— А что смешного я сказал? — удивился хранитель.

— Да нет, ты не обижайся, — сказал я, — и спасибо за то, что считаешь нас большими игроками. Нет, мы, конечно, молодцы, с этим никто не спорит, да, Алиса?

— Шутишь? Мы вообще, отвал башки! — сказала Алиса.

— Отвал башки? — удивился я, — впрочем, ладно. Мы молодцы, и сами отрицать этого не будем, пусть отрицает кто-то другой. Но, видишь ли, мы одиночки. У нас нет ни кола, ни двора. Проще говоря, у нас нет своей базы, нет своей банды, и нет плана, как это всё заполучить. Мы просто охотники за удачей. Что-то делаем, что-то предпринимаем… но это всё! Это наш предел!

— Почему предел? — удивился хранитель, — кто его вам обозначил?

— Ладно, сформулирую по-другому, — сказал я, — предел на сегодняшний день.

— Кстати, ваша база могла бы быть здесь, — сказал хранитель, — как и ваша банда!

— Только мы не знаем, одобрит ли убежище такой план, — усмехнулся я, — мы ведь здесь недавно, чуть больше суток. Вот когда три дня минет, и убежище постучится нам в головы, намекая, что койко-места пора бы освободить, вот тут-то все планы про базу и рухнут.

— У тебя есть бусы! — вспомнил хранитель, — и ещё одни мы сняли с Милы, и ещё два комплекта рассыпанных. Возможно, если их починить, они будут работать.

— Странно слышать такие речи от хранителя! — с лёгким пафосом сказала Алиса, — ты предлагаешь нам хакнуть систему? А как само убежище к этому отнесётся? Думаешь, ему это понравится? А потом пошёл такой в душ, снял бусы, и кирдык? Ну уж нет!

— Наверное, ты права, — смутился хранитель, — просто, предложил первое, что пришло в голову.

— Но, с другой стороны, — сказал я, — если мы выживем в этом противостоянии…

— Не если, а когда, — поправила меня Алиса.

— Ты когда, а я, если, — частично согласился я, — нам будет очень полезно и приятно иметь где-то в Москве место, где нас всегда с радостью встретят и помогут чем могут. Да, это делают во всех убежищах, но здесь мы сможем насчитывать не на формальный приём, а по высшему разряду! Так ведь?

— Естественно! — даже возмутился моим словам хранитель, — как ты мог предположить, что будет иначе? Даже если меня здесь не будет, все будут знать, кому они обязаны победой!

— Стоп, стоп, стоп! Вы чего? Обалдели? Какой победой? Чтобы нам были обязаны победой, сначала надо победить! А вы сейчас говорите об этом в прошедшем времени. Это очень плохой знак! Такие разговоры не к добру! — серьёзно сказала Алиса.

— Так ты у нас суеверная? — удивился я.

— Когда это необходимо, — сказала Алиса, — сейчас это крайне необходимо!

— Куратор! — вдруг послышался лёгкий вздох.

Мы все резко замерли, после чего медленно повернулись к Нине. Она продолжала спать, но никто не сомневался, что сказала это именно она.

Некоторое время мы ждали продолжения, но его не последовало.

— И что это значит? — сказала Алиса, вопросительно посмотрев на меня.

— Я-то откуда знаю! — сказал я.

— Ну, у вас же есть эта, как ты её называешь «ментальная связь», — сказала Алиса.

— Я такого не говорил! — сказал я, — вот такими словами не говорил! Да, она меня предупреждает об опасности и сегодня, снова, возможно, спасла нас всех, но, я бы не назвал это связью, потому что никакого диалога нет. Это просто сигналы. И я не могу просигналить ей в ответ.

— А ты пытался? — спросила Алиса.

— Вообще-то, толком не пытался… — начал я.

— Вот видишь! Надо просто попробовать, может быть будем узнавать новости не в последний момент перед поражением, а чутка раньше, — сказала Алиса.

— У нас здесь есть менталист, — сказал хранитель, — может быть, он сможет помочь… правда, он не очень сильный. Так, на примитивном уровне только работает, насколько я знаю.

— Так-то, попытка не пытка, — задумался я, — почему бы и нет? А кто это? Мы же всех видели в убежище. Как он выглядит? Или это она?

— Он, — сказал хранитель, — это тот, который вчера штаны спустил раньше времени в столовой.

— О-о-о-о-о-о-о, — Алиса встала со стула, — удачи тебе, Алик, а я пошла! Не хочу второй раз лицезреть его бубенцы, а то, что он их снова не покажет, никакой гарантии нет! Не провожайте! — вскинула она руку, не давая мне возможности возразить, — дорогу я знаю!

И Алиса стремительно вышла из комнаты.

— И всё-таки она хорошая, — сказал, улыбаясь, хранитель.

— Только ты ей об этом не говори, — подмигнул ему я, — потому что для фурии это вряд ли комплимент. То, что она не совсем обычная фурия, будет нашей с тобой тайной, ладно?

— Я не пойму, ты сейчас шутишь или нет? — немного растерялся хранитель.

— Пятьдесят на пятьдесят, — улыбнулся ему я, — ровно пятьдесят на пятьдесят!

— Так что будем делать? — спросил хранитель, кивнув на спящую Нину.

— Ладно, зови своего менталиста, — махнул я рукой.

Мужичок пришёл с деловым видом, и со старым потёртым кожаным портфелем под мышкой. Зачем ему нужен портфель, так и осталось непонятным. Возможно, что для солидности. Оглядев комнату, он с недоумением спросил:

— А кто же пациент?

Видимо, хранитель его не поставил в известность. Сам хранитель встал неподалёку, облокотясь на стену, и скрестил руки на груди, с любопытством наблюдая за происходящим. Я подумал, что убедиться в способностях этого менталиста у него пока что не было случая, вот он и хотел посмотреть, что тот на самом деле может.

— Она пациент, — указал я рукой на Нину.

— Она? — обрадовался мужичок, непроизвольно сложил губы в трубочку, и после небольшого замешательства, добавил, — пу-пу-пу-у-у-у-у-у…

— Сможешь помочь? — спросил я.

— Надо бы её разбудить! — сказал мужичок.

— В этом-то и проблема, — вздохнул я, — она не просыпается. Думаем, что это какое-то заклятье.

— Отлично! — почему-то сказал мужичок, и глаза у него суетливо забегали, — так, чтобы не мешать сеансу, вам нужно будет выйти отсюда! А