А он, слегка улыбнувшись ей, уселся за стол напротив и сразу потянулся к пиву, спросив при этом:

– Ну, как, все нормально, принцесса?

– Да, – девушка уткнулась в тарелку, боясь от смущения поднять на него глаза. Чтобы не молчать, спросила:

– Хозяева знают, почему мы здесь?

– Они знают, что ты мне помогла, и это самое главное. – Осушив кружку, он удовлетворенно откинулся назад и сказал: – Вот, теперь хорошо. А потом, видишь ли, принцесса, актеры воспринимают человека таким, каков он есть.

– А кто мы? Сбежавший преступник и его пленница.

– Конечно, нет, принцесса. – Он покачал головой. – Я им рассказал правду.

Некоторое время они молча ужинали, но вскоре раздались шаги в коридоре, и в кухню вошел мужчина.

– Комната на чердаке готова. Надо сказать, сегодня это было непростой задачей, на дорогах полно людей.

– Спасибо тебе, Джошуа, – с чувством произнес Саймон, но тот только отмахнулся и оценивающе посмотрел на Бланш.

– Это твоя спутница?

– Да. Спасибо, дорогая, – кивнул Саймон хозяйке, которая поставила перед ним свежую кружку пива, и продолжил, обращаясь уже к Джошуа: – Не уверен, но думаю, что она могла бы стать отличной актрисой.

– Да, действительно. – Портер уже с интересом посмотрел на девушку. – Наверное, собираетесь присоединиться к какой-нибудь труппе, да?

– Боже избавь! Конечно, нет! – воскликнула она.

Что-то во взгляде хозяина придорожной гостиницы тревожило ее, но она пока не могла точно определить, что именно. – Я хочу добраться до дома.

Правда, она не стала говорить, что там ее еще могут и не принять.

– Похоже, солдаты вас там будут искать в первую очередь, – озабоченно произнес Джошуа.

– Хватит тебе, Саймон, дразнить бедную девушку, – вмешалась миссис Портер и, подойдя к столу, обняла ее за плечи. – Ей сегодня досталось не меньше вашего, так что отстаньте от нее. Вы, наверное, смертельно устали, – добавила женщина, обращаясь к гостье. – Ну, так пойдем. Комната ждет вас.

Бланш послушно встала, бросила прощальный взгляд на Саймона и пошла вслед за миссис Портер вверх по узкой лестнице черного хода.

Когда шаги женщин стихли, Джошуа, по-прежнему стоявший посередине комнаты, скрестив руки на груди, спросил у своего гостя:

– Ты ей можешь доверять?

– До тех пор пока она не знает, куда я направился, со мной все будет в порядке.

Мужчины немного помолчали.

– А куда ты собираешься направиться? – наконец спросил Джошуа.

– Пойду странствовать.

Саймон поддел на кончик ножа кусок мяса и принялся задумчиво рассматривать его. То, что Джошуа говорил о его спутнице, было вполне разумно. Но, хотя они с хозяином постоялого двора знакомы много лет, Саймон до сих пор не знал, мог ли он ему доверять. Наконец, он ответил:

– Пойду искать правду.

– Ты говоришь загадками, Саймон. Скажи мне о своих планах, и я мог бы тебе помочь. Замолвлю словечко, найду тех, кто поможет тебе выбраться из страны.

– Я этого никогда не сделаю. – Саймон выпрямился, лицо у него стало жестким. – Я не убийца.

– Господи, дружище, я это знаю! – пожалуй, слишком энергично воскликнул Джошуа. И голос его при этом звучал несколько наигранно. – Разве я стал бы с тобой разговаривать, думай я иначе? Я бы в таком случае боялся, что ты убьешь меня в постели.

– Просто ты очень смелый, – Саймон встал из-за стола и улыбнулся, хотя внутри у него все дрожало от негодования. Так вот как это теперь все будет! Никто, даже старые друзья, ему не верит! Тем более необходимо выяснить правду! Даже более необходимо, чем раньше.

– Не беспокойся, Джошуа, я задержусь у тебя ненадолго. И я тебе очень благодарен за то, что позволил остаться на ночь.

– Рад был помочь. – Бывший актер уже стоял посреди комнаты, упершись кулаками в бока и являя собой образец радушного хозяина. – Только имей в виду, уходить нужно пораньше, чтобы никто из постояльцев вас не заметил. Сам понимаешь, сохранить такое в тайне…

– Не беспокойся, я не причиню тебе вреда. Спокойной ночи! – не дожидаясь ответа, Саймон повернулся и направился к черному ходу.

Комната, которую им отвели, представляла собой крохотную мансарду под самой крышей с таким низким потолком, что ему пришлось низко наклоняться, чтобы не стукнуться о потолочные балки. Нам чертовски повезло, подумал он, тихонько открывая дверь. Портер явно без особой радости пустил их переночевать. Хорошо еще, что эта крохотная комната чаще всего использовалась как кладовая, поэтому вряд ли кто-нибудь из постояльцев знает про нее.

Саймона не удивило, что Бланш уже легла в постель. Она укрылась до самого подбородка и, широко открыв глаза, смотрела на него.

– Холодно, принцесса? – улыбнулся он, присев на край кровати и начиная стаскивать ботинок.

– Нет, – пискнула она.

Саймон посмотрел на лежащую девушку. Ее волосы снова были убраны под шапочку; из-под нее выбивалось только несколько прядей. Заметнее всего теперь были глаза Бланш, огромные и бездонные, как море.

– Ты знала, что мы будем спать в одной комнате?

– Да.

– Ну, тогда ладно, – он встал с кровати и начал стаскивать рубаху.

Бланш тут же натянула одеяло повыше, вцепилась в него и быстро, испуганно проговорила:

– Но, ведь вы… мы не будем, конечно, спать в одной кровати!

Саймон, вздохнув, опустил руки.

– Ну конечно, нет, принцесса. – Теперь если он и говорил с насмешкой, то насмехался он больше над собой. – Даже не сомневайтесь, разве я мог бы себе позволить?

– Вы законченный негодяй!

– Вы меня оскорбляете. – Он только развел руками. – И это в тот момент, когда я пытаюсь, вести себя, как подобает.

– Прошу меня извинить.

Вместо ответа Саймон промычал нечто невразумительное и вновь принялся, было стягивать рубашку, но опять замер, услышав голос Бланш.

– Пожалуйста, не снимайте рубашку.

– Но, Бланш…

– Пожалуйста!

– А, черт! – Он остановился. Наступила ночь, и оба они слишком устали, так что у Саймона просто не осталось сил на препирательства. – По крайней мере, вы позволите мне взять подушку?

Девушка стремительно высунула руку из-под одеяла, подала ему просимое, но вид обнаженной девичьей руки, бледной и нежной, заставил его сердце сладко забиться. Интересно, против воли подумал он, что на ней надето там, под покрывалом?

– Спасибо большое! – неожиданно для себя поблагодарил он, чувствуя, как по всему телу разливается горячая волна. – А одеяло?