потомков. В гражданскую они стали главными бунтовщиками, потому что ощущали себя сильнее всех. Очень возможно, так и обстояли дела, но стоило им заглянуть глубоко в Астрал, как потеряли всё.

— Вот оно как, — роняет девушка, задумавшись над услышанным. — Поэтому ты не позволяешь мне долго находиться в Астрале?

— Мала еще гулять по Астралу, — фыркает великий убийца.

— Деда, мне вообще-то двадцать! — протестует девушка.

— Вот я и говорю, что мала, — подытоживает Фирсов.

— Ну ладно, а какой новый Филинов? — девушка возвращается к прежней теме.

— Борзый сильно, — скрипит зубами Фирсов. — Весь в старика Михаила. Наша разведка докладывала, что у него недавно произошла резня со Стяжковыми, но Охранка быстро вмешалась и сделала графу нагоняй. И всё бы ничего, только теперь его отпрыск трясется перед Филиновым, как осиновый лист.

— Ого, — восклицает внучка. — А ведь Стяжковы сильные телепаты. У них даже есть Грандмастер.

— Грандмастер, который пропал, — кивает Фирсов. — Раньше балагур Аарон часто появлялся в свете, а теперь почти неделю не высовывается.

Сначала внучка в непонимании смотрит на Фирсова, а потом разражается звонким смехом.

— Думаешь, это малыш Филинов смог его одолеть? — хватается она за голый живот. — Ой, деда, скажешь тоже!

Но Фирсов не разделяет ее веселое настроение.

— Ладно, иди уже куда-нибудь, я хочу покурить, — ворчит Устранитель, и девушка, скатав в трубу коврик для йоги, покидает веранду.

Фирсов же наконец достает желанную сигарету и, щелкнув зажигалкой, закуривает. Мысли снова возвращаются к Филиновым, а также… к внучке. О том, какую плату он заплатил за ее спасение от проклятия, но это в прошлом, пока что в прошлом. Ей уже двадцать, а она так до сих пор не освоила Провидческий Дар рода Фирсовых. Притом как телепат внучка очень даже хороша, но главная сторона родового Дара ей не открылась. И Фирсов догадывался в чем дело: внучка унаследовала Дар не матери, а отца — Тихомира Филинова, одного из сынков последнего главы рода Михаила.

Фирсов задумчиво выдыхает кольца дыма.

До сих пор было опасно официально признавать, что внучка — внебрачная дочь Филиновых. Но раз объявился еще один представитель этого рода, то, значит, опала в прошлом. А следовательно, у внучки может появиться наставник… Но это только в том случае, если сорванец Данила сам уже освоил Рой. Что не исключено с учетом исчезновения Грандмастера.

Новые кольца дыма уносятся в небо, а Фирсов задумчиво чешет подбородок. Всё же удачно Данила выбрал специальность Устранителя. Появилась возможность приглядеться к нему, а также проверить на Рой.

* * *

— Вовремя пришел, Данила, — кивает Владислав Владимирович, встретивший меня на крыльце резиденции Охранки. Случайно так получилось, что Красный Влад только что вышел из своей черной «Чайки», да вот и наткнулся на меня, тоже поднимающегося по ступеням.

— Ваше Высочество, по-другому и быть не могло, — с улыбкой кланяюсь. Вслед за мной еще ниже опускает спину Иосиф Брехмен.

— Тогда пойдемте вместе, — улыбается царский брат, и мы с моим юристом поднимаемся с ним до самого конференц-зала.

Внутри собрались дворяне из высших кланов, нынче владеющие крупными активами Филиновых. Всего человек пятнадцать, не меньше. Стоит нам с Владиславом войти в зал, как дворяне оборачиваются и делают изумленные лица. Кто-то тревожно заерзал на сидениях. Не ожидал, что я зайду вместе с начальником Охранки.

Боярин Федот Бирюзов кривится, когда замечает Брехмена, своего бывшего партнера. Выкуси, боярин. Лучший частный юрист Царства подписал контракт с родом Вещих-Филинов. А значит, моя доктрина тебя еще как удивит, хе.

— Данила, давай быстрее разберемся с этим делом, — просит Владислав Львов, усаживаясь во главе стола.

— Конечно, Владислав Владимирович, — отвечаю.

Я же прохожу дальше и останавливаюсь за трибуной. Брехмен достает из портфеля доктрину о политике моего рода в области обороны. Я принимаю несколько листов бумаги и кладу их на трибуну прямо под наведенный объектив прожектора. За моей спиной на экране высвечивается увеличенный документ. Все дворяне подаются вперед и вглядываются в текст. Каждый внимательно читает строки, что неудивительно — на кону их кровные.

Подтянув ближе к себе микрофон, я начинаю читать документ. Мою читку прерывает лишь периодический шелест страниц под рукой. Я озвучиваю принципы безопасности своего рода навроде: «око за око», «не тронь моих — не прибью твоих» и прочее в духе воинственного дворянства. Наконец наступает черед упоминания активов Филиновых:

— Род Вещих-Филиновых, в прошлом род Вещих и правопреемник рода Филиновых, намерен добиваться возврата утерянной собственности только мирными соглашениями и никак иначе, — громко объявляю.

Наступает тишина. В ответ на мое заявление дворяне криво усмехаются. Многие, не стесняясь, смотрят на меня презрительно как на букашку. Думаю, если бы не присутствие Владислава, тот же Бирюзов злорадно расхохотался. Дескать, щенок сдал назад.

Один лишь Владислав сохраняет невозмутимое выражение лица. Но, надо заметить, благосклонной улыбки тоже больше нет. Всё же я правильно подумал: Царь вовсе не ждет от меня капитуляции. А, значит, это проверка Государя. Могу предположить только одну ее цель: определить подход для контроля над последним потомком Филинова. Если покажу себя послушной тряпкой, то Царь без зазрения совести сделает меня безвольной марионеткой. Достойного обращения заслуживает лишь настоящий дворянин — сильный духом и требующий к себе уважения.

И сейчас во взгляде Владислава угадываются грусть и приговор. Значит, Красный Влад уже всё решил. Как бы не так. Лапы филина всегда держат когтями.

Я достаю из кармана пиджака ручку и аккуратно зачеркиваю слова «и никак иначе».

— Что ты творишь, Вещий⁈ — громыхает Бирюзов. Брови боярина грозно сдвигаются.

— Вещий-Филинов, попрошу, Ваше Сиятельство, — замечаю спокойно. — Здесь была ошибка. Сейчас поправлю.

Ниже под зачеркнутым пишу размашистым почерком: «Несмотря на приоритет мирного урегулирования, в случае его провала я оставляю за собой право следовать древним законам чести рода. Исправленному верить». Ну и подписываюсь своей двойной фамилией.

Дворяне во все глаза смотрят на экран. Брехмен торжествует. Бирюзов свирепствует. Уголки губ Владислава дергаются вверх в попытке улыбнуться, но он удерживает на лице невозмутимое выражение.

— Я закончил, — сообщаю, отложив ручку. — Конечно, уважаемые, все вы получите копию доктрины по почте.

— Что ж, коренное исправление, — заключает начальник Охранки и оборачивается к дворянам. — Господа, ваш ответ?

— Полностью поддерживаем доктрину! — первым заявляет граф Хоренов, ко всеобщему удивлению.

— Абсолютно точно! — вторит