тяжелый взгляд, но я, собрав волю в кулак, на него забиваю.

Пусть Игнатов-старший считает себя хоть супер-пупер-крутым начальником, хоть прокурором области, хоть президентом страны. Для меня он — обычный человек, такой же смертный, как и все вокруг. Нет, он, конечно, может и дальше распушать хвост и считать себя небожителем, которому все должны. Вот только мне на его желания параллельно.

У меня родители простые. И я простая.

А «Слайтон-строй» — не единственная контора во всем Санкт-Петербурге.

— Всё в порядке? — уточняет приятель, когда мы, минуя вращающиеся двери, выходим на улицу.

— Не знаю пока. Пригласили на аудиенцию после трапезы, — пожимаю плечом и запрокидываю голову вверх, — Дим, ну и жара. И это май в Питере. Я в шоке.

Уж лучше говорить о погоде, чем о предстоящем увольнении. Почему-то уверена, что другой причины для беседы Игнатов-старший придумать не мог. Хотя и для этой мог бы Мамаева напрячь. Подумаешь, избавиться от рядового специалиста. Раз плюнуть.

— Не переживай, Вер, в кафе есть кондиционер, и до него всего триста метров, — Михайлов легко принимает смену темы и подставляет мне локоть, предлагая опереться.

Не раздумывая пользуюсь моментом.

А в «Блинном доме», не успеваем войти, сталкиваюсь нос к носу с Арским.

— Вот только не говори, что ты тут случайно оказался, — выпаливаю вместо приветствия, качая головой, и прищуриваюсь в сторону того, кто меня сюда затащил. — Сговорились, да, Димочка?

— Да в общем-то мы…

— … тут часто вместе обедаем.

Выдают мужчины, дополняя друг друга. И взгляды у обоих чистые-чистые, искренние-искренние. Любо-дорого посмотреть.

— Ага-ага, так я вам и поверила, — фыркаю, но в зал прохожу. — У нас обед если что не резиновый, — напоминаю сослуживцу. — И мне еще на ковер топать.

Пока болтун-Михайлов поясняет мои слова любопытному Арскому, успеваем удобно расположиться за моим любимым столиком возле панорамного окна, сделать заказ и получить напитки. После чего Виктор Алексеевич, занявший мой диванчик, а не тот, что напротив, где удачненько присел Дмитрий, поворачивается ко мне лицом, ловит взгляд и делает предложение:

— Вера Владимировна, а переходи-ка ты в мою контору?

— Кхм, что? — умудряюсь поперхнуться глотком сока, попавшим не в то горло.

— У меня должность заместителя начальника юридического отдела вакантна. График такой же, как у тебя сейчас, в финансовом плане тоже не обижу, да и добираться из дома не дальше, чем сейчас.

На полном серьезе вещает руководитель «Балтстройинвест». По глазам вижу, что не обманывает и не шутит.

— Вот так сразу? Без собеседования? — продолжаю тупить, потому что так быстро новую работу, еще не уволившись со старой, я не находила. Да и когда бы? Если «Слайтон-строй» — моя первая контора. — Да меня вроде как еще не уволили, — дергаю плечом, проваливаясь в немигающий взгляд сероглазого брюнета.

— А ты, не дожидаясь, — хмыкает Арский, — опереди стервятников.

Хмурю брови, не понимая значения последней фразы, но переспросить не успеваю. Во-первый, приносят заказ. Мне — блинчики с творогом и черникой, а мужчинам — блины с мясом и солянку со сметаной. Во-вторых, в дверях кафе неожиданно возникает Синюхина.

Кипя праведным гневом и посылая взгляды-молнии, секретарша Игнатова-младшего осматривает зал и, определив цель, несется в мою сторону.

— Орлова, ты совсем дура? — выпаливает она, нависнув над столом и уперев в него ладони. — Тебе велели документы вернуть, а не… — бедная, даже слюной давится от эмоций, так ее перекашивает, — а не то, что ты отдала.

Решив провернуть свою маленькую пакость, я совсем не рассчитывала, что возмездие настигнет меня посреди кафе. Я ж в него идти не собиралась. А когда собралась, не могла подумать, что Валентина не постесняется прискакать следом и закатить скандал.

— Ох, да ты что, Валюша? — пошире распахиваю глаза и прикрываю ладошкой рот, откидываясь на кожаную спинку дивана. — Неужели коробки перепутала и вернула ту, что с семейными труселями была? Ай-ай-ай, какая я растяпа. А еще думала, чего ж она такая легкая, — качаю головой, изображаю дурочку.

Ну, а что еще прикажете делать?

Не уподобляться же Синюхиной и не орать на весь зал, брызгая слюной и привлекая внимание. Уж лучше побыть клоуном, может удастся ее побыстрее спровадить.

— Передай мои самые глубочайшие сожаления своему любимому Ванюше, то есть Ивану Сергеевичу, когда созвонишься, и скажи, я дико извиняюсь и обязуюсь остальное барахло вернуть в скором времени, — болтаю, не давая блондинистой стерве вставить и слова. — Непременно верну. Как только накоплю на такси. В руках-то да на метро мне тяжести таскать несподручно.

— Ты совсем охренела, Орлова? Хватит тупую овцу разыгрывать, — набирает полную грудь воздуха Синюхина.

Глаза сужает, челюсть выдвигает вперед, кулаки сжимает. Боже, кажется, мысленно она меня уже распяла, задушила и закидала дротиками. Может, не в такой последовательности, но трупом однозначно сделала.

— А-ну, рот закрыла и пошла отсюда, — тихий, леденящий кровь голос Арского, как и его жесткая фраза, мгновенно затыкает мою бывшую подругу.

Я и сама сдуваюсь, ощущая, как по спине бегут мурашки.

Вот это мужик.

Голоса не повысил, а половина зала уже обоср… тьфу, не к столу будет сказано.

— Прошу прощения, Виктор Алексеевич, я Вас не признала, — пищит Синюхина. Бедненькая, она то белеет, то покрывается ярко-красными пятнами.

Ну да, слона-то мы и не заметили, настолько жажда расправы с самопровозглашенной соперницей затмила взор.

Фыркаю мысленно.

— Вера Владимировна, будьте любезны, после обеда зайдите в приемную Ивана Сергеевича, — обращается блондинистая стерва уже ко мне, стараясь не шипеть и говорить ровно.

— Конечно, Валентина Игоревна, — отвечаю ей с улыбкой, хлопая ресничками, — непременно зайду после того, как пообщаюсь с генеральным директором.

Синюхина кивает и на негнущихся ногах разворачивается, чтобы уйти. А меня словно черт за язык дергает. Ну не могу не ляпнуть, когда так разбирает.

— Ва-а-альк, а, Ва-а-альк, — тяну, снова наслаждаясь тем, как ее перекашивает. — Ты времени-то зря не теряй. Пока есть возможность, поройся в бельишке… любимого. Можешь даже на память кое-что прихватить. Другого-то тебе все равно не светит.

— Ссука, — выплевывает Синюхина, прибавляя скорости.

А я смотрю в глаза сначала одному мужчине, потом другому и, все так же продолжая улыбаться, пожимаю плечиком:

— А кому сейчас легко?

Глава 16

— Вер, а что за документы?

Михайлов задает вопрос, когда я успеваю расправиться с двумя блинами и с предвкушением поглядываю на третий. Обожаю печево, особенно, если еще и не сама им занимаюсь.

Как говорит мамочка: «Просто у кого-то руки не из того места растут».

Не, я конечно, без претензий… но, если подумать, так они с папой меня сами такой родили. Чего ж теперь