“А, может быть, не все так плохо, да? Надо просто переждать год, я наверняка понравилась тому рыжему… да и он мне симпатичен. В конце концов, годовой брак всего лишь репетиция… Я не обязана выходить за Раульфана насовсем! Может, смогу разозлить его так, что он даже раньше его разорвет. Хотя нет, не разорвет. Он всегда был послушным мальчиком… В любом случае, один день этого ужасного года остался позади. Дальше будет только проще!”

Она довольно засмеялась, щедро насыпая соль в воду, та тут же окрасилась в симпатичный красно-фиолетовый цвет, а по комнате поплыл приятный лесной запах. Илавин намылила мочалку и принялась тереть руки, решив, что сегодня обойдется двойной чисткой зубов. Этого должно за глаза хватить, по крайней мере, Раульфан не выглядел заразным. Но к Тэмлаэ стоит заскочить и проверить на всякий случай!

“И все же… что он не забыл? Редко этот прохвост говорит что-то просто так, – рассеянно подумала Илавин, разомлев в теплой воде. – Что же он мог не забыть? Неужели мою встречу с Шеном? М… нет, его это, конечно, задело, но друг ему явно дорог. Рульфик явно доверяет Шегорну и не будет ревновать, так что этот вариант можно смело отметать в сторону. Ужин был совершенно обычным, ничего выдающегося кроме счета… Но и скупым мой, с позволения сказать, муж никогда не был. В крайнем случае возьмет еще денег у Горин, это же она устроила!”

Илавин засмеялась, представив, как великовозрастный Раульфан требует у матери дополнительные суммы на содержание излишне расточительной жены. Картина волшебнице показалась до того забавной, что смех даже перешел в похрюкивание.

– Так тебе и надо! Унизил меня, теперь унижайся сам! А поцелуй я тебе еще припомню и выставлю за него отдельный счет! – в ярости выкрикнула волшебница, ударяя раскрытой ладонью по водной глади.

Брызги взметнулись в воздух, заиграв самоцветами в пламени свечи. Илви зарычала, отчаянно желая впиться Раульфану в горло зубами, причинить боль. Такую же, какую он причинил ей много лет назад, такую же, какую она чувствовала сегодня во время поцелуя. Не удержавшись, волшебница провела пару раз пальцами по мокрому мылу и принялась тереть рот. Отвратительный кислый вкус мыла, которое словно впилось в рот и разъедало щеки, заставил Илавин ненадолго отложить мысли от мести и усердно полоскать рот чистой водой.

“Нет, дурость все же. Надо будет с Тэми посоветоваться, она явно найдет способ получше. Это слишком мерзко, так и до рвоты можно докатиться!” – с отвращением подумала Илавин и расплакалась.

Ощущать себя беспомощной, бесправной, безголосой было настолько мерзко и непривычно, что хоть в петлю лезь. Отвращение к ситуации и самой себе накрывало ее с головой, и Илви с остервенением терла себя мочалкой. До боли, до раскрасневшейся кожи. Терла, надеясь смыть с себя прикосновения ненавистного Раульфана.

Вода успела остыть, когда волшебница наконец-то почувствовала себя чистой. Выдернув пробку, она опустевшим взглядом наблюдала за тем, как медленно мелеет ванна, а на ее стенках остаются белые барашки пены. Становилось холодно, но ей так было даже немного легче, Илви начинала чувствовать себя живой, способной ощущать и чувствовать. Омывшись напоследок под душем, она завернулась в теплое махровое полотенце. Прошлепав босыми ногами по каменному полу, волшебница с неприязнью пнула в угол комнаты платье. Первым порывом было сжечь его, но потом пришло осознание того, что, если сжигать каждое платье, к которому посмел прикоснуться муж, так можно и вовсе без одежды оказаться. Не то что бы это могло стать проблемой, денег на новые отец ей вышлет… вот только расточительство Илви не любила.

