– Ночь закончилась, и Дима решил спасти Иру. Он сделал себе копье и лук со стрелами. Он увидел следы ящериц. И пошел по ним. Настало утро, и ящерицы все спали. Дима нашел пещеру и увидел Иру. Хорошо, что она была целая и здоровая. Дима освободил Иру, и они побежали из пещеры. В это время в небе летел вертолет, и Дима стал махать руками и кричать. Вертолет стал спускаться. Тут проснулись ящерицы и стали выползать из пещеры. Ира испугалась, но Дима был храбрым и убил копьем двух… нет, трех ящериц. И вот вертолет спустился. Их спасли, и они улетели домой. И стали жить долго.

– А потом поженились? – осклабился Паша. – Тили-тили-тесто?

– Может, и поженились, – осторожно сказала Ира. Щеки девочки покрылись легким румянцем.

– Дебильная сказка, – подытожил Паша. Он переступил босыми ногами на линолеуме и сказал: – А что стало с ящерицами?

Дима пожал плечами:

– Не знаю. Наверное, до сих пор живут на острове.

– Не-е, – решительно замотал круглой головой Павлик. – Так не бывает. Уж я-то знаю. Туда прилетели военные и разбомбили остров. Вот так. И все ящерицы подохли.

– Жалко, – произнесла Ира. – Может, не надо их убивать? Они ведь живые.

– Ха! Жалко тебе. А меня папа на охоту брал. Он зайца ранил, и я видел, как он с него кожу отрезал. То есть шкуру.

– Это как? – замер Дима, и Паша ухмыльнулся.

– Жопой об косяк. Вот так и срезал. Ножом. Заяц еще живой был, глазами моргал. А я не боялся. Интересно было.

– Ты жестокий, – испуганно отпрянула Ира. Она, словно черепашка, втянула голову в накинутое поверх одеяло.

– А я тоже историю одну знаю, – вдруг сказал Паша и, повернувшись к девочке, подмигнул ей. Дима заметил это и почему-то вновь подумал о древних египтянах. А еще он подумал… что неплохо было бы наказать этого Павлика. Хорошенько наказать. За нескончаемые подножки и пихания исподтишка. За вечные обзывания. За дурацкие шутки.

«И за воробья в кармане Ире».

Эта мысль пронеслась в его голове словно мячик от пинг-понга, и Дима понял, что больше он не простит Павлику никаких обид. Никаких.

– Страшная история? – пискнула Ира.

– Да, – с важным видом кивнул Павлик. Он уселся на спинку кровати Димы, послышался скрип.

– Ты кровать сломаешь, – хмуро сказал Дима. Его воротило только от одной мысли, что этот жирный придурок сидит так близко от него. Впрочем, Павлик пропустил его замечание насчет кровати мимо ушей. Как всегда.

(уж он-то знает, что кровать не сломается)

– Жили-были Паша, Ира и Димка. Ира с Пашей дружили, а Димка им постоянно мешался, – хихикнул Павлик, очевидно, представляя себе эту ситуацию наяву. – Паша был сильный, он тренировался карате. А Димка был слабаком. Тощий, как червяк.

Дима почувствовал, как его лицо заливает краска. И зачем Паша все это рассказывает?! Ведь он ничего про него плохого в своей сказке не говорил! Павлика там вообще не было!

– Однажды они пошли в поход, – продолжал Паша. – В темный лес. Взяли рюкзаки, фонарики. Еще удочки взяли. Они играли, ловили рыбу, потом сделали костер. А потом легли спать. Наступила ночь.

Он демонстративно умолк, уставившись на Иру, всем своим видом будто намекая, что он не продолжит рассказ, пока не почувствует ответную заинтересованность в своей истории. И это не заставило себя долго ждать.

– Что же было ночью? – проговорила Ира, и голос девочки дрогнул.

– В лесу жила Баба-яга. Страшная, с кривым носом. И когти у нее были, как у твоих ящериц, Димка. Она забрала их к себе, в избушку. И затопила печку.

Ира слушала, будто завороженная. Случайно взглянув на Диму, она вздрогнула – мальчика было не узнать. Лицо Димы побледнело, на лбу выступили крошечные капельки пота. Он смотрел в потолок, его рот был сжат так плотно, что напоминал едва заметный шрам. Что с ним? Он испугался?

Павлик проследил за взглядом девочки, и его толстые губы изобразили ехидную улыбку.

– Баба-яга хотела зажарить их в печке. Она связала детей. А потом пошла наружу, чтобы нарубить еще дров. И тогда Паша смог развязать веревку. Уж он-то знал, что делать! Он развязал Иру и Димку. Ведь Паша был самым храбрым и сильным. Они открыли дверь и выбежали наружу. Баба-яга их не видела. Только Димка все испортил. Знаете, как?

Дима лежал, вытянувшись в кровати в позе «по стойке смирно». Его мышцы были напряжены до предела, а немигающий взор был устремлен в потолок. Он меланхолично вытирал пот со лба, но крупные капли вновь и вновь проступали сквозь поры его кожи, словно под кроватью мальчика на полную мощь работал обогреватель.

– Димка испугался, – с нажимом сказал Павлик. – Он был трусом и заплакал. Заревел, как рева-корова.

– Я не хочу дальше слушать, – неожиданно сказала Ира. Ее лицо тоже побледнело, но не от истории Паши. Ей было страшно за Диму – она еще никогда не видела его в таком состоянии.

– Да ладно тебе, – пропыхтел Павлик. Он поднял ногу и принялся копошиться между пальцами. – Совсем немного осталось. Уж я-то знаю.

Ира ничего не сказала. Она лишь слегка отодвинулась назад, не сводя глаз с ухмыляющегося мальчика, который сосредоточенно ковырял ноготь на большом пальце мясистой ступни. Когда это ему надоело, он опустил ногу и, понюхав ладонь, продолжил:

– Баба-яга побежала за ними. Она была старая, но все равно быстро бегала. Но Паша с Ирой тоже быстро бегали. Ира поранила ногу и не смогла бежать. Но Паша был сильный и понес Иру на руках. Только Димка всем мешал. Он плакал и кричал: «Ой-ой, я боюсь! Я устал и не могу бежать!»

Павлик бросил мимолетный взгляд на Диму, и глаза его торжествующе блеснули.

Димка боится. Ха-ха. Именно это и нужно.

Уж он-то, Павлик Кашин, знает.

– Дима не трус, – пискнула из-под одеяла Ира.

– Трус, трус, – кивнул паренек, тщательно выговаривая обидные слова, будто получая от этого несказанное наслаждение. – Зря они его с собой взяли в поход.

Губы Димы начали мелко-мелко трястись. Наблюдая издалека, можно было бы подумать, что мальчик повторяет про себя какое-то длинное стихотворение.

– Димка спотыкался и падал. Они перепрыгнули через ручей. Баба-яга устала и вернулась домой.

Дима замер. В мозгу равномерно пульсировала одна и та же мысль:

«Все закончится хорошо. Все закончится хорошо. Все…»

(конечно, хорошо. Паша не такой уж и плохой мальчик. Сейчас он скажет, что ребята пришли домой, вот и сказке конец, а Бабу-ягу поймали полицейские и посадили в тюрьму)

Однако одного взгляда на Пашу хватило, чтобы понять – эта сказка закончится нехорошо. Во всяком случае, для Димы.

– У Бабы-яги были гуси-лебеди. Только не такие, как в сказке, – понизил голос Паша. – Они были похожи… они… – он на мгновение задумался, – на птеродактилей. Как твои ящерицы, только с крыльями, Димка.