Здравствуй, робот!

Боязнь роботизированного будущего в наши дни так же сильна, как и страх перед мигрантами и беженцами, и основана на недостатке воображения. В начале XIX века, когда девять из десяти американцев работали на фермах, было трудно предугадать, что в наше время соотношение будет один к ста, и еще труднее представить себе, откуда возьмутся остальные рабочие места. Никто не мог предвидеть грядущего бума профессий в промышленности и сфере услуг. При этом, как ни странно, современные пессимисты предрекают, что роботы захватят все рабочие места на производстве и людям ничего не останется. Они говорят так, потому что снова трудно вообразить, что будет дальше.

Эти пессимисты утверждают, что последняя техническая революция в корне отличается от предыдущих: раньше машины создавались для того, чтобы быть орудиями труда человека, а новейшие технологии разрабатываются для того, чтобы они думали, как человек. Сейчас речь идет не о том, чтобы установить автоматические руки для физической работы на конвейере, говорят они, а о том, что появляются автоматы с искусственным интеллектом, способные учиться, которые смогут в один прекрасный день сконструировать конвейер, и все это на базе мощных облачных технологий и огромных массивов данных. В одном из наиболее широко цитируемых прогнозов два исследователя из Оксфордского университета, Карл Бенедикт Фрей и Майкл Осборн, в конце 2013 года предсказали, что около 47 % рабочих мест в США могут быть автоматизированы в ближайшие десять – двадцать лет. Самая массовая профессия американских мужчин – шофер, а согласно одному из прогнозов к 2020 году всех шоферов заменят беспилотные автомобили и грузовики.

Такого сорта рассуждения давно в ходу. Институт исследования машинного интеллекта в Беркли подвел итог прогнозам о сроках появления искусственного интеллекта (ИИ), и стандартный прогноз гласит, что ИИ появится через двадцать лет. Но точно такими же были стандартные прогнозы в 1955 году. Есть классический анекдот на тему ИИ: если сказать, что ИИ будет создан через двадцать лет, это привлечет инвесторов к финансированию вашей деятельности, если сказать, что через пять, – они запомнят и потребуют вас к ответу, а если – через сто, то их это не заинтересует.

Хотя робототехническая революция и может произойти быстрее, чем большинство предыдущих технологических революций, все-таки, скорее всего, она будет происходить достаточно постепенно, чтобы не разрушить, а дополнить человеческую рабочую силу. Между количеством существующих в мире промышленных роботов (около 1,6 млн) и мировыми трудовыми ресурсами в промышленности (около 320 млн человек) пока что огромный разрыв. Большая часть этих промышленных роботов – неинтеллектуальные машины, рассчитанные на единственную операцию, вроде завинчивания болта или покраски автомобильной дверцы, и на самом деле почти половина из них работает в автомобильной промышленности, которая остается крупнейшим работодателем (для людей) в США.

Рабочие места развиваются, комплектуясь машинами, но люди находят свою нишу. Хотя американские банки заменили массу сотрудников автоответчиками, сэкономленные деньги позволили им открыть множество новых отделений, так что реальное число сотрудников справочных служб выросло с пятисот тысяч в 1980-м до пятисот пятидесяти тысяч в 2010-м. Откликаясь на мрачные прогнозы относительно будущего исчезновения рабочих мест, гарвардский экономист Лоренс Кац отметил: “Рабочие места никогда не кончатся. В долгосрочном плане тренда по устранению работы для человека не существует”.

Если бы автоматика вытесняла людей так быстро, как пишут в современных книжках вроде “Восстания роботов”[8] Мартина Форда, мы бы уже сегодня видели ее негативное влияние на рабочие места. А мы видим обратное. Еще одна загадка посткризисной эры заключается в том, что, хотя экономический рост был необычно слаб, рост числа рабочих мест в основных индустриальных странах (где пока что больше всего используются роботы) был относительно быстрым. В G7, группе из семи ведущих промышленно развитых стран во главе с США, безработица снижалась быстрее, чем ожидалось на фоне слабого экономического роста, и быстрее, чем в любой сравнимый период начиная по меньшей мере с 1970-х. Мало того: уровень безработицы падал, несмотря на то, что в Германии, Японии, Великобритании и всех странах G7, кроме США, росла доля людей трудоспособного возраста, занятых в рабочей силе. Картина рабочих мест выглядела особенно внушительно в Германии, Японии и Южной Корее, а ведь именно в этих промышленно развитых странах используется больше всего роботов.

