Движения стали неистовее, яростнее, крики малышки громче толчки глубже, пока снова не увидел, как она начинает биться подо мной, выкрикивая мое имя, и это сорвало планку окончательно.

Вынул член, а потом с хрипом засадил внутрь и ощутил, как подступает оргазм.

Хотел вынуть, но руки Юли на бедрах не позволили отстраниться и я со странным чувством паники и охуенного кайфа почувствовал, как кончаю ей внутрь и содрогаюсь всем телом, так и не вынув член, который в такт ударам пульса выталкивал сперму прямо внутрь гладкой киски Юли.

– Прости. – Первое, что пришло на ум, после того как она открыла глаза и посмотрела на меня. – Ты такая тесная, что я не смог сдержаться.

Я все еще лежал сверху, накрывая голое прекрасное тело своим, и чувствовал, как острые соски покалывают мою грудь.

Член все еще был внутри, и я не удержался и снова толкнулся в неё, срывая рваный выдох с пухлых губ.

– Ты большой. – Юля произнесла это глядя мне в глаза, и я вдруг ощутил странное покалывание в груди. – Ты кончил в меня?

Я поморщился, осознавая масштабы пиздеца, который сейчас случился.

– Я хотел вынуть, но…

Но мне было слишком охуенно внутри твоей тесной киски, и я не стал.

– Я не дала… – Она как-то грустно на меня посмотрела и заговорила. – Это был мой первый раз и мне хотелось знать, как это бывает… До самого конца. Я слышала про постинор, так что…

Я думал, что она захочет, чтобы я отстранился и оставил ее в покое до нового прихода, но Юля не отталкивала меня, и я ловил кайф от ощущения ее голого тела под своим.

Хотя и умирал от желания выпрямиться и рассмотреть ее тело с раздвинутыми ногами и влажной киской, из которой вытекает моя сперма.

Блядь…Снова.

– Раз уж это случилось…

В груди разлилось тепло от того, что я стал ее первым. Не смотря на её внешность, Юле удалось оставаться девственницей так долго, хотя я никогда бы не подумал, что девушка с таким телом сможет хранить себя до…

– Сколько тебе лет?

– Девятнадцать исполнилось в том месяце. – Она замолчала, а потом, облизав губы снова заговорила. – Когда это снова наступит, думаю, ты снова сможешь кончить внутрь. Я не против.

Она говорила это и даже не догадывалась, что творилось сейчас со мной. Член уже был в полной готовности и буквально подрагивал от желания, а внутри меня творился какой-то пиздец. Мысли превратились в кашу, и одна единственная выделялась на общем фоне: Юля должна стать моей.

Её дыхание участилось и девушка заерзала подо мной, умоляюще глядя в глаза.

– Трахни меня снова. Пожалуйста.

Проснулась, когда солнышко уже во всю светило в окно, окрашивая бежевый ковролин в золотистый цвет. Открыла глаза и наткнулась на пристальный взгляд Макса.

Давно он встал?

Макс сидел, развалившись в кресле. На нем были лишь боксеры, и я снова невольно залюбовалась его накачанным торсом. В правой руке парня ополовиненная бутылка Дениелса, и серьезный взгляд красивых глаз скользил по моему голому телу.

– Я просила разбудить… – Натянула простыню, скрывая наготу, и заметила, как уголок губ раздраженно дернулся, когда Макс услышал мой сонный голос. – Я сейчас оденусь и уеду.

– Останься.

Как выстрел в пустом тире.

– Зачем? – Села на постели, подтягивая колени к груди. Между ног слегка саднило, и я поморщилась, ощутив легкую боль.

– Я этого хочу. – Он как-то странно посмотрел на меня, а потом его лицо стало непроницаемым. – А ты?

Остаться у него? С ним? Чтобы он снова повторил все то, что делал со мной ночью?

По телу прошла жаркая волна, когда я вспомнила, что мы вытворяли на этой огромной кровати.

Вопреки предсказаниям Макса, меня колбасило почти до утра. Тело ныло и просило удовлетворения снова и снова. И парень раз за разом давал мне это, и я сбилась со счета, сколько раз за ночь кончила. И сколько раз кончил он. В меня.

– Нужно в душ… – Встала, прижимая простынь к груди, и Макс тоже поднялся и оказался рядом, нависая сверху.

– Ты хочешь остаться со мной? – Мне показалось, или в его словах был двойной смысл?

– О чем ты просишь?

Его взгляд был прямым, и парень так же прямо ответил.

– Прошу тебя стать моей. – Дыхание перехватило, когда его рука легла на шею и пальцы нежно скользнули по коже. – Подумай и ответь сейчас. Если скажешь нет, я закажу такси и провожу тебя, но если ответишь да…

Его глаза заставляли меня плавиться от нежности, плескавшейся в них. Они обещали. Обещали мне все то, во что я не могла поверить. Только не с ним. Не с этим бабником, трахнувшим меня когда подвернулась такая возможность… И я уверена, что уйди я он завтра же забудет мое имя, и отправится на поиски новой жертвы.

– Решение за тобой. Но запомни. Я не привык просить дважды. – Губы коснулись щеки, скользнули по скуле, потянули мочку уха. – Соглашайся, Юль… Будь моей.

От него пахло гелем для душа и сексом. Я хорошо запомнила этот аромат. Ночью, отдаваясь ласкам его сильных рук, требовательных губ, наглого языка, я снова и снова сходила с ума от него.

Макс был таким разным: то трахал меня нежно, будто я хрустальная и от любого грубого прикосновения рассыплюсь на осколки, то вдалбливался внутрь с одержимостью зверя, заставляя меня содрогаться от сильнейших оргазмов и срываться на крик, когда ощущения становились просто невыносимыми.

И только когда он подталкивал меня в бездну, ловя мой озверевший от похоти взгляд и сжимая мое бьющееся в оргазме тело, он позволял себе отключить мозг и все инстинкты вопившие, что это не правильно и так нельзя, и снова и снова кончал в меня, рыча в губы слова, которые казались сном.

– Я не могу.

Сказала это и сжалась, ожидая чего угодно, но только не до боли нежного поцелуя, заставившего затрепетать каждую клеточку тела.

– Юль… – Прижался лбом к моему и замер, давая мне второй шанс, но я не воспользовалась.

– Не могу. – На большее сил не хватило.

Выдохнула и замолчала, ощущая как в груди начинает ныть от горькой тоски. И я в сотый раз прокляла судьбу, что все так.

Через двадцать минут я села в заказанное Максом такси и уехала, оставляя позади ночь, навсегда изменившую мою жизнь.

Свет неоновых ламп резал глаза, но я делала вид, что не обращаю на них внимания. Вышла, изящно покачивая бедрами и замерла, чтобы потом начать свой привычный танец.

Для него.

Он не будет распускать руки, не будет в наглую пялиться, не будет пытаться запустить руки мне в трусы.