Две минуты на оценку ситуации, еще столько же на вызов по всем каналам – и рыкающий, ничем не напоминающий женский голос:

– Слушай мою команду!..

Позже многие офицеры ловили себя на мысли, что имели вроде бы больше прав на то, чтобы принять командование на себя. Старше возрастом, выше званием… Но пока они думали, командир тактической группы взяла на себя ответственность, и оспаривать ее решения не было времени. И потом… Она имела право отдавать приказ хотя бы потому, что именно ее линкорам в случае неудачи предстояло идти на смерть.

Впрочем, отсутствие времени было не самой большой проблемой. Куда хуже было то, что сборная солянка, скопившаяся у Нового Амстердама, при всем желании не успевала интегрироваться в единую тактическую сеть. Задачи Николаева ставила на словах, указывая их только в общих чертах. Каждый из командиров отрядов вынужден был работать самостоятельно, что повышало риски, но давало шанс на импровизацию и максимально возможное использование достоинств их тактических единиц. Ведь каждый командир ракетоносца, не говоря уже о том, кто командовал их сводным отрядом, лучше пришлой девчонки знал возможности своих кораблей.

Касиваги был весьма удивлен, обнаружив, что линкоры, которые тактический компьютер упорно опознавал как построенные на одной верфи с его собственным флагманом, начали выдвигаться на перехват его группы. По всем законам тактики, им полагалось бы сидеть в сторонке и не чирикать. Нет, конечно, сам он поступил бы точно так же, но он – японец, а не варвар! Вот только кто бы ни вел в атаку линкоры конфедератов, в решимости и смелости он не уступал самому Касиваги. А ведь, казалось, что флот Конфедерации не любит открытого боя. Ударить из засады, зажать в неудобной позиции – это да, могут, а вот так, лоб в лоб… Касиваги на миг почувствовал некоторое уважение к достойному противнику. Но только на миг – большего времени на слабость адмирал не мог себе позволить.

Между тем эскадра конфедератов, стартовавшая от планеты безо всякого порядка, на ходу перестроилась. Не бог весть какие маневры для этого потребовались, но быстрота и четкость их выполнения производили впечатление. Те, кто вел в безнадежную атаку свои корабли, были неплохо подготовлены. А главное, парировать эту угрозу все равно требовалось. Перестраиваться, менять курс, терять время… Когда буквально на плечах, отставая всего на несколько часов, висит еще одна эскадра, вот-вот готовая выйти из гиперпространства и непонятно где намеренная это сделать, любая задержка чревата фатальными последствиями.

Выстраивать полноценную фронтальную «стену» Касиваги не стал. Противник атакует на пересечении курсов – значит, ответом будет стена фланговая, когда огонь корабли смогут вести всем бортом. Дистанцию между кораблями, чтобы не угодить под сопла двигателей соседа, приходится держать заметно большую, а так – никакой принципиальной разницы… Конфедераты это тоже понимали, но у них не было возможности выстроить даже жиденького подобия нормального строя. Два корабля слишком мало для сражения. Правда, за ними, прикрываясь силовыми полями линкоров, шли эсминцы, и Касиваги был последним, кто решился бы недооценивать их возможности. Как же, проходили, да еще совсем недавно. Но против линкоров пять эсминцев – не угроза, равно как и роящиеся, будто осы, истребители, держащиеся там же, за мощной защитой линейных кораблей.

Эскадра конфедератов чуть изменила курс. План ее командующего был перед Касиваги, словно на ладони. Прост, понятен, надежен. Атака всеми силами на флагмана. Выбьешь его – все посыплется. Даже у хорошо слетанной эскадры будут проблемы, а у его, Касиваги, группы – вдвойне. Конечно, за время совместного драпа от уральских кораблей их командиры неплохо научились работать в команде, смертельная опасность заставляет быстро прогрессировать. Вот только разница в подготовке экипажей по-прежнему давала о себе знать, и, если флагман будет уничтожен, строй может просто рассыпаться.

