— Что же изменилось? Как ты добился своего? Я имею в виду шеф-повара в килте. Извини за назойливость, но на той фотографии ты не похож на неуверенного в себе галерного раба.

Подмигнув, Бретт улыбнулся:

— Ты ее видела? Видишь ли, Крис также является моим менеджером. Он — единственный, кому удалось убедить меня надеть килт клана Камеронов.

— Менеджер. — Сиенна понимающе кивнула. — Ага. Лакомый Кусочек месяца пользовался очень большой популярностью в «Поместье Грейстоун».

Бретт откашлялся:

— Они именно так меня называли?

Сиенна неторопливо кивнула и с радостью заметила, что Бретт простонал и смущенно съежился. Она улыбнулась и облегчила его страдания, заметив:

— Ты намного храбрее меня. Можно я попрошу Криса научить меня заводить друзей и влиять на людей?

— Легко. Ведь убедил же я его вложить с трудом заработанные средства в совместное предприятие. Через несколько недель мы откроем ресторан, о котором мечтали еще в Париже… Когда мне надоело трудиться наемным шеф-поваром, Крис был единственным, к кому я обратился.

— Вы очень доверяете друг другу.

— Конечно. Я продал все, что у меня было, в Аделаиде и вложил средства в ресторан. Крис — отец-одиночка — можно сказать, отдал последнюю рубашку. Мы оба рискуем.

— Но ты все же не ответил на мой вопрос. Как ты попал с галер в Париж и стал Лакомым Кусочком, который открывает собственный ресторан?

На миг Бретт показался Сиенне прежним уязвимым юношей, и ее сердце дрогнуло.

— Я жил в Париже, был холост и обожал свою работу. Я никуда не ходил, зато на кухне готов был торчать сутками. Крис показал мне этот замечательный город и жизнь, о которой я не подозревал. Он научил меня общаться с людьми и знакомиться с девушками. В конце концов, я решил пригласить на свидание одну из них. — Умолкнув, Бретт трогательно улыбнулся. Он явно собирался рассказать Сиенне что-то очень личное. — Лили была парижанкой, ухоженной, умной, изысканной, элегантной и настолько красивой, что дух захватывало. Такая женщина желанна для любого мужчины.

Сиенна не сводила глаз с Бретта. Взяв с подноса клубнику и держа ее за плодоножку, он осторожно откусил сочную ягоду. Сиенна уловила сильный сладкий аромат. Она молчала, предоставляя Бретту возможность продолжать.

— Только через восемнадцать месяцев я решился пригласить ее на двойное свидание, куда пришел Крис со своей подружкой. Несколько часов я был самым счастливым человеком в Париже, а потом Лили положила глаз на Криса. Это была любовь с первого взгляда для них обоих. — Бретт доел клубнику. — Через четыре месяца состоялась свадьба Криса и Лили. Я был шафером.

Он говорил решительно, однако Сиенна заметила, как затуманились на миг его глаза.

— Я приготовил три свадебных торта. Пять слоев легчайшего бисквита с орхидеями из помадки — для гостей из Великобритании. Башенка из профитролей со сливочным кремом шантильи и теплым шоколадным соусом — для гостей-французов и детишек. И, конечно же низкокалорийное желе из розового шампанского со свежими фруктами — для фотомоделей, которые…

Договорить Бретту не удалось. Сиенна не смогла дольше слушать его страдальческий голос, быстро подошла к Бретту, наклонилась и поцеловала его в губы. На вкус они были солено-сладкими — от пота и клубничного сока. Бретт на мгновение замер, потом с жадностью ответил на поцелуй, лишая Сиенну здравомыслия. Когда он, наконец оторвался от ее губ, она опустила голову ему на грудь.

Закрыв глаза, Сиенна наслаждалась охватившими ее эмоциями. Она ощущала легчайшее прикосновение его губ к макушке. Их сердца бились в унисон.

— Чем я заслужил такое? — пробормотал Бретт, прижимаясь лбом к ее голове.

— Должна быть причина? — сдавленно поинтересовалась она.

Его руки скользнули по ее спине. Однако Сиенна чувствовала, как между ними возникает барьер, духовный и физический. Бретт чуть отстранился, приподнял ее подбородок и посмотрел в глаза:

— Никакой жалости! Лили выбрала лучшего мужчину.

Он не смеет так говорить! Он заслуживает большего!

Промолчав, Сиенна обвела пальцем линию его подбородка, не в силах выдержать прожигающий взгляд. Да, ей было жаль Бретта. Он любил Лили, а та вышла замуж за его лучшего друга.

Он потерял любимую женщины дважды. Сначала она вышла замуж, потом — умерла.

— А как насчет понимания? Я скорблю о твоей потере. У малышки Джесс, — Сиенна улыбнулась, — будет самая лучшая вечеринка по случаю дня рождения.

Бретт расслабился, плечи его опустились.

— Ладно, — улыбнулся он, потом повторил, но уже увереннее: — Ладно.

Улыбнувшись, Сиенна похлопала Бретта по груди, потом высвободилась из его рук и, как бы, между прочим, взяла блокнот:

— Розовые воздушные шары. Пусть их будет тридцать. Каждый гость возьмет домой шарик. — Она едва заметно улыбнулась Бретту и была вознаграждена усмешкой и кивком.

— Отлично! — воскликнул Бретт. — А я отправляюсь в душ. Как насчет визита в местный магазин пиццы? Проверим, есть ли у нас конкуренты. Тем более, тебе следует практиковаться в приготовлении пиццы.

— Иди. Только я не умею готовить. Кроме того, я умираю с голоду. А еще нам нужно серьезно поработать, чтобы подготовить тратторию к визиту настоящей маленькой принцессы. В конце концов, я-то лишь притворяюсь принцессой.

Бретт вышел из кухни с такой беспечностью, словно не он только что перевернул мир Сиенны с ног на голову.

Пора приниматься за дело. Дочь Лили отпразднует свой день рождения в красивом зале, даже если Сиенне придется всю ночь красить стены.

Кроме того, у нее появилось странное ощущение, что она делает это скорее для Бретта, чем для маленькой девочки, чья мать разбила его сердце.

Бретт — лучший из известных ей мужчин. Она собирается доказать ему, что он особенный. И не важно, если для этого придется снова его поцеловать.

Встав в центре зала и засунув руки в карманы, Бретт тихо присвистнул. Он впервые увидел отремонтированное помещение, и у него перехватило дыхание. Сиенна выбрала для пола светлые дубовые доски, которые отлично смотрелись с перекрашенными в кремовый цвет стенами. Скатерти, салфетки, шторы и абажуры темно-зеленых и розово-пастельных оттенков гармонировали со стенными бордюрами тех же тонов.

Несмотря на февральский холод, дневной свет проникал сквозь чистое оконное стекло, создавая ощущение большого пространства и уюта. В целом зал выглядел современным, шикарным, удобным и располагающим.

Это уже не была траттория Марии. Все вокруг громко заявляло об индивидуальном стиле Сиенны Росси. Простые дубовые рамочки семейных фотографий отлично сочетались по цвету с полом и спинками стульев. Но интереснее всего было расположение этих фотографий.