готовился. Попутно изучал их язык, письменность, обычаи. Технику.

— Я сейчас тебе такой обычай покажу…, — Стриж выхватил нож, парень отшатнулся.

— Стоять, Стриж. Командую здесь я и тоже многих обычаев знаю интересных. Например, неподчинение приказу.

— Всё, Лесник, сорри, — Стриж убрал нож.

— Так, этого отдельно. Сперва к Мерлину на осмотр.

— Зачем, — удивился Стриж.

— Пусть посмотрит. Вдруг у него внутри бомба зашита и сам он под гипнозом? Взорвётся, когда будет рядом с ответственным лицом. Оно мне надо.

— Ого, не подумал. Все встали и на выход. Выводите их.

— Стереги коробки, Стриж. Эту я забираю для Наташи, она умирает, — я взял рад-жемчужину и побежал на выход обгоняя колонну пленных. Почему я взял рад-жемчуг? Не знаю, просто понравилась, я даже не представлял из кого их добывают. Возможно, когда-нибудь сам встречусь с обладателем такой. Я успел, она ещё была жива. Гном сидел рядом с Наташей, которую вынесли из тарелки. Рядом сидел Туз и курил.

— Лесник, ну как там? — спросил громила, как только я подошёл.

— Вскрыли их. Полные закрома. Стаб теперь будет упакован по полной. Там барахла на целую дивизию. То, что вы уничтожили при штурме лишь малая часть, техникой там три этажа битком забиты. Гном, как она?

— Как сюда вынесли, снова потеряла сознание. Спек, по-моему, уже не берёт её. Пульс я пытался прощупать, но не поучается, — на парня было больно смотреть.

— Пульс можно так пощупать, кладёшь палец на глазное яблоко… Чувствуешь? Двадцать ударов в минуту. Плохо.

— Жалко девчонку, храбрая, — Туз пустил струю дыма вверх.

— Она тебя кстати прикрыла, когда ты без руки остался, подморозив элитника.

— Да я видел, говорю жалко. Но не жилец она, я здесь уже такого навидался. Даже не из-за травмы, её изнутри сжигает. Она кваз?

— Почти, но что-то идёт не так и она даже квазом не сможет стать, умирает, — у Гнома по щеке потекли слёзы.

— Вова, не надо сырости, всё будет хорошо с ней. Нам надо её привести в себя, хотя бы на короткий миг. И готовь живчик. Смотри, что я у нолдов нашёл. Запасливые уроды. Их сейчас выведут.

— Как же её в сознание привести если она даже после лайт-спека в себя не приходит.

— Может он, знает? — Туз показал уцелевшей рукой на колонну броневиков и бронемашин. Через минуту к ним подбежали Мерлин и Жанна.

— Вовремя. Наташа умирает, получила проникающее ранение в грудь. Затем дыра затянулась фиолетовой кожей. Вкололи спек, но она пришла в себя на пять минут и снова откинулась, — я сжато поведал о Наташиных злоключениях Мерлину.

Мерлин отодвинул веко, зрачков не было. На нас смотрели только бельма, Гном отошёл и сел на землю обхватив колени. Мерлин положил ей руку на лоб и прикрыл глаза.

— Она умирает. У неё не больше пяти минут.

— Белую не успеем привезти? — быстро спросила Жанна.

— Нет.

— Не надо, я у нолдов вот что нашёл, — и передал коробочку Мерлину.

— Немыслимо! Второй раз в жизни вижу рад-жемчуг, — Мерлин бережно взял коробочку.

— Я хотел, чтобы она выпила, но она без сознания. Как быть?

— Так засунем, открывай ей рот, — я с трудом разжал ей челюсти стараясь не повредить ничего, а Мерлин опустил рад-жемчужину под язык. — Она рассосётся сама.

— Не поздно?

— В самый раз. Смотрите у неё уже румянец проступил. Я честно не знаю, что из неё получится, дар скорее всего сотрётся. Ведь это и не дар вовсе, а какой-то побочный эффект был. Так, а с тобой что, Туз? Опять дрочил? — Мерлин укоризненно посмотрел на его обрубок руки. — Какой раз по счёту?

— Эта? Эта уже третий, — улыбнулся громила.

— Первая помощь оказана грамотно. Повязка в порядке. Зайди ко мне завтра и много не пей, не очень хорошо для заживления.

— Под красненькую? — поинтересовался бывалый солдат.

— Под красненькую отрастим за неделю. Лентяй!

— Она открыла глаза! — Гном чуть ли не облизывал Наташу. Девушка хлопала ресницами и уставилась на всех голубыми глазами. Они у неё и до этого были голубые, но сейчас стали больше и ещё ярче.

— Что со мной? — спросила она и села на земле.

— Тебя ударил элитник.

— Кожа нормальная и боли не чувствую, — Наташа ощупала себя.

— Погоди-ка девочка дай я тебя посмотрю, — Мерлин положил ей руки на голову. Наташа тут же впала в транс. Знахарь водил руками в районе затылке прислушиваясь к чему-то.

— Где Лиана? — спросил я. — И Кац?

— Они в бункере, мы с Мерлином из другого места приехали. С ней всё в порядке. Опять сломал руки?

— Ну да. Пусть Мерлин там всё рассмотрит. Ручная элита нолдов это слишком. Я уже четырёх видел. Где они их выращивают? И ещё, Жанна. Там парень один молодой, он почти одновременно со мной попал сюда. Свежак, как и я. Его муры нолдам отдали.

— Разделали?

— Хуже, они его готовили для заброски к нам. Научили своему языку, письменности и прочим делам. Как ты думаешь для чего?

— Это его надо спросить для чего.

— Кто ему скажет, но думаю, чтобы внедрять в руководство стабов. Для развала изнутри.

— Возможно, ты что хочешь от меня? Чтобы я оставила его в живых?

— Он может быть полезным. Переводчиком, расскажет об устройстве корабля, его учили нолды…

— Лесник! Он мур! — повысила голос Жанна.

— Так он же муром этим так и не стал, они его сразу передали нолдам. Ну смотри, вот я попал в Улей, ведь я же ни хрена не понимаю кто, что, зачем. Так же и он.

— Ты уж не преуменьшай. Мне уже рассказали, как ты в Бетонный заявился, — засмеялась она.

— Хорошо, не так же, как и я. Ну он умненький мальчик, может быть полезен.

— Вдруг этот умненький мальчик как раз для этого и нужен, чтобы подобраться ко мне, не думал?

— Думал. Пусть хотя бы расскажет, как ангары открыть. Там полна тарелка подарков. Ты не забыла, что их всех можно использовать. Код я проверил, и он открыл командирский сейф. Там шесть белых и одна рад-жемчужина ещё есть.

— Где?

— В сейфе, где же ещё.

— Ты его закрыл? — она посмотрела на меня как на идиота.

— Неа…

— Пошли покажешь, — я уж не знаю кому повезло, но солдатики не тронули жемчуг. Наверное, я очень хорошо думаю о людях. Жанна была иного мнения и не рассчитывала уже увидеть жемчуг. Она быстро подошла к сейфу, проверила все коробки и пеналы. Так же молча переложила всё в объёмистый контейнер и вышла. Я за ней. — Ты меня порой удивляешь, Лесник.

— Чего ты так возбудилась? — не понял я. — Что могло