ведьмак, сидящий в кухне, непременно оценит, и издевательских шуточек не избежать.

Он развалился за столом, с любопытством рассматривал посудный шкаф. Йосик, мелкий предатель, доверчиво поцокивал вокруг его вытянутых длинных ног, помахивая хвостиком.

– В твоем шкафу живет нечисть, – проинформировал меня Фентон с глумливой улыбкой.

– Да неужели? – с фальшивым возмущением охнула в ответ. – А я-то не знала.

– Что она там делает?

– Чашки от воров сторожит! – буркнула я и, перешагнув через его ноги, с независимым видом пристроила засунутый в зимнее исподнее гримуар. – Доставай.

Последовала длинная пауза. Судя по кривоватой ухмылке, и панталоны, и цветочки ведьмака впечатлили. Он даже попытался открыть рот.

– Не смей ничего говорить! – сердито перебила я. – Просто вытащи его и открой.

Фентон выразительно кашлянул в кулак, поднялся и с такой издевательской рожей извлек книгу из панталон, выразительно натягивая пояс двумя пальцами, что мне захотелось схватить с крюка сковородку.

– Тебе следует его перепрятать, – старательно пряча издевательский смех, проговорил он.

– Так и сделаю, когда смогу до него дотрагиваться! – отозвалась я, скрещивая руки на груди.

Но ведьмака, к моему огромному удовольствию, нагнала карма! Скидок на пол, возраст и цвет волос бабкина белая книга не делала и во всей красе продемонстрировала дурной нрав. Назидательно шарахнула Фентона таким магическим разрядом, что в разные стороны полетели искры. Он прекратил сыпать насмешками, а начал витиевато ругаться матом.

– У каждой книги свои недостатки, – с самым невинным видом пожала я плечами. – Твоя кровожадная, моя капризная.

– Стервозная, – прошипел ведьмак, растирая прокушенную магией руку.

– Зато без пошлостей!

«Дщерь света, если хочешь завладеть темной силой во имя добра и благодати, то слейся с колдуном в тесных объятиях, оплети его, как лоза…» – без экивоков советовал этот кусок древних знаний, который я искренне считала целомудренным, как монашка перед постригом.

– Да вы сговорились, – процедила я себе под нос. Никогда еще светлые чародейки не подставляли праправнучку в таком эпичном масштабе.

– Похоже, у наших предков единство мнений, – с неуместным весельем прокомментировал Фентон.

– Вообще, будем откровенны: ни в одной из книг не сказано, как должен проходить обряд, – высказалась я.

– А много вариантов? – заинтересовался ведьмак, видимо, сильно заинтригованный, чем порадует его воображение чопорная светлая чародейка.

– Мы можем провести ритуал стоя. И полностью одетыми, – предположила я.

– Безусловно, можно и так. – Ведьмак скользнул по моей фигуре оценивающим взглядом. – Весь вопрос в предпочтениях.

– Придержи плотоядные взгляды для своего шабаша! В книгах нигде не сказано, что надо укладываться в койку. Совет можно трактовать по-разному.

– Не хочу, чтобы ты подумала, будто тебя к чему-то подталкивают, но трактовка тут одна, – развел руками похотливый ведьмак. – Я много прочел странных советов. Этот говорит о близости тел.

– Думаю, нам достаточно покрепче обняться. Чем не физическая близость?

– Никакой сексуальной энергии.

– Обнимемся крепко и эротично. Я разрешу себя… за что-нибудь подержать.

Ведьмак подавился на вздохе.

– За что именно? – уточнил он в кулак.

– Откуда мне знать, что в твоем представлении эротизм? – вышла я из себя. – За что надо, за то и возьмешься!

На мой взгляд, особенно обдумывать здесь было нечего, но в кухне повисла странная пауза. Взъерошив пятерней рыжеватые волосы, Фентон спросил:

– Потискаемся здесь или во избежание ремонта желаешь выйти?

