Вся в слезах, Эмма влетела в лифт, безутешно рыдая, пока кабина плавно поднималась. Отперла дверь и, не обращая внимания на радостное повизгивание Хлодвига, кинулась в ванную, кое-как скинула одежду и встала под ледяной душ. Она чувствовала, как в ней снова поднимается непреодолимое желание причинять себе боль, обратить на себя всю ту ярость, которая буквально раздирала ее. Как же мучительно не быть хозяйкой собственных чувств! Мучительно и страшно. Как возможно за несколько минут перейти от радостного подъема к опустошающему отчаянию? От всепоглощающей радости к беспросветной черноте?

Стуча зубами от холода, Эмма покинула стеклянную кабинку, завернулась в махровый халат, взяла из аптечки снотворное и спряталась под одеяло. Но, несмотря на таблетку, сон не шел. Она вертелась под одеялом и так и этак, пытаясь улечься поудобнее, надеясь приманить сон, но в конце концов отчаялась и безнадежно уставилась в потолок. Ей не заснуть, она слишком возбуждена. К часу ночи она не выдержала, включила компьютер и отправила последнее письмо человеку, который довел ее до такого состояния. Написала и захлопнула крышку с наклейкой, изображающей Еву с яблоком.

* * *

Удивленный, Мэтью поспешил прочитать, что написала ему Эмма.

От кого: Эмма Ловенстайн

Кому: Мэтью Шапиро

Тема: Хамство

«Вопреки впечатлению, которое вы произвели на меня, вы оказались человеком грубым и невоспитанным. Не смейте мне больше писать».

От кого: Мэтью Шапиро

Кому: Эмма Ловенстайн

Тема: Re: Хамство

«О чем Вы говорите, Эмма? Я целый вечер прождал Вас в ресторане! Я послал Вам два сообщения, на которые Вы не ответили! И Вы же на меня в обиде?»

От кого: Эмма Ловенстайн

Кому: Мэтью Шапиро

Тема: Re: На: Хамство

«Ах, вот как?! Вы же еще перекладываете все на меня?! Какую игру вы ведете? Подыскали бы себе хоть какое-то оправдание, сослались на холод, на снег. У вас был выбор!»

«Какой снег, Эмма? Я не понимаю Ваших упреков. Это Вы — а не я — обманули меня и не пришли».

«Я пришла на встречу с вами, Мэтью! Я ждала вас весь вечер и не получила от вас ни строчки!»

«Наверное, Вы ошиблись рестораном».

«Нет. Есть только один ресторан „Номер 5“ в Ист-Виллидж. Я даже беседовала с вашей знакомой Конни, женой Витторио».

«Вы говорите неправду: Конни сегодня не было в ресторане».

«Как это не было, когда была! Хорошенькая брюнетка с короткой стрижкой, беременная чуть ли не на восьмом месяце!»

«Вы говорите невесть что, Эмма. Конни почти год как родила!»

Мэтью, собираясь нажать на клавишу и отправить очередное послание, поднял голову от экрана и вздохнул. Их разговор напоминал беседу двух глухих. Похоже, что Эмма говорила совершенно искренне, но все, что она говорила, было чушью. Полной нелепицей. Все ее объяснения!

Мэтью попил водички и протер глаза.

«Подумать только! Видите ли, идет снег, Конни беременна…»

Он внезапно нахмурился и принялся внимательно перечитывать послания Эммы, которые получал со вчерашнего вечера. Перечитывал, и странное-престранное подозрение стало закрадываться ему в душу. Безумная мысль. Но она единственная что-то объясняла. Он быстро набрал:

«Какое у нас сегодня число, Эмма?»

«Вы это сами прекрасно знаете: 20 декабря».

«А какой год?»

«Вы хотите и дальше надо мной издеваться?!!»

«Умоляю, ответьте, пожалуйста: какой год!»

«Он точно ненормальный псих», — вынесла вердикт Эмма, стискивая руки и задумываясь. На всякий случай она перечитала послания Мэтью. Дата на всех была декабрь… 2011. Будущий год, а не тот, в котором они жили сейчас…

* * *

Эмме стало страшно, и она выключила компьютер.

Прошло немало времени, прежде чем она отважилась сказать сама себе, каким образом ей представляется вся эта история.

Она живет в 2010 году.

Мэтью живет в 2011-м.

И по совершенно непонятной причине компьютер — единственная для них возможность общаться…

Страх не обходится без надежды, а надежда — без страха.

Барух Спиноза

На следующий день

21 декабря

На следующее утро, едва проснувшись, Эмма и Мэтью оба поспешили к компьютерам, лихорадочно открыли почту и с облегчением обнаружили, что новых посланий нет.

— Папа! Пойдем сегодня выбирать для меня подарки к Новому году! — закричала Эмили, влетая в кухню и бросаясь отцу в объятия.

Мэтью подхватил дочку и усадил рядом, на соседний табурет.

— Сначала говорят «доброе утро», — сообщил он.

— Доброе утро, пап, — повторила малышка, зевая и потягиваясь.

Мэтью наклонился и поцеловал ее, а Эмили продолжала:

— Пойдем, да, пап? Ты же обещал!

— Раз обещал, значит пойдем, мышонок. Конечно, сначала надо присмотреть, что по-настоящему нравится, а потом уже писать письмо Деду Морозу.

«Ох, уж этот Дед Мороз…» Мэтью вовсе не был уверен, что полезно и хорошо поддерживать традиционные предрассудки и вводить маленьких детей в заблуждение. Сам он терпеть не мог лжи, никогда не обманывал свою дочь и считал, что было бы очень полезно рассказать Эмили правду о Дедушке Морозе. Это помогло бы ей мыслить логически, сформировало бы рациональный взгляд на вещи, способствовало взрослению, в конце концов. А с другой стороны, может, слишком рано лишать ее очарования волшебной сказки? Девочка прожила тяжелый год. Она лишилась матери. И, кто знает, наверное, пока не стоило отбирать у нее еще и веру в чудеса, которая могла бы помочь ей обрести душевное равновесие. Как бы там ни было, Мэтью в этом году решил закрыть глаза на отступление от своих правил и отложил на будущий год разоблачение этой «большой тайны».

— А кто у нас хочет йогурт со злаками? — раздался веселый голос Эйприл, спускающейся по лестнице.

— Я! Я! — закричала Эмили и, соскочив с табурета, побежала навстречу молодой женщине.

Эйприл подхватила ее на руки и расцеловала.

— Пойдешь с нами в магазин игрушек? — спросила Эмили.

— Эйприл сегодня работает, — сообщил Мэтью.

— Но сегодня же воскресенье, — удивилась девочка.