Следует признать, что внедрение автоматики находится на начальном этапе и только наращивает обороты, но и прошлый и текущий опыт показывают, что люди смогут прийти к мирному соглашению с этими захватчиками собственного изготовления. Одним из новых направлений являются коботы – промышленные роботы с поворачивающимися руками, которые достаточно безопасны, чтобы работать рядом и в кооперации с людьми, а не внутри клеток. Технооптимисты верят, что роботы не заменят нас, а станут нам служить и позволят жить в неге и холе, уйдя от дел. Как бы то ни было, с практической точки зрения ответом на уменьшение числа молодых людей должно быть увеличение числа роботов. Обеспокоенный интервьюер спросил недавно нобелевского лауреата по экономике Даниэля Канемана об угрозе, которую несет “восстание роботов” такой индустриальной стране, как Китай. “Вы просто не понимаете, – ответил Канеман. – В Китае роботы появятся как раз вовремя, чтобы спасти страну от сокращения населения”.

В будущем экономисты могут начать считать рост числа работающих роботов положительным фактором для экономического роста, так же как сегодня таким фактором считается рост населения трудоспособного возраста. То ли благодаря мудрому расчету, то ли в результате счастливого случая многие страны с особенно быстро стареющим населением обладают и самыми большими парками роботов. Согласно данным Международной федерации робототехники, самая высокая в мире плотность роботов наблюдается в Южной Корее, где в 2013 году было 437 промышленных роботов на каждые 10 000 сотрудников, за ней следует Япония с 323 роботами и Германия – 282. Китай со своими четырнадцатью роботами был далеко позади, но зато (на счастье или на беду) в Китае парк роботов растет быстрее, чем где бы то ни было: в 2013-м прирост составил 36 000 штук.

Я смотрю на автоматизацию рабочих мест с оптимизмом, потому что верю: законы, управляющие экономическим миром, сходны с теми, которые управляют миром физическим, где ничего не теряется и не приобретается, а все трансформируется. Как отметила консалтинговая фирма McKinsey, за последние двадцать пять лет около трети новых рабочих мест, созданных в США, относились к категории, которой за двадцать пять лет до этого не было или почти не было. При следующей трансформации рабочих мест люди, вероятно, заменят места, отданные роботам и искусственному интеллекту, новыми, которые мы пока даже не можем себе вообразить.

Свистать всех наверх

По мере того как сокращение населения все больше сказывается на экономике, некоторые аналитики заявляют, что самой мудрой реакцией на замедление роста населения было бы отсутствие всякой реакции. Таково было убеждение многих японцев, где быстрое старение населения стало очевидным еще в 1960-е, когда коэффициент фертильности впервые упал ниже уровня воспроизводства. Аргументом в пользу бездействия было утверждение, что влияние сокращения населения на экономику не имеет значения, если не происходит снижения подушевого дохода. Но любой стране трудно замкнуться в башне из слоновой кости. В дело вступает международная конкуренция. В 2010 году Китай стал второй по величине экономикой мира, обойдя Японию, которая после этого стала активнее стремиться возобновить экономический рост и дать отпор притязаниям Китая на роль военно-политического лидера Азии. Рост населения важен для международного статуса страны и для той власти, которая приходит вместе с экономической мощью, – и это помимо большей динамичности и производительности, связанных с появлением новой рабочей силы. Для оценки потенциала экономического роста страны прежде всего оцените перспективы увеличения или сокращения ее трудоспособного населения – базовой движущей силы экономики. Не менее важно оценить, в какой степени страна стремится использовать все возможности для пополнения своих трудовых ресурсов. Создает ли она условия для работы пожилым людям, женщинам, иностранцам? Предпринимает ли шаги по повышению уровня специалистов в стране, в частности привлекает ли высококвалифицированных мигрантов? В мире, которому грозит все большая нехватка рабочей силы, надо свистать наверх всех – и людей и автоматику.