Погладив стоящие на окне фиалки, Илавин немного успокоилась. За время практики за ее маленькими беззащитными питомцами присмотрели. Похоже, неизвестный помощник был куда лучшим садоводом, потому что растения выглядели довольными жизнью, утопая в фиолетовых, голубых и синих соцветиях.

За окном было темно, небо заволокли тучи, и луну совсем не видно. Постояв в тоскливых раздумьях еще несколько минут, Илавин поняла, что замерзла. Забравшись под одеяло с головой, она свернулась клубком и снова завыла как раненый зверь. Она чувствовала себя в каменном мешке, из которого нет выхода.

– Ну ничего, дорогой мой муж, мы еще посмотрим кто кого. Убежишь от меня, жалкий трус, только пятки будут сверкать. А с мамашкой твоей мы как-нибудь справимся! В крайнем случае, действительно куплю усилитель и сдам все сама! Тоже мне велика проблема! – озлобленно шипела Илви, стараясь устроиться поудобнее.

Хвост одиннадцатый. Тяжелые размышления

Новый день унес заботы и подарил странное состояние отрешенности и спокойствия. Илавин перестала злиться и даже была в чем-то благодарна мужу. Когда алая пелена ярости и обиды спала, ситуация предстала перед ней в другом свете. Рауль бы прав как минимум в том, что поцеловал ее тогда и не дал никому усомниться в истинности их брака.

“Главное, чтобы никто со свечкой не пожелал постоять. Кто знает, что взбредет в голову этому… вдруг пригласит понаблюдать? Я против!” – раздраженно думала Илавин, ожесточенно начищая зубы.

Вчерашнего мытья рта с мылом ей все еще был мало. Нет-нет, да мерещился вкус чуть шершавых губ и аромат с горчинкой. Не хотелось признаваться, но Илви начала считать саму себя параноиком, ведь в каждом темном углу ей мерещился Раульфан, в каждом запахе она улавливала его горькие нотки, а шаги за дверью приписывала не кому-то, а только ему. И каждый раз вздрагивала, когда кто-то проходил по коридору, хотя прекрасно понимала, что большинство людей были девушками, а никак не мужчинами.

– Так, надо с этим что-то делать. Как насчет того, чтобы купить у кого-то звукоизолирующее заклинание? Нет, не стоит. Чем меньше людей будут видеть насколько ты слаба, тем легче тебе будет жить. Вряд ли те, кто глумится над слабым, упустят такой прекрасный шанс повеселиться.

Илавин замерла перед шкафом, задумчиво перебирая платья. Хотелось чего-то светлого и в то же время незаметного. Ее выбор пал на светло-серое платье с простой вышивкой по подолу и рукавам. Натянув его на камизу, Илви повязала черный пояс с кисточками из нитей гагата, закрепила на поясе сумку и принялась за прическу. Покрутившись и так и эдак, волшебница расчесала волосы и собрала в высокий хвост на затылке.

Вид у нее получился достаточно воинственный, для полноты картины не хватало кинжала на боку, и точно была бы какая-нибудь дикая царевна из диких земель. Вот только Илавин прекрасно понимала, что холодное оружие – это вызов окружающим. Да и обращаться с клинками она не умела, так что такой аксессуар был бы скорее проблемой, а не помощником.

Повертевшись еще немного перед зеркалом, Илви выпорхнула из комнаты, прошептала на пороге запирающее заклинание и поспешила в столовую. У телепортационных площадок снова собралась толпа. Волшебница не осуждала тех, кто любил перемещаться с комфортом. Вот только для нее комфортом было “быстро и вовремя”. Илавин с тоской посмотрела на проходящую рядом железную дорогу и решила не рисковать. Впечатлений от вчерашней поездки ей хватит еще надолго. А вот если спуститься по лестнице вниз, там можно будет проехать на платформе на четыре яруса вверх, перейти на галерею между жилым корпусом и башней друидов…