вскрикнул он, словно встретил не нечисть, а зеленомордого пришельца из параллельного мира, и болезненно взвыл: – И начала драться, окаянная!

Действительно внутри дома задребезжали стекла. Видимо, Петунья продемонстрировала самый забористый из своего арсенала трюк и резко открыла дверцу шкафа, припечатав бесящего гостя по физиономии.

– Госпожа учитель, что мне делать?!

– Не приставать к ней! – приказала я.

Судя по агрессивному звону, грохоту и задорному цоканью подпрыгивающего Йосика, нечисть пошла в окончательный разнос. Тетушка мстительно учила школяра-переростка хорошим манерам и обозначала личные границы, а песик просто думал, что с ним играют, и радовался. Как себя чувствовал Нильс, оставалось тайной. Он молчал, как шпион на допросе.

– Пожалуй, пойду к себе, – хмуро объявил Фентон. – Срочное дело появилось.

– С чего такая внезапность? – удивилась я.

– Хочу завещание написать, – вполне серьезно поделился он и начал загибать пальцы, словно мысленно ставил галочки: – Назначить преемника. Сказать, что не желаю посмертной жизни. Верховному надо уходить, не оставив после себя двусмысленности. Иди спасай студента, чтобы он потом спас нас.

В кухне шло восстание домашней нечисти. На полу лежал перевернутый стул, валялись листы писчей бумаги и смятый сюртук, на его спине красовался след от мужской туфли. Петунья хлопала дверцами, как крыльями, грозясь лишиться резных стекол. Под этот грохот загнанный в угол Нильс отбивался от Йосика одежной вешалкой. Со стороны казалось, будто он пытался насадить скачущего табуретопса на рогатину.

Я прикрыла на секунду глаза и глубоко вздохнула, представив себя спокойной гладью мертвого озера близ замка Истван. Бог с ним, с оптимизмом. Никогда не верила в лучшее, и не стоило начинать в столь паршивый день. Буду по-простому излучать терпение.

– Развлекаетесь? – тихо спросила я.

Мой сдержанный негромкий вопрос произвел эффект взорвавшейся шутихи. Бунтари замерли, и наступила звенящая тишина. Петунья перестала хлопать дверцами и под строгим взглядом скромно прикрыла створки. Йосик без команд потрусил под стол, волоча за собой хвост-кант. И только Нильс продолжал выставлять вешалку, как садовые вилы.

– Почему табуретка на меня нападала? – жалобно спросил он.

– Она считает себя псом и думает, что ты с ней играешь, – спокойно пояснила я и кивнула на вешалку: – Уже можно поставить.

Вешалка досталась мне от Петуньи, и я искренне считала, что деревянное основание для устойчивости приколочено к дощатому полу гвоздями. Оказалось, что мне просто не хватило сил ее сдвинуть. В отличие от Нильса Баека. Не зря умные люди говорят, где есть сила, там и магии не надо.

– Вы живете с нечистью… Как эксцентрично! – Он резко повернулся ко мне и, естественно, напоролся на выразительный взгляд. – Я хотел сказать: как экзотично.

– В мой дом вечно проникают странные создания, а потом отказываются его покидать, – тонко намекнула я на толстые обстоятельства.

Нильс на голубом глазу намек понимать отказался и с невозмутимым видом принялся наводить порядок. Повесил на возвращенную в угол вешалку нелепый полосатый сюртук, перевернул опрокинутый стул, собрал с пола рассыпанные и исхоженные Йосиком чистые листы писчей бумаги. А я внимательно читала на надорванной и расчеркнутой странице, что он успел выудить из памяти…

– Ну как? – тихо спросил Нильс, пытаясь заглянуть в собственные записи, словно в них еще ничего не видел.

– С памятью у тебя явно имеются проблемы, но надежда есть. – Я указала на стол. – Присаживайся и слушай, как правильно вызвать магическую грозу, чтобы все остались живы.

– Может, еще и покажете? – оживился студент, пристраиваясь на соседний стул.

– Если бы я могла показать, то сейчас ты был бы на пути в Истван, – пробормотала я.

К глубоким сумеркам писчая бумага закончилась, два раза иссякли чернила в трех самописных перьях. Нильс пыхтел, корпел и переспрашивал. Я прохаживалась по кухне туда-сюда, внимательно слушала, как вспаренный студент раз за разом повторяет порядок призыва грозы, и с облегчением понимала, что в конце беспросветного тоннеля забрезжил свет.

Появление Фентона оборвало его на полуслове. Ведьмак встал в кухонных дверях и в высшей степени недовольно, словно оказался оскорблен до глубины души, прокомментировал:

– В твоем доме есть свет.

Невольно я посмотрела на потолок. На толстой цепи вниз спускался стеклянный шар с мелкими яркими светляками. Они, как мотыльки, бились в толстые стенки, отчего по кухне плыла полупрозрачная мозаичная тень.

– Нильс зажег.

– С бытовыми заклятиями у меня полный порядок, – немедленно уверил студент, решивший, что моя просьба зажечь в кухне светильники – это просто прихоть вредной чародейки, проверяющей его магический потенциал, а не жизненная необходимость.

Если неожиданно наш план провалится, то следующий месяц мне придется днем и ночью жить с полным освещением в кухне. Пока светляки не издохнут без чародейского вмешательства. Но я искренне верила, что учитель из меня вышел неплохой, и Нильсу удастся воспользоваться щедро отсыпанными знаниями на практике.

– Почему у тебя в руках черпак? – спросил ведьмак.

Тут-то с превеликим удивлением я обнаружила, что действительно держала поварешку и, расхаживая по кухне, выразительно прихлопывала ею по ладони, как указкой. Понятия не имею, когда она оказалась в моих руках. Зато сразу стало ясно, почему Нильс вжимал шею в плечи каждый раз, когда я подходила к нему со спины и читала каракули в записях. Видимо, опасался, что за ошибки его этой самой поварешкой огреют и выбьют только-только приобретенные знания.

Кашлянув, я поспешно отложила грозное оружие на кухонный прилавок и спросила:

– Закончил с завещанием?

– Не дописал.

– У тебя так много наследников и богатств, господин верховный ведьмак? – съехидничала я.

– Верховный?! – округлив глаза, тихо выдавил Нильс, и пришлось на него цыкнуть, чтобы прикусил язык, дескать, прекрати, как малое дитя, удивляться всему, что видишь.

– Стемнело, – недовольно признался этот самый верховный. – Одолжи фонарь.

– Бери, – милостиво согласилась я поделиться уличным фонарем. – Но Нильс уже готов к вызову грозы. Думаю, пора начинать.

– Я?! – Студент подавился на вздохе и побледнел, словно собрался грохнуться в обморок, снова опрокинув стул. – Можно морально подготовиться?

Вряд ли полуобморочный чародей был способен вызывать грозу, так что отправился подышать свежим воздухом. Мы с Фентоном через окно следили за его метаниями между грядками.

Йосика я тоже отпустила на улицу после недовольного замечания ведьмака, дескать, жестоко запирать питомца, когда он может вымазаться в огороде. Хотелось верить, что умертвие на самовыгул он все-таки не выпускал.

Некоторое время табуретка и нервный чародей маячили туда-сюда. Сначала нечисть следовала за Нильсом, а потом наоборот. Они словно играли в очень медленные ловитки.

Неожиданно студент встал спиной к дому, словно что-то задумал, расставил ноги на ширину плеч и резко поднял руки, задрав измятую рубашку.

– Что он делает? – недоуменно уточнил Фентон.

– Кхм… – нахмурилась я. –