Наконец одно они облюбовали. Даббс заказал себе сэндвич икофе-эспрессо, а Дронго попросил принести ему чай и омлет с сыром. Размешивая вкофе ложку сахара, Даббс поинтересовался у коллеги:

— Что вы думаете насчет Эннеси?

— Не знаю, — ответил Дронго. — Пока не знаю.Доул не мог ошибиться. Вы тоже вряд ли ошибаетесь. Получается, что маньяк,которого мы ищем, именно Эннеси. А почему вы раньше не могли уточнить, что онзаходил на свой сайт?

— Каким образом? — спросил Даббс. — Мы ведьне знали, кто именно отправил нам сообщение. Вы представляете, какое количестволюдей одновременно работает в Интернете? У него свой сайт и свой пароль. Мы неможем следить за всеми одновременно. Это нереально. Хотя сейчас пытаемсявычислять педофилов и маньяков по их сообщениям. Но они обмениваются паролями,у них своя закрытая информация, свои коды, свои закрытые сайты, свои секреты.Поэтому мы и вышли с предложением создать Компьютерпол. Самое время. Весь мируже помешался на Интернете. Сегодня невозможно представить без него нашу жизнь…

— И смерть, — добавил Дронго.

— И смерть, — согласился Даббс. — Черезкомпьютер можно вывести из строя корабли и поезда, сбить самолеты с курса,устроить аварию, в общем, сделать все что угодно. Мы стали слишком доверятьнашим компьютерам. Я все время с ужасом думаю, что может произойти, еслиоднажды неведомый вирус уничтожит все наши программы. Человечество простоостановится в своем развитии. И все придется начинать сначала.

— Не придется, — мрачно заметил Дронго. — Уэтих типов свой подпольный мир, с его пиратскими сайтами, незаконными копиями,нелицензионными программами…

— Да, — согласился Даббс. — Между прочим,Марку Дютро, тому самому убийце из Шарлеруа, помогала его жена. И еще у негобыло несколько друзей, с которыми он обменивался информацией. Жену арестовали,а с друзьями пока неясно. Но мне нужно бежать. Мы проверяем всю информацию обЭннеси во Всемирной сети. Его связи, его письма по электронной почте запоследние годы. Извините меня. Я оставлю деньги за мой завтрак на столике.

— Необязательно, я заплачу. — В Дронго проснулсякавказский мужчина.

— Не нужно, — улыбнулся Даббс. — Вам никто неговорил, что вы чем-то похожи на итальянца?

— Нет. Но я принимаю это как комплимент. Вообще-то ядумал, что больше всего на итальянцев похожи французы.

— Почему французы? — удивился Даббс. —Потому, что они рядом?

— Нет. По-моему, Кокто сказал, что француз — этопечальный итальянец.

Даббс громко рассмеялся. Он оставил на столике купюру иторопливо зашагал к выходу. Дронго не спеша допил чай, съел омлет, после чегопопросил официанта подать счет и вызвать такси. На улице теперь моросило. В этувесну на Апеннинах было особенно холодно. Сев в автомобиль, Дронго попросилводителя отвезти его на виа Барберини, где находился известный ему магазин«Бриони». Нужно было купить плащ. В молодые годы ему больше нравились вещи отВалентино, Ива Сен-Лорана, Армани. Но если и теперь итальянские мастера емунравились по-прежнему, то марку французского кутюрье он стал воспринимать каксимвол ширпотреба. Так прежде случилось с маркой Пьера Кардена, когда на любуюпродукцию, выпускаемую в мире, ставилось клеймо известной фирмы. В результатеодежда сначала от Кардена, а затем и Сен-Лорана превратилась в обычный«поточный» товар. Правда, марки от Диора или Шанель все еще сохраняют своюэксклюзивность, но с годами Дронго позволил себе перейти на одежду от Бриони иЗенья — более буржуазных и солидных фирм.

Ведь все со временем меняется, не только его привычки ипристрастия, но и окружающая среда. Вот и когда-то воспринимаемые в качествевысоких американских стандартов отели «Хилтон» постепенно превратились в ничемне приметные коробки с небольшими комнатами и довольно примитивным наборомуслуг. Отели сети «Мэрриот» вообще выродились в нечто невообразимое, как тольковместо женщин-уборщиц в них стали нанимать мужчин из азиатских стран. Врезультате качество уборки номеров резко упало, состояние постельного бельястало просто позорным, а обслуживание в номерах превратилось в проблему длягостей.

Дронго стал избегать таких отелей, понимая, что нужновыбирать другие стандарты и другое качество обслуживания. Ему нравилисьсолидные пятизвездочные отели испанской сети «Мелиа», все еще стабильносохраняющие высокое качество работы, отели «Шератон», очень сильно изменившиесяв 90-е годы в лучшую сторону отели сети «Вестин» и всегда эксклюзивные «Фоорсизонс».

Ведь большая часть его жизни проходит в поездках, поэтому онуделяет такое внимание отелям, считая их надежным убежищем, где хотелось быотдохнуть и спрятаться ото всех остальных. С некоторых пор Дронго началощущать, как он из добродушного и общительного сангвиника постепеннопревращается в скептика-меланхолика, и это даже стало его несколько беспокоить.И хотя пока вроде бы никто больше не замечает в нем этих признаков, достаточно ужетого, что он сам о себе так думает.

Даже любимый «Фаренгейт» настала пора отложить в сторону.Слишком многие стали узнавать его по этой характерной примете. Теперь Дронговсе чаще пользовался другим парфюмом. Пришлось немало поэкспериментировать,пока он не напал на эксклюзивный аромат одной английской фирмы, готовившейпарфюмы исключительно на заказ. Но Дронго старался никому не говорить об этом.Он был уверен: когда аналитик становится слишком известным, это мешает егоработе. Чем меньше тебя знают, тем легче вести расследования.

В «Бриони» Дронго купил стандартный темно-синий плащ,который ему уложили в большой фирменный зеленый пакет с красной полосой. Забравпакет, он вышел на улицу и решил спуститься на площадь Барберини, где, как емубыло известно, нетрудно поймать такси. Дронго любил и хорошо знал Рим,постепенно постигая очарование этого древнего города. Выйдя на площадь, Дронгооглянулся по сторонам. Справа от него наверх уходила знаменитая виа Венетто,которую снимал в своих фильмах великий Феллини. Поднявшись по этой улице, можновойти в бар «Харрис», который так нравился Хемингуэю… Дронго с грустью подумал,что слишком мало позволял себе появляться в Риме вместе с Джил и детьми. Хотя,кажется, он не одинок в подобной ситуации. Среди телевизионных каналов, которыеон обычно смотрит, есть и российский НТВ, где работает популярный журналистСавик Шустер. Дронго знал, что у Шустера жена тоже итальянка и тоже двое детей,которые живут во Флоренции. В чем-то мужчины были похожи друг на друга.

Дронго хотел повернуть налево, чтобы подойти к стоянкетакси, когда увидел спешащую к нему женщину. Очень молодую и симпатичную. Схарактерным азиатским лицом — с резко очерченными скулами, узким разрезом глаз,тонкими губами — и красивыми волосами. Женщина была в длинном белом плаще,надетом поверх темного свитера и светлых брюк. Она подошла к Дронго и,извинившись, спросила по-английски:

— Вы не знаете, как мне пройти на виа дель Корсо, кплацца Колонна?

Это было совсем недалеко от площади Барберини. Дронго улыбнулся.Молодая женщина ему понравилась. Она напомнила ему японку Фумико, с которой онпознакомился несколько лет назад в Токио.