воспринимал это, как данность. Тело тряслось, каталка от мощных толчков сдвинулась с места и отъехала на середину. Я откатил ее к стене и попытался придержать Жанну, выпрямить ее руки. И тут напряженное тело резко обмякло, замерло на каталке. Я оглянулся на Еву – та стояла в дверях, сжимая в руке нож.

– Я так понимаю, это и есть то, о чем ты говорила? Жажда крови?

Она кивнула, лицо ее было бледным и напряженным, но страха в глазах не было.

– Да… Это вампирья ломка.

– Ломка? – переспросил я.

– Именно. Как у наркоманов, только гораздо хуже.

Ева подошла к каталке, намотала на кулак рыжие волосы Жанны, но как только она поднесла к ним нож, по мертвому телу пошла волна, похожая на судорогу, только еще более мощная, чем те, что были раньше. Бездыханное тело вдруг выгнулось дугой приподнялось над каталкой, и в следующую секунду Еву невидимой силой отбросило к противоположной стене. Нож выпал из ее руки и со звоном упал на пол.

– Ева! Ева, что с тобой? Что происходит, черт побери? – закричал я, подбегая к ней.

Она лежала на полу без чувств, я проверил пульс и похлопал ладонями по ее бледным щекам. Она приоткрыла глаза и застонала.

– Ева? Что случилось? Что это было?

– Чертова защита! Я не могу до нее дотронуться, – ответила Ева, с трудом поднимаясь на ноги.

– Какая-такая защита?

Взгляд Евы блуждал по телу Жанны, а потом остановился на татуировке дракона.

– Да что случилось-то? Я ничего не понимаю! – нетерпеливо воскликнул я.

То, что произошло в следующий момент, невозможно описывать спокойно. Человеку в здравом уме это покажется абсурдом. Я знаю, что такого не может быть, но это происходило в реальности, и, более того, это происходило со мной! Я увидел своими глазами, как труп, лежащий на соседней каталке, сел, а затем встал на ноги, резко открыл глаза и уставился мутным, остекленевшим взглядом на Еву…

Глава 6

Это было по-настоящему страшно. Я остолбенел от ужаса. Ева же как будто совсем не испугалась. Она лишь вытянула вперед руки, как бы останавливая покойника, и попятилась к холодной, влажной стене холодильника.

– Спокойно, я не причиню тебе вреда, – проговорила Ева.

– Да что тут такое творится? – прошептал я, но меня никто не услышал.

С хриплым рычанием мужчина схватил каталку, поднял ее над головой и изо всех сил запустил в Еву. Раздался страшный грохот. От удара Ева повалилась на пол. Я вскрикнул, подбежал к ней и отодвинул каталку в сторону. Увидев рядом с собой ноги мертвого мужчины, обутые в старомодные туфли сорок пятого размера, которые я совсем недавно натягивал на него собственными руками, я замер и поднял глаза.

Он смотрел куда-то сквозь на меня. Это был взгляд мертвеца – зрачки уже подернулись белой пеленой, в глазах не было ни жизни, ни смысла, они были пусты. На лице под толстым слоем нанесенного мною грима в некоторых местах проступала обмороженная фиолетовая кожа. Распухшие губы приоткрылись, и мужчина невнятно заговорил, с трудом шевеля ими:

– Тебе грозит опасность. Ева лжет, не верь ей, иначе погибнешь. Если хочешь помочь мне, иди туда, где стоит мой диван. Только там узнаешь правду.

– М-мужик, ты чего? – заикаясь, промямлил я.

– Антоша, это я, Жанна.

– Что? Кто?

Я вытаращил глаза, ничего не понимая.

– Нет времени объяснять, силы на исходе. Прошу, сделай так, как я сказала. Диван! Помнишь? Иди туда.

Медленно выговорив эти слова, труп с грохотом рухнул на пол рядом со мной. Разрезанный пиджак распахнулся, оголив почерневшую спину, покрытую густыми волосами. Я заставил себя подняться, подхватил на руки Еву, которая до сих пор была без сознания, и вышел из холодильника.

***

– Голова просто раскалывается!

Я ничего не ответил. У меня самого было такое ощущение, что внутри черепа бьют барабаны. Я нажал кнопку чайника. Мне срочно был нужен кофе.

– Мы должны доделать начатое! Ты должен помочь мне, Антон! Этот ходячий труп – это все она, Жанна. Она заставила его встать, чтобы противостоять нам. А скоро и сама она встанет

Ева сидела на диване, держась за голову.

– Этот мужик, он что-то говорил тебе? – спросила она и пристально посмотрела на меня.

– Нет, – соврал я.

Ева вдруг вскочила с дивана, подошла ко мне и заглянула мне в лицо.

– Ты ведь веришь мне, Антон? Ты на моей стороне?

Я кивнул. А что мне еще оставалось делать?

– Да, я тебе верю. Но теперь тебе надо уходить, Ева. Сейчас придет мой сменщик, ты должна уйти, чтобы он ничего не заподозрил, – соврал я, а потом добавил для большей убедительности. Приходи вечером.

Я перестал понимать, что из случившегося реальность, а что – глюк от недосыпа. Может, это все мне просто снится и, рано или поздно, я проснусь, и этот дурной сон кончится, Жанна будет по-прежнему жива и здорова, и мы снова сможем спокойно жить и любить друг друга.

Мне стало душно от всех этих мыслей, как будто воздух в ординаторской взял и закончился. Я схватил сигареты и вышел на улицу. Присев на корточки возле обшарпанной стены, я закурил. На улице стало ветрено. Ветер пронизывал насквозь мой старый свитер, я поежился и обхватил себя руками. Вскоре в дверях показалась Ева. Она тут же подняла воротник своего белого пальто, натянула берет на уши и пошла прочь по заснеженной тропинке.

– Я что-нибудь придумаю. Я вернусь, – крикнула она на ходу, – нужно доделать начатое. Иначе…

Я не расслышал конец фразы – ветер подхватил его, закружил слова снежным вихрем, рассеял в воздухе. Бросив окурок на землю, я зашёл в морг и взял в руки телефон. До своих напарников я, конечно же, не дозвонился. Кто ответит на телефонный звонок в семь утра первого января? Наверное, никто. Но Петрович, старый алкаш, ответил. Причём голос у него был вполне бодрый.

– Петрович, дорогой, выручай! – закричал я в трубку, – подмени меня часа на три, мне очень надо отлучиться.

Старик поохал, поворчал, но уже через полчаса был в морге.

– Учти, сегодня я тут только как санитар. У меня так-то официальный выходной. В холодильник даже не зайду, не проси. А если Гришка кого привезёт, оставлю для тебя в секционной.

Мне это и было нужно. Петрович ни в коем случае не должен увидеть, что у меня творится в холодильнике. Поэтому я поставил перед ним бутылку водки, за которой только что успел сбегать до ближайшего круглосуточного магазина и сказал:

– В холодильник