Сцена 8. О чём плачет прошлое

Мы не вернулись на пары, а осели в захудалой кафешке недалеко от Универа. Павел сказал, что человек, с которым он хотел поговорить, сегодня в Универе не появится, так что планы отменяются и можно отдохнуть.

Кроме нас и официанта — молодого парня в белоснежной рубашке (его Эмоном был хорёк) — в зале кафе никого не было. Свет с улицы едва проникал сквозь пыльные бордовые шторы, обшарпанные столы угрожающе покачивались от прикосновений. Пришлось подложить под ножку сложенную в несколько раз салфетку.

Мы сидели друг напротив друга и потягивали пиво из стеклянных кружек в форме маленьких бочонков. Рановато для такого напитка, но я отказываться не стала. Я прятала глаза за кружкой. Мне было стыдно перед Павлом. Неужели он чувствует такие муки, когда всего лишь думаю о ком-то другом? Да уж, Узы не дают поблажек… Наверняка, их придумали какие-нибудь особо нервные ревнивцы.

Только подумать, Алек видел наш поцелуй… Нет! Стоп! О нём думать никак нельзя!

Я потрясла головой, словно мысли можно было вытряхнуть, как пыль.

— Чего головой мотаешь? — вдруг спросил Павел.

Я замерла, глядя на его губы. И тут же почувствовала, как заливаюсь краской, по самую шею. Пискнула:

— Ничего!

Павел закатил глаза, а я потянула пиво, стараясь хоть как-то отвлечься от смущающих мыслей. Слизнула пенку и спросила, стараясь звучать как можно непринуждённее:

— Почему ты не объяснил мне нормально…

— О чём?

— О том, что именно чувствуешь, когда я, ну…

— Я говорил.

— Ты говорил про Эмона, но не про себя. Я думала реагируют только звери…

Павел вздохнул:

— Тина, прошу тебя, попытайся понять, человек и его Эмон — едины. Это как голова и хвост рыбы. Отрежь хвост и рыба не поплывёт. Эмон — это фундамент. Рамна (разум) — крыша. Что важнее?

— Понятно…

— Нда… этот рыжий Пёс ещё принесёт нам проблем. Как бы не кинулся сообщать о нас куда не надо…

— Он не станет…

— Хм, надеюсь ты права, — Павел угрюмо уставился в кружку. А я в который раз задумалась, что он за человек. Ещё недавно мы имена друг друга вспоминали с трудом, а теперь общаемся телепатией… Кстати!

— А как ты смог передать мне мысли? И чувства… Я тоже так могу? Это особая способность Зрячих?

— Не-е, — отмахнулся Павел, — это только между связанными Узами. Я, честно говоря, не был уверен, что сработает… Тут важны именно прикосновения, символизирующие близость. Вообще, Узы всякое могут… Эмоции на расстоянии передавать, но тут надо учиться.

— И многие заключают Узы? Из Зрячих?

— Нет, — угрюмо ответил Павел и несколько раз хлебнул пива. Повторил ещё раз, тише: — Но многие пытаются…

— И зачем? — не унималась я. — Это же сплошная морока!

— Вовсе нет… Узы подпитывают силы, как аккумулятор. Да и если чувства настоящие и обоюдные, то это безопасно. Если коротко, то Узы “соединяют души, которым судьбой предначертано встретиться”. Так говорится в древних книгах. Абы кто заключить их не может. То что у нас так запросто получилось — это фортануло не по детски… нда… — он скривился, как от зубной боли

— Судьбой предначертано? Так нам суждено…, — я замялась, подбирая менее смущающий вывод. Койот помогать не собирался. — Суждено быть парой? — наконец, выдавила я.

— “Судьбой предначертано встретиться” — может означать что угодно, — усмехнулся Павел. Кажется, его веселила моя застенчивость. — Может, речь о любви. А может, встретится — это вместе в компьютерную игру сыграть. В любом случае, нет желания проверять. Думаю, яму нам выкопала твоя недавняя эскалация, после неё обычно энергию хоть ковшами греби. Узы, основанные на любви, ничего плохого сделать не могут. Если любовь уходит, то и связь исчезает. Во всех других случаях Узы запрещены, потому что ведут к распаду души кого-то из пары. Честно говоря, связь вообще не стоит устанавливать без крайней на то необходимости, она — элемент многих запрещённых ритуалов. Кроме того, за любовь люди принимают всё что ни попадя! Одна фраза: “Бьёт — значит любит” чего стоит… А некоторые влюблённые, как ни стараются, не могут заключить Узы. А нам, хм, повезло после твоей неаккуратной фразочки. Что тут скажешь? За такое надо выпить.

Мы громко стукнулись кружками и отпили. Койот подозвал официанта, заказал добавки и сухариков на закуску.

Я потёрла шею, поглядела на Павла. Синяк на его скуле всё ещё можно было различить. Он, наверное, жалеет, что полез мне помогать…

Койот тянул пиво и не сводил с меня тяжелого взгляда. Глаза его как-то особенно блестели, то ли от недосыпа, то ли от тайных мыслей. Вдруг он отставил кружку и наклонился вперёд:

— Тина, если мы хотим выпутаться из этой истории, то должны быть откровенны с друг другом, ты это понимаешь? — странно проникновенно сказал он, глядя в глаза. — Расскажи, что тебя волнует? — он накрыл мою ладонь, своей.

Я оторопела. От его слов, как это бывало и раньше, в груди возникло давление. Голову наполнили образы, обиды и давние сожаления, укрытые глубоко внутри. Навалилось желание выплакаться, рассказать всё-всё, и про детство, и про Алека… Но вдруг кольнуло в солнечном сплетении — это пульсировали Узы.

Неловко вытащив руку, я отстранилась. Прошептала с натугой, будто толкая валун в пропасть:

— Прекрати. Хватит на мне тренировать свои чары убеждения!

Койот заморгал, точно в глаза попали соринки, хмыкнул, откинувшись на стуле. Давление тут же исчезло, образы схлопнулись, будто в голове выключили свет.

— Стало любопытно, как это сила действует при наличии Уз. Видимо — никак.

— Нашёл подопытную, — я недовольно скрестила руки, но любопытство пересилило. — Значит, ты что-то такое умеешь? Как те Гиены? У тебя сила убеждения?

— Вроде того. И они и я — менталы. Только они — мастера иллюзий, а моя специализация — гипноз голосом. Но с охотниками у нас силы не равны, по сравнению с ними я просто ребёнок. Гиен вышло один раз отвлечь, но чисто потому, что они не ожидали вмешательства. Вообще убеждать кого-то сильно утомляет… Не думай, что его можно направо и налево использовать такую силу. Да и результат, поверь, может отличаться от ожиданий… Как-то раз я с дуру приказал одному человеку не прикасаться к бутылке. Так он стал спецом по бочкам.

— И что случилось потом?

— Спился, — хмуро откликнулся Павел.

Тут подошёл официант с новой порцией пива. Мы с Павлом не сговариваясь затихли. Официант водрузил на стол пиалу с ржаными сухариками и, забрав пустую кружку Павла (он уже успел всё выдуть), удалился. Я спросила вполголоса:

— Это вроде суперспособности? Я