– Не пей. Даже не смотри в сторону водки.

Губы у Петровича сжались в одну тонкую полоску. Он взял мою руку и потряс ее.

– Все мы, алкоголики, приходим к водке разными путями. Но заканчиваем все одинаково. Одинаково плохо. Так что не пей, Антоша.

Он пошатнулся, я поддержал его за локоть, но он обиженно отдернул руку и торопливо вышел из морга. Закрыв входную дверь на засов, я вернулся в ординаторскую, но Василиска там уже не было. Я выбежал в темный коридор и увидел его – он стоял, прислонив ладонь к двери холодильника.

– Она там?

– Да, там, – недовольно пробубнил я, – только давай ты не будешь тут хозяйничать! Договорились?

Я подошел к двери холодильника и открыл засов, но заходить внутрь первым у меня никакого желания не было. Василиск медленно открыл тяжелую дверь, включил свет и замер. Из-за его широкой спины я ничего не видел, и это разозлило меня еще сильнее.

– Ну, что там? – нетерпеливо спросил я, подталкивая мужчину в спину.

Он прошел в холодильник, и я вошел следом за ним.

– Что за черт? – прошептал я.

Почувствовав внезапную дрожь в коленях, я схватился за стену. Я смотрел прямо перед собой и не мог понять, как такое возможно.

– Я, наверное, чокнулся. Больше объяснений у меня нет.

Трупы аккуратно лежали на каталках. Похоронная одежда на мужчине была идеально расправлена, Жанна лежала на своей каталке, прикрытая моей многострадальной белой простыней.

– Когда я уходил, здесь все было не так…

Я стал размахивать руками, показывая Василиску, что здесь происходило. Наверное, это выглядело весьма странно, потому что он вдруг резко приложил палец к губам.

– Ччч! Тише, парень! Давай потом, теперь это уже неважно.

Он подошел к Жанне, склонился над ней и стал шептать что-то. Слова звучали непонятно, я стоял, как дурак и все пытался понять, кто привел трупы в порядок. Может, Петрович все-таки заходил в холодильник, просто не помнит об этом? Или это у меня поехала крыша?

Василиск перестал шептать, откинул простыню и медленно провел ладонями по обнаженному телу Жанны. Я отвлекся от своих мыслей и встрепенулся. Ревность была словно острая булавка, она больно колола в груди. Ладони Василиска замерли на животе – там, где у Жанны была набита татуировка дракона. Это было уже слишком! Это была моя женщина, только я мог видеть ее обнаженной! Только я мог прикасаться к ней!

– Убери от нее свои руки! – закричал я, сжав кулаки, – мне плевать, что вас раньше с ней связывало. Теперь я ее парень. А ты никто.

Василиск обернулся ко мне, у него был странный взгляд – далекий и растерянный, как будто в мыслях он был далеко, не здесь. Я же был в бешенстве, то сжимал, то разжимал кулаки.

– Убирайся отсюда, пока я не надрал тебе морду!

Василиск взял в руки простыню и бережно накрыл ею тело Жанны.

– Пойдем в кабинет, парень, я расскажу тебе, что к чему, – наконец, сказал он.

– Скажи мне сначала, она мертва? Что ты ей шептал?

Василиск нахмурился и тихо произнес:

– Да, она мертва. Я прощался с ней.

Последняя наивная надежда на чудо разбилась на мелкие осколки. Я резко развернулся, вышел из холодильника и, дождавшись, когда оттуда выйдет Василиск, с грохотом захлопнул дверь. Едва мы переступили порог ординаторской, я повернулся к нему и, сцепив руки за спиной, выжидающе посмотрел на него. Он несколько раз прошелся от стены до стены, а потом сел на стул, указав мне рукой на диван.

– Присядь, парень, – тихо сказал он, – разговор будет долгим.

Я сел на диван, достал пачку сигарет, но Василиск наклонился и выхватил ее у меня из руки.

– Не надо дыма, – прошептал он, – дым затуманивает разум.

– Хорошо, – сквозь зубы процедил я и убрал сигареты, – говори уже, не тяни.

Он пристально посмотрел мне в глаза. Мне показалось, что зрачки его медленно сужаются и превращаются в тонкую вертикальную полоску. Я протер глаза, похлопал себя по щекам, чтобы прогнать сон. Но веки стали вдруг такими тяжелыми, что у меня не хватало сил поднимать их.

– Это все началось тогда, когда я был молод… – начал Василиск.

Я закрыл глаза лишь на секунду. Клянусь! Но открыть их уже не смог. Голова моя упала на грудь, и я провалился в глубокий сон.

Глава 7

– Мил человек! Мил человек! Ты живой ли хоть?

Голос звучал совсем рядом, почти что над ухом. Я взмахнул рукой, чтобы отогнать от себя надоедливый, неприятный звук.

– Вижу, живой. Слава Богу! А то как не приду, все спишь и спишь, спишь и спишь! Просыпайся уже, соня-засоня!

Я еле-еле продрал слипшиеся веки и непонимающим взглядом уставился на маленькую, сухонькую женщину, стоящую возле меня.

– У меня отпевание в церкви на девять назначено! Парни гроб-то уже выгрузили! Отдай моего покойничка, будь добр.

Я соображал очень медленно. Мысли ползли в голове улитками. Но лицо женщины я вспомнил. Это была вдова мужика, лежащего в холодильнике рядом с Жанной.

– Жанна! – застонал я, вспомнив, что заснул вчера в самый неподходящий момент. Василиск только-только начал рассказывать мне что-то важное о нем самом и, наверняка, о Жанне.

Я огляделся – кроме меня и вдовы в ординаторской больше никого не было. Куда же подевался сам Василиск?

– Не Жанна я. Анна. Анна Иванова, а покойника, мужа-то моего, Степаном звали. Ну, очухался ли ты? Я, смотри, жаловаться на тебя буду!

– Простите меня, Анна Ивановна, – ответил я взволнованной женщине, – сейчас мигом все сделаю. Готов ваш муж. Все, как положено.

Я, наконец, встал с дивана, выбежал из ординаторской, быстро прикатил гроб на каталке к холодильнику, но, открыв дверь, разинул рот от изумления. Покойник-мужчина лежал на своем месте. Но соседняя каталка была пуста. Тела Жанны в холодильнике не было. Я даже вспотел от волнения. Добежав до секционной, я заглянул туда, но и там было пусто.

– Так, спокойно, – судорожно втянув воздух, прошептал я, – Я уснул, когда здесь был Василиск. Позже должна была прийти Ева. Получается, кто-то из них забрал труп из холодильника и вынес его из морга прямо у меня под носом? Да ну, бред. Хотя… Все в последнее время – сплошной бред, иначе не скажешь.

Я стукнул себя по лбу. Во сне я ничего не слышал, ни единого звука.

– Вот я дурак! Как можно было так крепко спать?

Я изо всех сил стукнул кулаками по пустой каталке. Что мне теперь делать?