— Три дня, — ответила Жюльетт. — Пожалуйста, приезжай поскорее, пока я не начала подыскивать себе другого парня. — Она тихонько рассмеялась.

Дальнейший разговор касался каких-то мелочей. Бродка мысленно был уже на встрече в «Опернкафе»; кроме того, он постоянно следил за тем, чтобы не обронить лишнего слова о событиях последних двух дней, — в конце концов, это подождет, у него и так достаточно проблем.

Бродка пообещал вернуться на следующий день и обменялся с Жюльетт еще парой ничего не значащих фраз, когда услышал тихий шорох возле двери. Под дверь сунули записку.

Закончив разговор, Бродка поднял листок бумаги. Это было сообщение от портье: «Звонок в 8.25: госпожа Нора Маркович, Линке Винцайле, срочно просит прийти».

Бродка посмотрел на часы: без двадцати пяти девять. Что бы могла значить эта просьба? Надевая пальто, он попросил портье заказать такси.

Когда Александр вышел из отеля на улицу, сквозь ветви деревьев, окружавших Кертнерринг, светило солнце. Таксист попался молчаливый и не в духе, что как нельзя лучше подходило Бродке. Ему сейчас абсолютно не хотелось общаться с кем бы то ни было.

В утренние часы движение в Вене чем-то напоминает неаполитанское. Возникает ощущение, будто здесь действует кулачное право, и, дабы усилить это ощущение — поскольку постоянные остановки и продвижение вперед позволяют это сделать, — водители заняты в первую очередь тем, что, опустив стекла своих автомобилей, беспрерывно издают боевой клич. К счастью, местные автомобилисты уже привыкли к подобной реакции, для них ругань все равно что «Валбил», известное желчегонное средство. К тому же иностранцы не понимают их крепких словечек.

Днем Линке Винцайле с ее рыночными ларьками и прилавками выглядела намного оживленнее, чем ночью, и Бродка с трудом нашел поворот, за которым стояло здание, где снимала квартиру Нора. Бродка расплатился с таксистом и вышел из машины.

Войдя в подъезд, он почувствовал, что внутри было едва ли теплее, чем снаружи. Бродка поднялся по обшарпанным ступенькам на второй этаж. Сверху ему навстречу спускалась женщина, которой приходилось опираться на перила. Она, прищурившись, поглядела на Бродку, потом отвернулась и молча прошествовала мимо.

Казалось, Нора ждала его, поскольку дверь была не заперта.

Бродка постучал и вошел в квартиру.

Словно ожидающая жениха невеста, Нора сидела на диване за кухонным столом. На ней был тот же халатик в цветочек, который так не понравился Бродке ночью. Голова женщины была запрокинута, руки раскинуты, ноги расставлены, так что можно было заглянуть дальше, чем полагалось мужчине, который за это не заплатил.

Бродка подумал, что Нора пьяна: в квартире просто воняло алкоголем. Но, подойдя ближе, он увидел на ее шее справа и слева темные пятна. Широко раскрытыми, остекленевшими глазами Нора смотрела в пустоту. Ее губы посинели, рот был слегка приоткрыт.

Бродка, еще ни разу в жизни не попадавший в подобные ситуации, содрогнулся от ужаса. Он беспомощно схватил левую руку Норы. Она была холодной, и, когда он отпустил ее, рука безвольно упала. Только теперь до Бродки наконец дошло, что женщина мертва.

В тот же миг он осознал весь ужас случившегося. Нору убили!

А он попался в ловушку, приготовленную убийцами.

Вне всякого сомнения, они хотят повесить это убийство на него! В голове все смешалось. Испытывая панический страх и бессильную ярость, Бродка почувствовал, как кровь застучала в висках. Одна мысль неотступно билась в его мозгу: «Прочь отсюда!»

С лестничной клетки донеслись голоса. Александр подошел к двери, прислушался. Голоса удалились. Он осторожно приоткрыл дверь и посмотрел на лестничную площадку: никого не было видно. Бродка решил, что пора немедленно убираться. Он вышел из квартиры и, глубоко вздохнув, захлопнул за собой дверь.

С подчеркнутым равнодушием он спустился на первый этаж. Было невероятно трудно не броситься бежать сломя голову. Прежде чем выйти из дома, он осторожно выглянул наружу. Никого. Бродка пересек двор и оказался на улице.

Шум транспорта показался ему сладчайшей музыкой. Он пешком отправился в отель, едва ли замечая идущих навстречу пешеходов. Теперь он ускорил шаг, но перед глазами по-прежнему стояло лицо убитой. Перейдя Рингштрассе неподалеку от Оперы, Бродка бросился бежать.

Поднявшись к себе в номер, он поспешно собрал чемодан, расплатился и заказал такси в аэропорт. Бродка совершенно не слушал того, что говорил ему шофер, — слишком много мыслей роилось у него в голове. Он отчаянно пытался придумать, как выбраться из затягивающейся вокруг его горла петли.

Он осознавал, что бегство было худшим из всех возможных вариантов.

Такси уже проехало половину пути до аэропорта, когда Бродка велел водителю отвезти его в управление полиции. Таксист бросил на Бродку удивленный взгляд, пожал плечами и повернул в сторону Шоттенринг.

— Как скажете, господин. Деньги ваши.

Управление полиции находилось в 1-м районе, в здании, похожем на большую старую коробку с бесчисленным множеством окон. За стеклом перед огромным количеством телефонов и мониторов сидел дежурный. Услышав об убийстве, мужчина почти не проявил интереса и для начала послал Бродку в отдел регистрации несчастных случаев. Оттуда его направили в комиссариат по расследованию убийств, к чиновнику по фамилии Валльнер.

Тот выслушал историю Бродки, иногда кривясь так, словно ему было очень неприятно. Наконец он подозвал к себе ассистента, дородного и очень медлительного мужчину с густыми кустистыми усами и чуть ли не с воодушевлением произнес:

— Ну что ж, берись-ка за это дело!

А затем, обращаясь к Бродке, вежливо спросил:

— Вы не пройдете с нами?

Сев за руль полицейского автомобиля, ассистент проявил себя как весьма темпераментный водитель. По крайней мере, прикрепленная к крыше синяя мигалка, казалось, окрылила его, и он, преисполнившись презрением к смерти, дважды проехал на красный свет. При этом он пользовался в равной степени как проезжей частью, так и тротуаром, лишь бы побыстрее доехать.

По прибытии на Линке Винцайле комиссар послал своего ассистента к жившей в соседнем доме домоправительнице, которая оказалась решительной женщиной лет шестидесяти со светлыми, зачесанными наверх волосами. Она открыла дверь в квартиру Норы, а затем, усилием воли заставив себя заглянуть внутрь, закрыла лицо руками и запричитала: ну почему такое, боже ж ты мой, должно было обязательно случиться в ее доме?

После того как комиссар осмотрел место преступления, он отослал ассистента к служебной машине, припаркованной во дворе, чтобы тот вызвал по рации криминалистов и врача для осмотра трупа.

Врач, молодой мужчина, похожий на студента, в очках без оправы и с черным чемоданчиком, прибыл первым. Когда Бродка, не в силах наблюдать за этой процедурой, отвернулся к окну, врач официально удостоверил смерть Норы. Причина: удушение. Преступление, как заявил он, было совершено около десяти часов назад.