– Его поймают и повесят, обещаю тебе. Женщина резко рассмеялась:

– Мне нравится, когда ты так говоришь! – В следующее мгновение она прижалась к нему всем телом и впилась в его губы своими.

«Неплохо, – подумал Квентин, целуя виконтессу, – тигрица приручена» Он подхватил виконтессу на руки и понес к кровати. Там, наконец, оторвавшись от женских губ, он повалил любовницу на мягкую перину, упал на нее сверху, одной рукой начал торопливо задирать на ней пеньюар, а другой резко раздвинул ей ноги широко в стороны, спеша закрепить примирение привычным способом. Эта аристократка вновь принадлежит только ему, и только он обладает подлинной властью над ее телом; Чувствуя, как при первых его движениях женские пальцы с силой впились ему в спину, Квентин вновь подумал: действительно неплохо.

Казалось, эта ночь никогда не кончится. Бланш тащилась, едва переставляя ноги, вслед за Саймоном, не совсем понимая, где она находится и что она делает. Скажи ей кто-нибудь пару дней назад, что она будет путешествовать по дорогам Англии в компании с бродячим актером, который к тому же является беглым преступником, Бланш засмеялась бы этому человеку в лицо. Ее ожидала впереди размеренная и, в общем-то, скучная жизнь, когда другие люди распоряжались бы ее временем, указывали бы ей, как жить и что делать. И вот все изменилось в одночасье. Правда, в действительности приключения, оказывается, доставляют значительно больше неудобств, чем она думала.

– Скоро придем, – сказал Саймон, и это были едва ли не первые слова, которые он произнес за целый день.

Он сегодня у них выдался тяжелым, как, впрочем, и вчерашний. Теперь беглецы пробирались вдоль дороги, через кусты и густые заросли, изредка бросая взгляды на красивый дом, возвышавшийся на холме неподалеку. Башенки, украшавшие фасад здания, живописно выделялись на фоне голубого неба. А чуть подальше неторопливо катила свои воды Темза. При малейших признаках погони Бланш и Саймон скрывались в придорожных зарослях и упорно шли вперед, стараясь не обращать внимания на ссадины и царапины, которыми их награждали колючие ветви. Бланш неплохо разбиралась в растениях, а Саймон, как, оказалось, очень умело лазал по чужим амбарам, поэтому они не голодали. Но пищи этой было явно недостаточно. Теперь все шло к тому, что им придется провести еще одну ночь под открытым небом, – мысль об этом приводила девушку в ужас. Порой у нее появлялось желание бросить все, возвратиться в Лондон, и будь что будет! Но она тут же понимала, что это невозможно. Слишком поздно.

– Ты знаешь, где мы находимся? – спросила Бланш, задыхаясь от долгой ходьбы.

– Да. – Саймон, в отличие от нее, похоже, не чувствовал усталости. – Я думаю, мы где-то недалеко от Дартфорда. Изредка мы ходили по этой дороге, но обычно старались в Кент не забредать. Однако, если я прав… Ты веришь мне?

Бланш, не ожидавшая последнего вопроса, посмотрела на спутника и, практически не задумываясь, ответила:

– Нет.

– Нет? – Он схватился за сердце. – Мадам, ваше недоверие меня ранит.

– Будь любезен, прекрати балагурить. Я устала, хочу, есть и вообще…

– Знаю, – мягко произнес Саймон. – Сегодня был тяжелый день, но скоро он закончится.

– О Господи! Еще одна ночь в лесу! – в отчаянии проговорила Бланш.

– Может, и нет. – Внезапно на дороге раздался стук копыт, Саймон схватил девушку за руку и потянул под ближайшее дерево. Через мгновение мимо промчался одинокий всадник, который то ли не заметил путников, то ли не счел необходимым обращать внимание на путешественников, застигнутых на дороге темнотой.

– Если я прав, – снова подал голос Саймон, – то впереди должен находиться постоялый двор. Я знаком с хозяином.

– Вы познакомились в Ньюгейтской тюрьме?

– Принцесса, это бестактность. Нет, просто одно время он играл на сцене, но потом женился, и его жена решила, что такая жизнь не для нее. По некоторым причинам, ей показалось, что актерская работа недостаточно прибыльна, – Саймон улыбнулся. – Вот, еще одно доказательство того, что не надо жениться. Семья лишает человека свободы.

– Интересно, сколько женщин пыталось лишить тебя свободы?

– Больше, чем ты думаешь, принцесса.

– Мне их жалко. Он пожал плечами.

– Ну, тебе ведь и не предлагают.

Бланш едва не задохнулась от возмущения. С трудом, переведя дыхание, она все-таки пришла к заключению, что обижаться на его реплики глупо. В конце концов, о каких-то отношениях между ними все равно не может быть речи. Оставив его реплику без ответа, она только сказала:

– Если известно, что хозяин постоялого двора бывший актер, то солдаты первым делом заглянут туда.

Саймон взглянул на нее, и его лицо смягчилось.

– Возможно, ты права. Но нам все-таки следует воспользоваться этим шансом. Я надеюсь найти там неплохую еду.

– И настоящую постель, – непроизвольно вырвалось у девушки. Она тут же прикусила губу, опасаясь услышать насмешку от спутника, но тот просто ответил:

– Думаю, постель тоже. Хотя мне не очень трудно ночевать и под открытым небом. Вообще-то, я надеюсь, что хозяин расскажет мне, какие труппы гастролируют поблизости.

– Ты с ума сошел! Тебе ни в коем случае нельзя снова появляться на сцене! Там тебя в первую очередь будут искать!

– Ну, мне почему-то кажется, что это не совсем так. – Он догнал ее и снова взял девушку за руку. – Подумай сама, принцесса, где можно затеряться лучше всего, как не среди актеров? В театре никто не догадается меня искать. Конечно, – тут он наклонился к ней, – если ты никому не скажешь.

Внезапно Саймон резко остановился и потянул ее за руку в заросли. Тут же на дороге послышался стук колес проезжавшей повозки.

– Гостиница вон там, впереди, – прошептал он, – И судя по всему, в ней полно народу.

Девушка без сил опустилась на колени и спросила:

– Как называется эта гостиница?

Ее спутник выглянул из кустов, едва стук колес стих вдали, и небрежно ответил:

– «Плащ герольда».

– Не может быть! – не удержавшись, воскликнула Бланш. – Мы, в какое время живем? Это что, дорога в Кентербери?

– Ах, ну да! – сообразил он. – Ты читала «Кентерберийские рассказы»!

На лице мужчины промелькнула улыбка, но затем оно сразу стало жестким, отчужденным. В такие минуты Бланш могла бы с легкостью поверить что перед ней хладнокровный убийца. Но вот он заговорил, и его отчуждение растаяло.

– Так мы здесь собираемся сидеть всю ночь?

– Нет. – Саймон выпрямился. – Лучше, если я пойду первый.

– Но вдруг тебя узнают…

– Ты, принцесса, лучше не говори подобные вещи, а то я подумаю, что ты и впрямь обо мне беспокоишься.

– Тьфу! – не выдержала Бланш. – Мне абсолютно все равно, поймают тебя или нет. Просто не хотелось бы, чтобы подумали, будто я тебе помогаю.