наверняка не захочется слышать. Не тогда, когда все и так достаточно запутанно. Не тогда, когда я, возможно, не доживу до тех пор, когда это будет иметь значение. Так что я сделала вид, что осматриваюсь.

– Что это вообще за место?

Его плечи немного расслабились, и я поняла, что правильно сделала, сменив тему.

– По иронии судьбы, это логово контрабандистов.

– Как кстати! – у меня вырвался смешок.

– Да уж! – согласился Тео, кивнув.

Я опустилась на землю, подавляя дрожь при соприкосновении с холодным полом. После напряженного молчания, я снова заговорила.

– Так, если я… одолжу одну из этих бутылок, повлияет ли это на мой приговор?

Последовала продолжительная пауза, и я мысленно отругала себя, за то, что шучу в тот самый момент, когда он только что из-за этого и расстраивался. Однако Тео со вздохом ответил:

– Думаю, к списку твоих преступлений придется добавить воровство. – В его голосе не слышалось особого веселья, но, по крайней мере, он больше не сердился.

– Ой, а что бывает за кражу в придачу к такому гнусному деянию, как контрабанда? – спросила я.

Тео горестно покачал головой, и свет фонаря заплясал в его карих глазах. Однако чуть погодя он, к моему удивлению, вытащил одну из пыльных стеклянных бутылей.

– Вот. Теперь ее украл я, и нам не доведется этого узнать.

Уголки моих губ поползли вверх, когда он откупорил пробку и сначала отхлебнул сам, а потом передал бутылку мне.

– Ого! Лорд Теодор, что подумают люди?

Он усмехнулся и, откинув голову назад, прислонился к стене, вздрогнув, когда бутылки зазвенели от порыва ветра.

– Не думал, что ты из тех, кому есть дело до мнения других, – добавил он через некоторое время.

Я пожала плечами с большим безразличием, чем испытывала. Он был прав. Обычно мне было все равно. Так почему же ко всему, что связано с Тео, я относилась по-другому?

Глава 20

Казалось бы, после того, как в туннелях целыми днями приходилось довольствоваться почти одной только сокэрской водкой, она должна была опостылеть, но мне по-прежнему нравился ее мягкий вкус. Особенно по душе было то, что благодаря ей, это ледяное контрабандистское логово становилось чуть менее холодным, а также то, как она притупляла боль в измученном теле. Я никогда не была легко ранимой, и любые порезы всегда заживали довольно быстро. Потирая руками замерзшие и ноющие плечи, мне оставалось только надеяться, что так будет и в этот раз.

Судя по давлению в позвоночнике, буря не собиралась утихать. Рискнуть преодолеть небольшое расстояние до фермы, где прятались Иро с Инессой, мы сможем не раньше, чем через несколько часов. Я сделала еще глоток и передала бутылку назад. После изрядного количества выпитой водки выражение лица у Тео стало менее настороженным, чем обычно. Он смотрел на меня с чем-то похожим на недоумение. Возможно, даже с изумлением, хотя все-таки с нотками обычной для него досады.

– Ты не похожа ни на одну женщину из тех, что я встречал. – Тео опрокинул бутылку, и я не могла не обратить внимание, как он приложился губами к стеклу и как дернулся кадык, когда он сделал глоток.

Во рту внезапно пересохло. Я протянула руку за бутылкой, скользнув пальцами по его коже, когда он передавал мне ее.

– А может, ты встречал множество таких женщин. Только этого не знал, потому что вы не позволяете им говорить? – Я с вызовом подняла брови, прежде чем сделать еще глоток, на этот раз поменьше, потому что не хотела, чтобы алкоголь ударил в голову.

Он покачал головой.

– Наши женщины не молчат. Просто мы считаем, что женщин надо защищать, холить и лелеять, дать им свободу жить своей жизнью, не беспокоясь о войне и политике.

– Свобода не в том, чтобы дать кому-то лишь часть жизни, рассчитывая, что тот будет этим довольствоваться, – тихо проговорила я.

Он, казалось, задумался, а потом неохотно улыбнулся.

– В любом случае, я уверен, что ни одна из них не похожа на тебя.

– Наверное, так и есть.

Я усмехнулась. Трудно представить, чтобы порядочная сокэрянка пила водку из горла.

С другой стороны, локланнской принцессе так вести себя тоже не подобает.

– В твоей семье все такие? Или вы с лэрдом Давином… – он усмехнулся над своим произношением этого слова, а потом замолчал, словно не знал, как закончить вопрос.

– Позор семьи? – помогла я.

Он пожал плечами и кивнул.

– Мне кажется, и то, и другое.

И я рассказала ему о себе, потом о сестрах и кузенах, о том, как мы росли, как гостили в замках друг у друга. Что ближе всех мне была Авани, потому что между нами всего год разницы, но младших сестер я тоже обожаю. Когда я добралась до родителей, его лицо стало задумчивым.

– А у тебя? – спросила я. – Разве вы всегда были с братом одни?

– Не всегда, – ответил он. – Но столько, сколько себя помню. Чума унесла родителей, когда мне было всего четыре. Иро было шестнадцать лет, новый герцог во главе клана, который был в серьезном кризисе. Он мог бы отдать меня гувернантке, но настоял на том, чтобы самому меня воспитать. Брат всему меня научил, повсюду брал с собой.

В его голосе звучало уважение и глубокая привязанность, которая была мне хорошо знакома. Это немного подняло Иро в моих глазах. У него есть недостатки, но его поведение отчасти можно понять, зная, как, должно быть, тяжело было осуществлять властные полномочия в таком юном возрасте.

– Значит, ты для него, скорее, как сын?

– В каком-то отношении, – допустил он. – Особенно поскольку он не может… не важно.

Я бросила на Тео любопытный взгляд, но он только покачал головой. Повисла тишина, было немного неловко, и я придумывала, что сказать. Вспомнила, что он сказал прежде, и, чувствуя угрызения совести, поняла, что так и не спросила про стражников.

– Мне жаль твоего солдата, – тихо сказала я. – Вы с ним дружили?

– Богдан был хорошим человеком, отличным солдатом и верным слугой. Его будет не хватать. – Его тон был сдержанным, даже сухим, но он говорил, стиснув зубы.

Затем обернулся ко мне, и я вдруг осознала, как близко мы сидим. Его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего, настолько близко, что когда он говорил, я чувствовала его дыхание на своей щеке.

– Но я был неправ, когда винил тебя, – продолжал Тео. – Здешняя погода уже забрала много жизней, так внезапно она меняется. И это не твоя вина.

Очень тихо, почти шепотом, он спросил:

– Но откуда ты знала?

Мне так хотелось, чтобы не нужно было лгать, чтобы я могла рассказать правду, как рассказал он, но если я раскрою самую главную тайну своей семьи, на кону окажется не только мое благополучие.

– Я уже говорила, что погода меня всегда почему-то завораживала, – принялась вилять я. – Знаешь, когда что-то завладеет вниманием, и ты не можешь это объяснить?

Минуту,