было уже невозможно. Чудовищной силы взрыв разнес на куски и саму крепость, и пришвартованные к ней корабли. Погибший генерал сполна отомстил врагу, уйдя если не победителем, то, во всяком случае, непобежденным.

В небе над планетой родилось и полыхало несколько секунд новое солнце. Оно полыхало ярко-оранжевыми протуберанцами, и было хорошо видно даже при свете дня. Но людям некогда было любоваться страшным и прекрасным зрелищем. Битва за Урал продолжалась.

Корабли входили в атмосферу с жутким ревом, от которого закладывало уши и у тех, кто был внутри, и у тех, кто сейчас зарывался в землю, готовясь встретить непрошеных гостей там, внизу. Начиналась высадка десанта, и нигерийцы явно намеревались взяться за дело всерьез.

Честно говоря, эффект внезапности они уже потеряли. Упустили момент – и транспорты долго подтягивали, и сквозь облако разномастных обломков, образовавшихся на месте взорвавшейся крепости, идти не рискнули, огибая его по широкой дуге. Не потому, что боялись столкновения с какой-нибудь гнутой железякой – защитные поля отклонят и не такое. Просто из-за обилия металла и пластика вкупе с запредельной ионизацией многие системы слежения на старых (да и на новых, чего уж там) кораблях слепли и глохли. Рисковать получить ракету с необнаруженной вовремя орбитальной платформы или нарваться на мину никто не жаждал, да и истребителям соваться в эту кашу было смерти подобно. Так что как минимум темп наступления противнику погибшая крепость сбила.

Но планета молчала. Корабли шли в стратосфере, настороженно поводя стволами орудий, но пока что снизу не было произведено ни единого выстрела. И тогда десантные корабли разделились.

Часть из них двинулась в направлении полярного материка. Там, под толщей льда, располагался главный энергетический узел, десятки мощных электростанций, обеспечивающих потребности всей планеты. Очень предсказуемое действие, поскольку если на планете имеется подобный центр, его надо захватывать в первую очередь.

Вторая группа направилась к столице, Новой Москве. Тоже предсказуемо, хотя и весьма спорно тактически. Захват столицы может решить многое, если не все, однако велик риск завязнуть в уличных боях. Впрочем, остается возможность просто разбомбить город к чертовой матери. Остальные корабли небольшими группами направились к второстепенным целям.