из которого высыпала болтающая и смеющаяся группа людей в форме. Она долго не могла понять, зачем они прибыли, а потом наконец смекнула – будут обыскивать сад. Потом весь день то и дело мелькали их лица: они бродили по лужайкам, рыскали среди деревьев.

Алекс тоже вернулся в дом. Он, согнувшись, чистил каминную решетку в гостиной и сметал остатки золы в большой плоский ржавый совок. На нем были джинсы и обтягивающая черная футболка. Нина и раньше замечала, что ему никогда не холодно.

Он услышал, как она вошла, и обернулся.

– Прошу прощения. Убраться здесь надо было еще вчера вечером. Но после того, что случилось…

– Как Миранда себя чувствует?

На самом деле ее совершенно не заботило самочувствие Миранды. Женщина ей не понравилась с той самой минуты, как она оказалась в Доме писателей. Может, даже раньше. Но Нина из вежливости решила поинтересоваться.

Алекс выпрямился и высыпал пепел в металлическое ведро.

– В порядке. Они с Тони не особо близко общались. По крайней мере последнее время – точно нет. Да и по работе последние несколько лет они тоже ничего вместе не делали. Но его убийство, конечно, шокировало ее. Думаю, отсюда и истерика.

– А я думала, они большие друзья.

По крайней мере, Фердинанду очень нравилось делать вид, что так оно и есть.

Молодой человек резко посмотрел на Нину:

– Когда-то давно – да. Сейчас уже нет.

Нина достала конспекты. Это была стандартная лекция о структуре короткого рассказа. Она уже столько раз проводила подобную лекцию, что могла прочесть ее с закрытыми глазами. Нина взглянула на часы – оставалось десять минут. Скоро начнут собираться заинтересовавшиеся слушатели.

Прошел час, и они сделали перерыв на кофе. Лекция прошла неплохо: участники курса смеялись в нужных местах, выглядели сосредоточенными, вели записи. Нине нравилось преподавать взрослым людям даже больше, чем ее обычным студентам старших курсов, которые любили держаться холодно и незаинтересованно. Но сейчас складывалось впечатление, что все действуют словно на автомате. Неужели они думают о настоящем преступлении, пока Нина рассуждает о вымышленных?

– Рассказ – это всегда «что, если?», – говорила она. – Что, если этот персонаж поступит вот так? А что, если все вовсе не так, как кажется.

Попивая черный кофе без кофеина и прислушиваясь к ведущимся вокруг разговорам, Нина понимала, что у нее есть парочка своих вопросов: вдруг Джоанна Тобин все-таки не убивала Тони? Что будет, если я расскажу детективу все, что знаю о Тони Фердинанде?

После перерыва Нина дала группе упражнение. В комнате было тихо и тепло – работали батареи и грело солнце, проникавшее сквозь большие окна. Она начинала думать о своем – о том, что было на самом деле, и своих мечтах. Вот чем занимаются писатели, думала Нина. Всегда что-то выдумываем, даже если пишем о себе. И все наши воспоминания немножко додуманы, подправлены. Она считала себя писательницей, хотя ее работы публиковались только в небольшом независимом издательстве, расположенном в диких землях Нортумберленда.

В ее рассказе (или в ее воспоминаниях) ей был двадцать один год. Яркая молодая девушка, только что окончившая Бристольский университет. Диплом с отличием, специальность – английская литература. Она проводила лето в доме бабушки и дедушки в Нортумберленде, вечерами работала в местном пабе, а днем писала. Роман, конечно. Прекрасный женский роман о взрослении и любви. Книга была радостная, живая, думала Нина. Легкая, как ручей. Тем прекрасным летом она сидела в саду за шатким деревянным столом с ноутбуком, выстукивая по две тысячи слов в день. Сейчас она так писать уже не сможет – слишком циничной стала. А бабушка с дедушкой восхищенно за ней наблюдали и прерывали ее только иногда, принося что-нибудь попить, малину из сада или кусочек домашнего пирога.

Нина заерзала на стуле и взглянула на часы. Время, отведенное группе на упражнение, закончилось. Теперь они будут зачитывать свои работы вслух, а она даст им умные, полезные и добрые советы. Ее собственный рассказ подождет.

Толстуха-детектив неожиданно нагрянула во время обеда. Она пришла с симпатичным помощником и наливала суп в тарелку так, будто не ела пару недель, отрезая себе вдобавок толстые ломти свежеиспеченного хлеба и намазывая их маслом.

Нина наблюдала за ней с другого конца стола. Она пыталась прислушаться к разговору детективов, но рядом сидел Ленни Томас, требовавший, чтобы на него обратили внимание и приободрили.

– Вы думаете, у меня есть шансы попасть на курс в Святую Урсулу? Даже после смерти Тони Фердинанда?

– Я думаю, вы могли бы найти издателя, но не уверена, что Святая Урсула сейчас вам особенно нужна. У вас свежий и оригинальный взгляд. Издатели это заметят. Тони Фердинанд им для этого не нужен. И вы мечта любого пиарщика. Были в тюрьме, родом из шахтерского поселка. Вас раскрутить гораздо проще, чем женщину с хорошим достатком или университетскую преподавательницу средних лет. Все среднее чаще всего посредственное.

Нина поняла, как жалко звучит. И как завидует этому восторженному мужчине, вдруг открывшему для себя страсть к писательству. Тому, как легко ему увлечь читателя простотой своего слога, достоверностью описаний. Она повернулась к соседу слева. Марк Уинтертон, может, и скучный, зато с ним не чувствуешь себя неловко. Писал он крепко, но примитивно, без искорки и юмора. Польза для слушателей курса от него была в том, что раньше он работал полицейским. Высокий, седовласый, вежливый, Марк отвечал на вопросы слушателей о криминалистике, судебной системе, различных процедурах и делал это всегда дружелюбно и приветливо.

– Это для вас странно, наверное, Марк, – начала Нина. – В смысле, наблюдать за расследованием со стороны.

– Да, странно.

Он был неместным и говорил с северным акцентом, который Нина раньше не слышала.

– Вы не жалеете, что ушли? – спросила она с искренним интересом. – Разве после такой ответственной и сложной работы жизнь не кажется слишком тихой? Вы поэтому начали писать о полицейских буднях? Чтобы вспомнить, каково было?

Марк осторожно покачал головой:

– Работа у меня была очень напряженная, и вы даже не представляете, как я рад, что теперь это все в прошлом.

– Тогда почему вы решили заняться детективами?

– Я прочитал все пособия, – сказал он так, будто ответ был очевиден. – О том, как стать писателем. Во всех говорится, что писать нужно о том, что знаешь. На службу я пошел в шестнадцать. Больше ничего и не знаю.

– Но жизнь не ограничивается работой.

Нина задумалась, так ли это в ее случае. Она же вечно прикрывалась работой, избегая отношений.

– Вы женаты?

Марк улыбнулся:

– Разведен. Работа сказалась. Два сына, пять внуков.

Он сделал паузу.

– Была еще дочь,