Я покосилась в окно. Солнце окончательно спряталось за дымные облака. В неопрятных сумерках огород выглядел по-особенному жалким, словно чудом пережил конец света.

– Выйдем, – скомандовала я, по-прежнему опасаясь за сохранность дома.

Не сговариваясь, мы друг за другом двинули к входной двери. За нами посеменил любопытный Йосик и замер в дверном проеме, робко покачивая хвостом, когда мы встали под жестяным козырьком лицом друг к другу. Наверное, со стороны походило, что двое чародеев решили устроить задорный магический поединок.

С самой серьезной миной Фентон раскрыл объятия, без слов предлагая в них нырять. Я потопталась возле него и пару секунд, словно юное одухотворенное создание, видавшее мужчину только из окна пансиона благородных девиц, примерялась, как потеснее прислониться к крепкому торсу. Ведьмак ждал, а потом все-таки посоветовал в высокомерной манере опытного мужика:

– Будь естественнее, фея.

– Тебя естественнее прикопать, а не обнимать, – проворчала я себе под нос и все-таки обхватила его поперек ребер. Прильнула к твердокаменной груди щекой, прислонилась всем телом и, сцепив в замок пальцы на его поясе, неожиданно почувствовала, как в судороге свело его поджарый живот. Фентон пах дурманным сугубо мужским ароматом.

– Чего стоим? Кого ждем? – буркнула я, ожидая, когда он уже замкнет ритуальные объятия.

Тяжелые сильные руки уверенно легли мне на спину, крепко прижали к горячему телу. Справедливо говоря, ни за что противозаконное он не хватался, я даже несколько расслабилась. Ладно, зачем врать? Полностью расслабилась, ведь стоять в тесной близости оказалось уютно.

Но непродуктивно. Не схватишься за запястье, чтобы торжественно произнести ритуальные фразы.

– Мне стоит повернуться спиной, – пробубнила я.

– Здравая мысль, – отозвался он в мою макушку.

Я развернулась и прислонилась лопатками к его груди. Однако спина вдруг сделалась ужасно чувствительной! Остро ощущалось рельефное тело ведьмака.

– Ты чего заерзала? – проворчал он, щекоча дыханием мои волосы.

– Стоять неудобно, – буркнула я.

– Так прижимайся теснее.

Он уложил раскрытую ладонь мне на ребра и заставил подвинуться так, что пряжка его ремня уперлась мне в поясницу. Я ойкнула или крякнула, сама не поняла.

По канону мы переплели пальцы и вновь по очереди произнесли ритуальные фразы. Сцепленные руки внезапно охватило синее пламя, испускающее сизый дым. Этакая дикая смесь между темной и светлой силой.

Едва финальное «да будет так» поставило точку в обряде, колдовской огонь потух.

– Удалось? – тихо спросила я, отступая от ведьмака, и поспешно призвала магию.

Кончики пальцев облизал полупрозрачный дымок. В гробовой тишине откуда-то издевательски каркнула ворона, как бы тонко подчеркивая эпичность провала.

– Я начинаю думать, что мы обречены, – тихо проговорила я, рассматривая тающую на ладони темную магию.

– Мы все еще можем испытать мой способ… – начал было Фентон, но, проткнутый навылет яростным взглядом, поднял руки в успокоительном жесте: – Наверняка ты права, и результат будет такой же.

– Какой покладистый, даже напрягает, – пробормотала я, проходя мимо него в дом.

– Я давно усвоил, что не стоит спорить с упрямой женщиной, – поделился он мужской мудростью. – Проще позволить ей сломать шею, чем объяснить, почему не следует лезть в склеп.

– Очень поэтично, – проворчала я. – Видимо, ты много знаешь о женском упрямстве.

– И прекрасно прожил бы без этого знания, – чуть слышно выдохнул он.

И столько в его голосе прозвучало скрытой обреченности, что невольно я почувствовала к неизвестной даме симпатию.

Усевшись за стол, некоторое время мы провели в опечаленном молчании. Петунья