Касиваги мысленно поаплодировал храброму врагу. Будь эскадры сравнимы по мощи, у них имелись бы реальные шансы на успех. Но не сейчас. И никакие эсминцы не спасут положение. И именно в этот момент по силовому полю его линкора растеклась огненная клякса – противник начал пристрелку и с первого же залпа добился накрытия. Что же, пришло время начинать!

Следующие сорок минут противники осыпали друг друга залпами из всего, что имелось на борту, и попадания, вначале редкие, под конец слились в непрерывное энергетическое давление на щиты. Для Касиваги стало неприятным сюрпризом, что, во-первых, корабли врага и впрямь построены на верфях Ассоциации Восточных Народов, а во-вторых, перевооружены на заметно более мощные и дальнобойные орудия и имели модернизированную защиту. Тем не менее общей картины это не меняло. Корабли восточников все равно обладали более чем двукратным преимуществом в огневой мощи и пусть медленно, однако неумолимо передавливали рискнувших бросить им вызов храбрецов.

Совместную атаку эсминцев и истребителей, к которым ушлые конфедераты ухитрились подвесить достаточно мощные противокорабельные ракеты, Касиваги просчитал с точностью до минуты и встретил во всеоружии. Часть ракет зенитки «сняли» еще на подлете, эсминцам тоже досталось изрядно, и они уползли за свои уже порядком избитые, но упорно не выходящие из боя линкоры. Истребители и вовсе предпочли отстреляться с дальней дистанции. Единственно, что удивило японского адмирала, это направление атаки. Нанеси противник залп всеми силами по его флагману – и «Нагато» не поздоровилось бы, защита и так еле держалась. Однако конфедераты равномерно распределили цели, и в результате на силовое поле каждого из линкоров пришлась сравнительно небольшая нагрузка. Разумеется, это было результатом неправильно выбранной тактики, но Касиваги лишь пожал плечами. Кто он такой, чтобы жаловаться на ошибки противника?

То, что это не ошибка, а наскоро придуманный и довольно перспективный, хотя и весьма авантюрный план, он понял, лишь когда заорал на весь эфир командир идущего замыкающим линкора «Сикисима». Вот только предпринимать что-либо оказалось уже поздно. «Сикисима» и однотипный с ним линкор «Хацусэ» были атакованы с кормовой полусферы, там, где работали двигатели и, соответственно, не действовало силовое поле. Десятки истребителей и штурмовиков, появившихся непонятно откуда, нанесли удар четко, словно на учениях. Взрывы ракет с эсминцев и истребителей первой волны, распределенные между всеми линкорами, служили лишь отвлекающим маневром и ослепили приборы на линкорах. Всего на несколько минут, но машинам, поднявшимся с засекреченной базы, так и не найденной разведчиками Ассоциации, хватило. Правда, уничтожить линкоры они не сумели, ну да задача их состояла в другом. И теперь два поврежденных корабля гирями повисли на ногах эскадры Касиваги.

У каждой ошибки есть имя и фамилия. В данный момент они в точности совпадали с теми, которые носил командующий эскадрой. В поединке двух универсальных солдат, не имеющих представления друг о друге, воинское счастье оказалось на стороне той, что была моложе и более настроена рисковать. Ну а Касиваги оказался перед выбором – бросив «Сикисиму» и «Хацусэ» на съедение, попытаться уйти и атаковать Урал тремя кораблями (а два линкора конфедератов, упорно продолжающих бой, никто не отменял, и перевес в огневой мощи у Касиваги в этом случае падал до несерьезного минимума) либо, сбросив ускорение, идти всей эскадрой. В первом случае он рисковал не прорваться либо получить такие повреждения, что об атаке крупной планеты не стоило и мечтать. Во втором гарантированно отбивал атаку уральских линкоров здесь и сейчас, но если появится эскадра, преследующая его от Эль Рияда, оторваться от нее восточники уже не успеют. Ситуация – врагу не пожелаешь.