Корабль оказался шустрым и наглым до неприличия курьером, построенным явно на земных верфях. Ну шустрым – оно понятно, их для того и строят, чтобы успевали в любую дыру быстрее всех. А вот наглость… Вместо того, чтобы по первому же запросу остановить двигатели и, согласно стандартному протоколу, не дергаясь пройти сканирование либо принять на борт досмотровую группу, курьер даже не соизволил отреагировать на запрос. Лишь после того, как прямо по курсу вспух серебристый цветок взрыва, его командир решил не искушать судьбу и сбросил ускорение до нулевого. Правда, тормозные двигатели так и не включил.

– Эй, на блохе! – Лурье был зол и, намереваясь сорвать настроение на ком-либо, вызвал неизвестный корабль лично. Не в последнюю очередь потому, что знал – пилоты курьеров не переносили, когда их корабли называл блохами кто-то не из их круга. Раз уж подвернулся под руку – не на своих же людей орать. – Принимайте досмотровую группу.

Вот так, господа. Досмотровая группа – это редкость, согласно продажной девке-статистике, в девяноста семи случаях из ста ограничиваются сканированием. Но – нечего было злить!

– Я тороплюсь, у меня важное задание, – пискнули в ответ с курьера.

– Не нервируйте меня. И так уже трупы негде складывать, – с великолепным французским прононсом отозвался Лурье. – Сколько выстрелов переживет ваше корыто?

Вопрос был риторическим. Курьер не бронирован, да и силовое поле у него так себе. Защита подобных кораблей – скорость. На курьере это хорошо понимали, а потому, решив не искушать судьбу, послушно открыли шлюз и не препятствовали, когда бронированный абордажный бот излишне грубо состыковался с их лоханкой.

Справились орлы-десантники быстро, можно сказать, почти моментально, и, когда передали результаты, на и без того пребывающей в расстроенных чувствах душе Лурье стало до того мерзко, словно наступил понедельник. Однако настроение само по себе, а дело прежде всего, и командир «Суворова» (а заодно и всех сил, находящихся сейчас в пределах системы) немедленно связался по закрытому каналу с дежурным представителем Верховного Совета. Информация, полученная с курьера, выходила за пределы компетенции военных, и, хотя Лурье сейчас являлся временным членом этого Совета, полномочий у него для принятия хоть какого-то решения сверх разрешения курьеру идти своим курсом попросту не хватало. И вполне могло получиться так, что на счету каждая минута. Именно поэтому мощная станция линкора, способная добить до планеты в режиме видеосвязи, пусть даже ответа приходилось ждать по полчаса, оказалась весьма кстати.

Дежурил Берг. Правда, на заднем плане кто-то активно переговаривался, но это уже не казалось чем-то важным. Хоть в чем-то повезло – с Отто Оттовичем у Лурье сложились очень хорошие деловые отношения. Политик от техники и бывший пилот-испытатель общий язык нашли моментально и сразу, буквально с первой встречи. Так что Лурье, сообщив ему информацию, которая иначе станет известна лишь через половину суток, не раньше, понял смысл выражения «гора с плеч свалилась». Все же в душе француз не был харизматичным лидером или Наполеоном и, откровенно говоря, соответствовал своему званию. Верхний предел командовать эскадрой, но принимать стратегические решения – упаси Космос.

Ответный вызов пришел очень быстро. Правда, на этот раз на том конце обнаружился не Берг, а Устинов, за спиной которого с мрачным выражением лица расположилась Громова. Приказ оказался до ужаса предсказуемым – бросать все и возвращаться к планете. Конечно, формально Лурье маршалу подчинен не был, но в свете набирающей обороты заварухи такого рода формальности уже мало значили. Линкор плавно развернулся, ложась на обратный курс, – очень может статься, что уже завтра Уралу потребуется любое орудие, находящееся в пределах досягаемости.

Планета Урал. Это же время

– Все помнишь? – в который уже раз спросил Вассерман. Предстоящий разговор его немного нервировал.

– Да все, все, не переживайте, Ярослав Федорович, – Камова браво усмехнулась, хотя, судя по тому, как она облизнула слегка пересохшие губы, нервничала она тоже изрядно. – Там и запоминать-то нечего.

В принципе, да, нечего. В намечающемся спектакле роль девушки была, скорее, представительская. То есть, по возможности, вообще без слов. В одном случае принять агрессивную позу, в другом – быть вежливой и лишний раз не чирикать. Главное, не перепутать когда и что.

– Ну смотри…

– Не трепите себе нервы зря, нормально все будет. Пообщаемся с вашей Фиалкой Крокодиловной.

– Чего?

– Ну, если Роза Львовна звучит нормально, то и прочий набор чешуйчатой флоры сглотнут.

Шутка возымела действие. Вассерман коротко хохотнул и по привычке хотел погладить себя по несуществующему животу. Слов нет, без него удобнее, да и мундир сидит лучше, но подспудно успокаивающая нервы привычка теперь, наоборот, слегка раздражала. Усы отрастить, что ли – так хоть их крутить за кончики будет можно…

Автопилот громко пискнул, мерзким звуком привлекая внимание хозяина. «Ламборджини-Авиа». Изящная атмосферная машинка – ее профессор купил перед самой войной. Дорогая игрушка, но Вассерман мечтал о чем-то подобном и, как многие другие мужчины, не был чужд легкому выпендрежу. А тогда он, пожалуй, впервые использовал свои навыки математика так, как это положено истинному еврею – сыграл на бирже. Его потом чуть не прибили, решив, что он воспользовался инсайдерской информацией, но Вассерман был достаточно умен и сумел сохранить анонимность. Так что машину стоимостью примерно в десять своих годовых зарплат он, выждав пару лет, пока волна спала и происшествие забылось, все же купил. Ну и еще кое-что по мелочи, вроде нового дома для матери. И в кубышке неплохо осталось… Словом, приятные воспоминания.

– Почти долетели, – пояснил бравый профессор. Больше для самого себя, потому что никто его не спрашивал. Чуть шевельнув штурвал, он направил машину вниз, чтобы припарковаться возле недешевого ресторана. Того самого, куда любила ходить со своей дочерью Циля Соломоновна.

Метрдотель при виде гостей согнулся в раболепном поклоне. Все они одинаковые, на всех планетах. И ведь не ввели его в заблуждение ни простые вроде бы мундиры, ни то, как непроизвольно начала озираться Камова. Евгения впервые оказалась в ресторане такого класса, он ей был попросту в диковинку. Однако шустрого господинчика во фраке ее поведение не смутило и не обмануло. Скорее всего, просто успел оценить машину, из которой вышли посетители, и сделать выводы.

– Прошу-с… Ваш столик-с…

Чем-то его манера разговаривать напоминала шипение… нет, не змеи, скорее уж, какого-нибудь экзотического таракана. Не грозное, а, скорее, раздражающее. Впрочем, на Вассермана оно впечатления не произвело. Небрежным жестом отпустив провожатого, он деликатно придержал стул перед дамой, а потом и сам уселся, тут же начав разглядывать меню. Не электронное, как в заведениях классом пониже, а самое настоящее, на бумаге напечатанное. Можно не сомневаться – за такую старомодную экзотику в ценниках добавлен немалый процент. Впрочем, Вассерману было плевать – на одну только его долю с трофеев, взятых в последнем рейде, он мог ни в чем не нуждаться хоть десять жизней.