назад. Но проходит время и идея, не выдержавшая в свое время конкуренции, начинает вдруг бурно развиваться, получая как бы вторую жизнь.

С этой точки зрения судьба идеи функциональной «комнаты в комнате» относительно благополучная. За прошедшие полвека она хотя и не получила массового распространения, но все же можно встретить отдельные примеры использования данной идеи в реальной практике архитектуры и дизайна. Так в 2000 году в Японии была построена по проекту архитектора Ш. Бана вилла, названная «Обнаженный Дом» (Рис. 5–17).

Вилла представляет собой единое пространство, в котором на колесах передвигаются мобильные блоки-комнаты. Их можно даже вывезти из дома, благодаря чему среда жилища постоянно трансформируется и функционально, и визуально, что радикально изменило привычные представления о структуре интерьера вообще (Рис. 5–10).

Это уже не проекты на бумаге и даже не выставочные образцы. Это реальная архитектура, в которой живут реальные люди. Конечно, японский образ жизни заметно сказался на внешнем облике элементов интерьера. Но данный пример наглядно показывает, что идея, казавшаяся фантастической, начинает входить в повседневную жизнь. Причем не только в жилище. Довольно большое пространство (около 12 000 м2) офиса фирмы Гугл в Цюрихе скомпоновано с максимальным использованием идеи «комнаты в комнате» (Рис. 5–11).

Как и полагается истинно соляристической идее, она начинает жить собственной жизнью, уже независимой от ее создателя. И оказывается, что в идее заложено много больше, чем кажется с первого взгляда. «Визиона 69» Коломбо и наша работа «Жилище 2071» появились на свет почти одновременно. И хотя и в том, и в другом случае был применен вроде бы аналогичный прием «комната в комнате», однако трактовка идеи была принципиально различной. Коломбо, и его последователи разделяли боксы по функциональному принципу, копируя аналогичное разделение комнат в квартире (на общую комнату, спальни, кухню и санузел). Однако возможен и другой принцип специализации помещений: каждому члену семьи – отдельное помещение, имеющее все необходимое оборудование. Именно так поступили мы.

Мы рассуждали примерно так. Каждый из этих двух принципов организации жилого пространства имеет свои достоинства и свои недостатки. Разделение по функциональному признаку в определенном смысле «экономичнее», поскольку в отличие от принципа индивидуализации нет необходимости дублировать аналогичные устройства. Однако так называемая «экономичность» – отнюдь не главный критерий рациональности, поскольку индивидуальное оборудование чаще всего обеспечивает более высокий уровень комфорта. К примеру, в квартире, где проживает семья из четырех человек, наличие лишь одного умывальника создает ощутимые неудобства утром, когда родители торопятся на работу, а дети – в школу, и потребность в умывальнике совпадает по времени у всех четырех.

Иметь некоторые предметы индивидуальными предпочтительнее и с гигиенической точки зрения. Не случайно, что сугубо индивидуальным стало белье. Нередки случаи, когда каждому члену семьи выделяется своя посуда, свои столовые приборы, которыми другие члены семьи никогда не пользуются. По всей видимости, подобные факты – не прихоть отдельных семей, а отражение объективного процесса индивидуализации предметов потребления. Причем этот процесс явно усиливается по мере повышения благосостояния.

Русская печь в крестьянской избе служила кроватью для нескольких человек, а то и для всей семьи. Сейчас кровать, за исключением супружеской, окончательно превратилась в индивидуальный объект. Аналогичная закономерность отражается и в самой организации жилища семьи. Действительно, коммунальная квартира означала один санузел и одну кухню на несколько семей и каждой семье по крайней мере одну отдельную комнату. В отличие от этого отдельная квартира – это санузел и кухня на каждую семью. Логическим шагом дальнейшего повышения комфорта жилища стало появление в многокомнатных квартирах второго санитарного узла. Дальше эволюция может идти примерно так: каждому члену семьи личная комната, затем вдобавок личный санузел, а также и другие элементы оборудования, к примеру, телевизор и другая техника. (Сегодняшняя реальность во многом подтверждает эти наши, тогда во многом интуитивные соображения).

Уже в те годы появилось несколько «мутационных» дизайнерских разработок, развивающих идею предметов, постоянно сопровождающих человека. Так, Л. Колани показал натурный образец рабочего места секретарши, где всё оборудование и человек буквально сливаются в некий гибрид человека и предметов (Рис. 5–12)

Существовавшая пятьдесят лет назад техника была, разумеется, намного более громоздкой и неуклюжей, чем сегодняшняя. Так что если подобную дизайнерскую идею применить в наше время, результат наверняка будет намного более убедительным.

В те же годы появилась еще более радикальная дизайнерская мутация, развивающая фактически ту же тему. Дизайнер Р. Скимеда продемонстрировал одежду, начинающую в некоторой степени сливаться даже с мебелью (Рис. 5–13).

Дизайнер встроил в «одежду» и аудиовидеосистемы, и надувной стол и другие надувные изделия, заменяющие мягкую мебель, черты которых, естественно исходили из технических представлений тех лет. Так что и в этом случае сделаем поправки на произошедший за полвека научно-технический прогресс (что не только не умаляет, а скорей подчеркивает творческий уровень этого дизайнера).

Подобные разработки зачастую вызывают снисходительную улыбку, особенно спустя десятилетия. Первые несовершенные самолеты как транспортное средство были явно хуже, чем столетиями совершенствовавшиеся кареты. Но чем выискивать в первых ростках будущего несовершенства, не лучше ли задуматься о том, а как можно пойти еще дальше, как сделать их совершеннее.

С аналогичной ситуацией мы столкнулись при работе над третьей, (ставшей заключительной) частью своей работы «Жилище 2071». Ее графическая часть была представлена на 4 кадрах. Наиболее важными из них были кадры 15 и 16. (Рис. 5–14).

Эти два кадра излагали в визуальной и частично словесной форме наши представления о возможности качественного пересмотра (по сути дела мутациях) некоторых объектов, связанных с проблемой передвижения человека в современной среде, в значительной степени изуродованной людьми (в том числе в немалой степени архитекторами и дизайнерами). Предлагаемое нами гипотетическое устройство мы назвали ЛИТУС (ЛИчное Транспортное УСтройство). Мы умышленно не использовали слово «автомобиль». Слова обладают психологической силой, нередко вредной для генерирования творческих решений. Привычное слово неизбежно толкает на привычные, тривиальные решения. А мы всей своей работой пытались наметить возможные пути для подлинно качественных, а не просто количественных архитектурных и дизайнерских изменений. Тогда, в 1971 году мы еще не могли знать чрезвычайно ценные мысли Г. С. Альтшуллера по той простой причине, что первая его книга вышла из печати несколько лет позднее. Но чисто интуитивно мы поступили именно по Альшуллеру. Кадры 15 и 16 нашей работы по сути дела и были Идеальным Конечным Результатом. Мы не пытались нарисовать конкретные формы предлагаемого нами объекта, а