— Аменхотеп был с Нефертити до празднества. Она пошла к нему. Нефертити сказала, что он попросил ее провести ночь с ним.

Мать, видя, что я несчастна, коснулась моей щеки:

— Не стоит бояться, Мутноджмет. Твоя сестра всего через дворик от тебя.

— Я понимаю. Просто я никогда еще не проводила ночей одна, без нее.

У меня задрожали губы, и я попыталась сжать их.

— Ты можешь спать у нас, — предложила мать.

Я покачала головой. Мне тринадцать лет. Я уже не ребенок.

— Нет, мне нужно привыкать к этому.

— Так значит, Кийя лишится своего положения, — заметила мать. — Панахеси будет в ярости.

— Он будет яриться долго, — сказала я.

Тут к нам присоединились отец и Нефертити.

— Отведи Нефертити в ваши покои, — велел отец. — Мерит ждет.

Он положил руку на плечо сестре, чтобы подбодрить ее.

— Ты поняла, что тебе делать?

Нефертити покраснела.

— Конечно.

Мать тепло обняла ее и прошептала на ухо мудрые напутствия, которых я не расслышала. Потом мы расстались с родителями и пошли по расписным коридорам дворца. Слуги плясали на празднестве, и наши шаги гулко разносились по пустым коридорам Мальгатты. Нынешней ночью закончилось наше детство.

— Итак, ты собираешься на ложе к Аменхотепу, — сказала я.

— И намереваюсь остаться там до утра, — сообщила Нефертити, быстро шагая вперед.

— Но никто не проводит с царем всю ночь! — воскликнула я и прибавила шагу. — Он спит в одиночестве!

— Сегодня ночью я изменю этот обычай.

В наших покоях горели масляные лампы. В их мерцающем свете казалось, будто нарисованные на стенах тростниковые заросли шевелятся. Мерит, как и сказал отец, была здесь, и они с Нефертити принялись шептаться. Ипу тоже присутствовала.

— Мы вымоем твою сестру и подготовим ее, — сказала она мне. — Я не смогу помогать тебе сегодня ночью.

Я обиделась, но смирилась с этим.

— Да, конечно.

Мерит с Ипу повели Нефертити в купальню. Когда они вернулись, то нарядили ее в простое платье. Потом они в четыре руки напудрили ей ноги и надушили волосы, чтобы Аменхотеп повсюду встречал лишь приятные запахи.

— А парик мне надевать? — спросила у меня Нефертити, хотя ей следовало обратиться с этим вопросом к Мерит, сведущей в подобных вещах.

— Иди без него, — предложила я. — Пусть он увидит тебя нынешней ночью такой, какая ты есть.

Стоявшая рядом со мной Ипу кивнула, и мы стали вместе наблюдать, как Мерит умастила лицо Нефертити кремом и сбрызнула волосы лавандовой водой. Потом моя сестра встала, и служанки отступили. Все трое повернулись ко мне, ожидая, что я скажу.

Я улыбнулась:

— Чудесно.

Сестра обняла меня, и я глубоко вздохнула, так что это я, а не Аменхотеп, первой почувствовала исходящий от нее аромат. Мы стояли, прижавшись друг к другу, в тусклом свете ламп.

— Я буду скучать по тебе этой ночью, — сказала я, подавив свой страх. — Надеюсь, ты натерлась мятой и миррой? — добавила я, давая сестре единственный совет, на который была способна.

Нефертити закатила глаза.

— Конечно.

Я отстранилась и посмотрела на нее.

— А ты не боишься?

Нефертити пожала плечами.

— Да нет.

— А Ранофер? — негромко спросила я.

— Мы с ним ничего не делали.

Я пристально взглянула на нее.

— Только трогали друг друга. Я никогда…

Я быстро кивнула.

— Это не имеет значения. Важно только то, что теперь я буду верна ему.

Нефертити вскинула голову, и ее темные волосы упали на плечи. Она заметила свое отражение в полированной бронзе.

— Я готова к этому. Я готова быть царицей, как о том молилась когда-то моя мать. Она вышла замуж за нашего отца в надежде, что однажды этот путь приведет к трону, — и вот это случилось.

— Откуда ты это знаешь?

Я никогда не думала о первом браке моего отца с этой стороны. Мне и в голову не приходило, что царевна из Миттани могла выйти замуж за брата царицы, чтобы дать шанс своему ребенку взойти на трон.

Наши взгляды встретились в зеркале.

— Мне рассказал отец.

— Так она не любила его?

— Конечно любила. Но прежде всего она заботилась о будущем своего ребенка.

Нефертити повернулась к Мерит, и взгляд ее был тверд.

— Я готова.

22 фармути

На следующее утро Нефертити пришла ко мне в постель. Я крепко спала, измотавшись за день, но сестра потрясла меня за плечо, и я тут же вскочила, испугавшись, что что-то не так.

— Что такое? Что случилось?

— Я занималась любовью с царем.

Я потерла слипающиеся глаза и посмотрела на ее половину кровати. Постель была нетронута.

— И провела с ним всю ночь! — Я отбросила покрывало. — Ну и как оно?

Нефертити уселась и повела смуглым плечиком.

— Больно. Но потом привыкаешь.

Я ахнула.

— И сколько же раз вы этим занимались? — вырвалось у меня.

Нефертити лукаво улыбнулась:

— Несколько.

Потом она оглядела нашу комнату.

— Нам следует немедленно сменить покои. Царица Египта не спит в одной постели со своей сестрой. Отныне я буду спать с Аменхотепом.

Я кое-как поднялась с кровати.

— Но мы пробыли в Фивах всего четыре дня. А сегодня Тийя объявит, когда мы уезжаем, — наверное, может не пройти и месяца.

Нефертити пропустила мою мольбу мимо ушей.

— Слуги помогут тебе собрать твои травы. Они прекрасно могут расти на солнышке и в нескольких комнатах отсюда.

Нефертити не сказала никому про переезд, и мне вовсе не хотелось, чтобы сообщать об этом отцу пришлось мне. Он велел приходить к нему при малейших признаках сложностей, а насколько я могла судить, в том, чтобы переехать на другую сторону внутреннего дворика, никаких сложностей не было. Кроме того, все равно скоро весь дворец об этом узнает.

— Кийя просто лопнет от злости!

Нефертити ухмыльнулась и чуть ли не пустилась в пляс по своей новой комнате, указав попутно на занавески, которые она хотела убрать.