Тари, будь лапочкой, отойди от двери, только не делай резких движений.

Салдорец послушно подошел ко мне, и вопросительно подошел ко мне. Мне ничего не оставалось, как попытаться с ним объясниться.

— Это иносущность. Обычные люди не могут их видеть, да и маги обычно только чувствуют их присутствие, не более. А вот я огребаю по полной.

— Иносущность? Нежить что ли? — стоило лишь прекратить себя вести себя как истеричке, и Тари быстро поверил мне, боязливо отступив за мою спину, и безуспешно вглядываясь во тьму коридора.

— Не совсем. Дух города. И по моему, ты что-то хочешь от меня? — последние слова я адресовала уже хозяину города.

Он, продолжая всё так же безмолвно скалиться, сделал неопределенный жест головой, который я истолковала как согласие. Страх исчез, оставив лишь жгучий интерес. Если не напал сразу, вряд ли он злится на нас из-за вторжения.

— Если я помогу тебе, — медленно начала я, приближаясь к иносущности, — ты поможешь нам выбраться отсюда?

Еще от Стика я слышала, что духи городов, хоть сами и ограничены пределами собственных мест обитания, при этом владеют магией перемещения, и могут показать тайные тропы, сокращающие путь с сотен километров на десятки. Дух еще раз неопределенно кивнул головой, и отвернувшись, повернулся и тяжело потопал вниз. Чем-то это создание было похоже было на медведя — неповоротливого, громоздкого, с уродливой мордой. Но пусть уж лучше будет таким, чем искаженная копией меня.

— Дух уходит. Я за ним, — бросила я, спеша вслед за духом.

— Ты скоро? — встревоженно крикнул мне вслед Тари. — Что мне делать?

— Сиди здесь и никуда не выходи! Я скоро вернусь.

— Но…

Я уже не слышала то, что пытался сказать Тари, догоняя духа города. Дождь кончился, но небо было всё еще в тучах, скрывая звёзды, и ориентироваться мне приходилось только на гулкие шага нечисти. Куда он меня ведёт?

— Подожди! Я не успеваю, — крикнула, не надеясь на то, что меня послушают, но дух внезапно оказался совсем рядом со мной. Если бы не сверкавшие во тьме красные глаза, я бы его и вовсе не заметила, так бесшумно он возник рядом со мной. — Куда ты меня ведёшь?

— Домой, — совершенно отчётливо произнёс дух.

Это настолько не вязалась с образом полуспятившей нечисти, что несколько опешила.

— К тебе домой? А зачем?

— Ну ты же сама предложила мне свою помощь, Повелительница Перекрёстков, — дух продолжил идти, а я поспешила за ним.

— Ты знаешь, кто я? Про меня что, уже в газете написали? — съязвила я, пытаясь не отстать.

Да, последние дни на мне плохо сказались. Так и не удалось нормально восстановится.

— Это же так очевидно, девочка-потеряшка! — нечисть хрипло засмеялась, не сбавляя шаг. — А еще я знаю, что ты водишь дружбу с одним из моих собратьев. Он оставил на тебе свой знак. Если бы не это, то вы не смогли бы войти даже в город. И я бы не понял, кто ты.

Стик мне ничего о знаке не говорил, но с него станется. Или это Кей?

— Сначала я подумал, что ты одна из этих… шаноэ. Но эта схожесть только внешняя. Ты Меняющая, и Меняющаяся, хотя и ничего не умеешь. Они искали меня, хотели со мной поговорить. Но я не стал, не захотел. Всё равно они не умеют слушать. В их головах только одно — власть, власть, власть…

Похоже, что он бредил вслух. Но шаноэ… Снова они. И где-то рядом, судя по всему.

— Передо мной ты показался. Почему?

Кажется, мы пришли, но куда? Я не выдержала, и сотворила шар света, иллюзорный, но при этом отлично разгоняющий ночную мглу. Конечно, пришлось потратить силу, но по крайней мере, я не рухну в яму.

Так, мы у городского кладбища. Вовремя я решила посветить — мы вошли сквозь покосившиеся ворота и сейчас лавировали мимо надгробий и высохших деревьев. Ох, красота какая — только кладбищ мне не хватало. Хороший себе дом выбрал дух..

— Они бесполезны для меня. Ничего не могут. Ты — нет. Ты Повелительница Перекрёстков, ты можешь обмануть Судьбу. Тебе нужно только помочь. И я буду тем, кто помог тебе всё изменить. Сделаю тебя сильнее. Да-да. Интрая рано списывать со счетов. Они вернутся. Мы снова воссоединимся.

— Зачем тебе всё это? — я нахмурилась.

— Как много он рассказывал о нас? — игнорируя мой вопрос, спросил дух.

— Он?

— Тот дух, что пометил тебя. Как много он рассказывал о нашей природе? Знаешь ли ты, сколь много нам ведомо? Мы связанны с этой землёй, и ничего не укроется от нас. И я вижу, к чему всё идёт. К разрушениям, хаосу. Катастрофа, что случилась здесь, повторится вновь.

— Ты хочешь это предотвратить?

— Нет. Да. Но не так, — совершенно запутал меня дух, назвавшийся Интраем.

— Не понимаю.

— Это не предотвратить. Никому. Кроме Бродяг, — он говорил резко, отрывисто, отчего смысл его слов почти терялся. — Но Открывающий Пути исчез, а ты… ты беспомощна сейчас. И должна умереть.

Я замерла, во все глаза глядя на Интрая. Так, спокойнее, спокойнее, Агнесса. Конечно, неприятно услышать слова "ты" и "умереть" в одной связке, произнесённые к тому же на кладбище, но возможно, я просто его неправильно поняла.

— Ты же сказал, что хочешь помочь мне? Сделать сильнее.

— Да. Помогу тебе. Ты умрёшь. Всё изменится, — как само собой разумеющееся произнёс он.

— Моя смерть предотвратит хаос? — настороженно оглядываюсь, ища пути отхода.

— Возможно да. Или нет, — почти беспечно пожал плечами дух. — Скорее всего, всё станет только хуже — тебя столь многие ищут, и столь много от тебя зависит. Но ты слаба, и без Открывающего Пути ничего не сможешь изменить. Поэтому ты умрёшь. Я позабочусь об этом. А когда вернёшься… Сможешь создать новый мир.

— На костях старого, ты это хочешь сказать? — пробормотала я. — Мне и старый нравится. Кто знает, может его еще можно сохранить. И я не хочу умирать. Мне столь многое надо сделать.

Я никогда всерьез не сражалась со Стиком, но всегда где-то в глубине души понимала, что шансов у меня против него мало. А этот Интрай выглядел не намного слабее. Нужно уболтать его, заставить передумать. Потому что драки я сейчас н выдержу.

— Да. Но не сейчас. Сейчас надо умереть. Тогда они себя уничтожат сами. Узнают, как плохо было мне. Надо умереть. Не навсегда. Как заснуть. Ты не заметишь, как пройдут годы. А когда я пойму, что пора, я разбужу тебя. Станешь снова живой, только лучше, сильнее.

Он убеждал меня, просил, а в глазах его горел лихорадочный