Вот если бы мне прямо сейчас сказали, что всё, Вика, давай собирайся с вещичками на выход. У тебя там ОГЭ и сотрясение мозга. А наследником ордена станет Юра, он давно хотел. Или вот Август, он тоже не против… Не, спасибо, не надо. Я лучше ещё немного тут посижу, мир поспасаю!

– Да, мне повезло. Но это не от меня зависит, я просто там родилась, и всё. Зато тебе тоже повезло, у тебя есть мама Толли! И мы все.

Август пожимает плечами. Надо что-то другое утешительное придумать.

Я растерянно смотрю по сторонам. Кресло, скатерть, на подоконнике ваза с цветами и коробка с рукоделием. Экран! Маленький домашний, часть большой разумной системы!

Ну, давай, разумный, покажи что-нибудь?

Он теплеет, светлеет. Я смотрю в упор. Что-нибудь хорошее, чтобы Август успокоился. Это реально как конфетку дать. Тот же эффект. Сладко и хорошо!

Воспоминание мигает, проступает постепенно. Сперва нос и ухо, потом рыжий хвост. Как же всё-таки моя собака на меня похожа! Мелочь! Пёсель мой родной. Мелочь скачет по дачной дорожке, лает на магазинного кота. А кот видит, как Мелочь выступает, и нарочно поворачивается к нему ленивым толстым боком. Не хочет общаться.

Общаться!!!

Дошло! Мы, люди, общаемся словами, словесными конструкциями, ну ещё жестами и интонациями. А экраны, пожевав наши эмоции и воспоминания, общаются картинками! Неужели до меня никто об этом не догадался?

– Ты куда?

Я мчусь в прихожую, подхватываю пальто и шарф, рву на себя входную дверь. Хорошо, что все уже разошлись! Никто не помешает!

– Эй, а картинка? А собачка? А дальше?

Август лезет за мной!

– Отстань!

Я чуть не падаю с крыльца. Хватаюсь за флюгер, который теперь вместо жабы. Холодный, острый. Ладоням больно, кожу содрала. Да чёрт с ней, главное, чтобы Август отвязался. Надоело, что он всё время за мной хвостом. Выслеживает, что ли?

Глава IX

Юбка путается, всё, что можно, жмёт и режет. И шнурки эти… после таких шнурков ненавидишь стимпанк как… как не знаю, что. А ещё ветер, от него губы трескаются люто. Сразу кровища капает, будто я уже Августа сожрала. Причём прямо на богослужении! Господи, как же хочется помаду, самую любую, хоть гигиеническую, хоть с блёстками, как у наших первоклассниц. Но тут вообще никакой нет. По крайней мере, я не видела помады ни у мамы Толли, ни у тёток с наших собраний, ни у тёток на рынке. Но это тётки! А Тай – как я. Хоть и ведёт себя старше.

Так что я вваливаюсь в книгоубежище с воплем:

– Тай! У тебя помада есть? Или блеск для губ?

– Сестра Тщай сегодня прихворнула, – скрипит стариковский голос.

За столом, где Тай обычно ждёт посетителей, сидит лысый костлявый старик. К столу прислонена его трость, на ней висит синий шерстяной берёт. Трость крепкая, деревянная, лакированная, с сучками. Старик на неё очень похож.

Я смотрю на трость, пробую отдышаться, глотаю книжный воздух и смысл слов.

Сестра Тщай. Тайка! Заболела!

– Где она?

– Вероятно, у себя дома, – снова скрипит старик.

Голос тоже как трость. И сам старик весь жилистый, загорелый. В кофте песочного цвета, в рубашке голубой. У нас в ордене никто так ярко не одевается. А он не из ордена. У него на шее висит крошечный ключик, такой же, как у Тай. Поэтому она ему «сестра», хотя годится в правнучки.

– Я могу вам чем-то помочь?

Где я недавно видела такой же ключ на шее? Во сне? В бреду? Я что-то ключиком открывала, чью-то тайну. Это был какой-то очень важный бред. Что там дальше? Но это вопрос явно не к старику.

– Вероятно, вам необходим губной бальзам…

– А вы что – консультант?

Ой, чёрт, вот сказанула. Тут же таких нет!

– Только по книгам и маркам. Но вы можете зайти в аптеку Баха, она вам по пути.

– И попросить губной бальзам?

– Именно. Будете брать лекарства для сестры Тщай, заодно позаботьтесь и о себе.

Он так скрипуче это всё говорит, что прямо хочется передразнить.

– Если вы пойдёте к сестре Тщай, передайте ей вот это.

Старик поднимается, опираясь на трость, срывает берет, суёт его в карман растянутой кофты, шагает вдоль полок с детскими книжками. Снимает одну, в очень яркой обложке. Жёлтые и красные яблоки на синем фоне… А это и не фон! Это спина сказочного зверя! Такая помесь не то льва с динозавром, не то оленя с ежом. Однако!

Я про такого никогда не слышала!

– Передайте это ей.

– Что-нибудь ещё передать? – я стараюсь не скрипеть, ну вот честно.

– Благодарю вас. Ничего не надо. Но я рекомендую вам купить для Тщай жаропонижающее в аптеке Баха. Если вы, конечно, не практикуете исцеления, сестра… Дым.

Он издевается? Я молчу, пожимаю плечами, смотрю, как он заворачивает книжку в лист бумаги. В газету! Я не знала, что здесь есть газеты. У нас дома я никогда их не видела.

– Передайте ей пожелания не хворать. И постарайтесь купить жаропонижающее!

– Ага. От кого пожелания?

– Она поймёт, – улыбается старик.

Значит, аптека Баха по пути к Тай. Интересно, аптека на нашей стороне или уже там, в товарной части города?

Да какая, к чертям, разница, всё равно у меня денег с собой нет! Вообще ни монеточки!

На аптеку Баха я выскакиваю из переулка. Тёплые окна сияют, внутри видны зеркальные шкафы и почему-то очень много настенных часов. Иду мимо витрины и слышу, как звук ввинчивается во все эти стеклянные прилавки и перегородки.

– Дзынь, дзынь…

Восемь.

На всех часах ровно восемь. Ужинать пора. А я сегодня даже не обедала! Вокруг темнота и мокрый ветер. А ещё у меня пояс для чулок перекрутился или даже порвался.

Хочется задрать юбку и посмотреть, что там вообще случилось! Вот у нас там это было бы просто. В любом торговом центре, в любом фастфуде есть бесплатный туалет… А тут!

Ну, в общем, унаследую орден милосердия, стану владычицей мира и повелю по всему Захолустью понастроить бесплатные общественные туалеты. С зеркалами! Ибо нефиг!

– Дзынь!

Колокольчик на двери аптеки!

Нарочно звякает, будто приглашает!

– Надеюсь, вам скоро будет лучше! – обещает ласковый женский голос за стеклянной дверью. Посетитель осторожно спускается по мокрым ступеням.

Дверь приоткрыта, внутри тепло и свет! И чулок, скот такой, сполз почти до колена.

– Добрый вечер! Позвольте мне войти!

Я улыбаюсь и говорю максимально вежливо, как в доме