– Вплоть до войны? – моментально оживился француз, так как этот вопрос был очень важен для императора Наполеона. Согласно соглашениям с Британией, главной ударной силой в борьбе с русскими должна была быть французская армия, но Наполеон был совсем не против разделить эту весьма сомнительную честь с австрийцами. От возможности принести императору хорошую весть французский посол от нетерпения даже несколько подался вперед, однако Буоль был вынужден его разочаровать.

– Император считает войну с русскими самой крайней мерой из всех возможных и обратится к ней в исключительном случае, – выдавил из себя граф Буоль, ничтожно суетясь.

– Если Австрия объявит войну России, этого будет вполне достаточно, чтобы полностью обуздать агрессивное поведение русского медведя. Против армий трех таких великих держав, как Австрия, Франция и Британия, царь Николай никогда не дерзнет выступить. Для приведения русского царя в чувство австрийскому императору будет достаточно потрясти мечом, не обнажая его при этом, – стал лить лесть француз, но Буоль крепко стоял на своем. Отправляя его к французскому послу, Франц-Иосиф приказал графу добиться гарантий ненападения Франции на Австрию в обмен на помощь в борьбе с русскими на Дунае, но без начала военных действий.

– Император считает, что одного того, что Австрия пошла на разрыв Священного союза трех императоров, будет достаточно, чтобы напугать Николая. Именно французский консерватизм в решении политических проблем, всегда был больше по душе нашему императору, чем азиатская агрессия русских, – вывернулся Буоль, и француз больше не стал продолжать беседу.

В качестве того, что слова австрийского императора не расходятся с делом, сразу после отъезда Орлова из Вены был отдан приказ о переброске австрийских войск в Трансильванию, на границу с Валахией.

Эта весть была доставлена в Петербург одновременно с графом Орловом и наглядно говорила, что кроме турок, англичан и французов у России появилась новая опасность – австрийцы.

Одновременно с приездом Алексея Федоровича из Берлина от Будберга поступило сообщение о том, что в столице королевства ведутся какие-то секретные переговоры прусского правительства с Англией. Что обсуждалось на этих переговорах и к чему стороны пришли, послу достоверно не было известно, но и те сведения, что стали его достоянием, рисовали откровенно неприглядную картину для России. Посланцы туманного Альбиона активно давили на прусский кабинет министров, требуя от королевства беспрекословного соблюдения Пруссией всех параграфов и положений устава общегерманского союзного договора.

Такая щепетильность объяснялась тем, что согласно уставу любое германское государство должно было прийти на помощь другому германскому государству в случае нападения на него третьей страны. Пока русские полки не пересекли границу с Австрией, Пруссия будет честно соблюдать нейтралитет. Но едва начнется война, прусская армия рано или поздно вторгнется в Варшавское княжество или Курляндию.

Узнав об этих происках англичан в близком ему Берлине, государь полагал, что все их хлопоты окончатся пшиком, но он жестоко ошибался. Несмотря на то что наследник русского престола приходился прусскому королю внуком, Фридрих Вильгельм не поддержал своего венценосного зятя в его споре с австрийским императором.

Прусский король остался верен интересам германского союза и отдал приказ на выдвижение германских войск к русской границе. Одновременно с этим в Берлине, Познани и Кенигсберге было объявлено о частичном призыве на военную службу солдат запаса.

После подобного предательства со стороны тестя царь буквально почернел от горя. Он с трудом перенес удар со стороны того, кого по праву считал членом своей семьи. Дабы не дать полякам ни малейшего шанса на новое антирусское восстание, государь приказал отправить дополнительные войска в Царство Польское.

После этих событий казавшаяся невозможной большая европейская война стала приобретать реальные очертания. Закономерным результатом всех событий в центральных империях стал сначала разрыв дипломатических отношений России с Францией и Англией, а затем объявление войны. К подобному шагу русского императора подтолкнуло убеждение, что его европейские противники еще не готовы к началу боевых действий. По мнению Николая, у русской армии был запас времени, чтобы перейти Дунай, разгромить врага и занять Стамбул, после чего можно было возобновлять разговор с французами и британцами. Намечалась грандиозная схватка между сухопутным медведем и морским крокодилом, в которой первый удар наносил крокодил.

Аландские острова, ставшие главной целью похода англо-французского флота в июле 1854 года, представляли собой группу мелких островов вокруг главного острова архипелага, давшего ему название. На острове Аланде находилась крепость Бомарзунд, орудия которой держали под своим прицелом вход и выход из Ботнического залива.

По сути, присутствие русского гарнизона на острове могло оказывать влияние лишь на интересы Стокгольма. После завершения войны 1809 года шведская корона взяла курс на нейтралитет в европейской политике, и балтийская угроза для России сошла на нет. Наглядным примером этого было то, что к началу 1854 года из всех крепостных укреплений были готовы лишь три крепостных башни. Остальные находились в стадии долгостроя.

Командовал аландским гарнизоном полковник Бодиско, в подчинении которого находилось около полутора тысячи человек, частью из которых были добровольцы-финны. По указу императора Александра финское население освобождалось от воинской повинности, но было много желающих поступить на русскую воинскую службу. Из них и был создан финский батальон, входивший в состав гарнизона крепости Бомарзунд.

Артиллерия крепости была под стать самой крепости. Единой системы обороны артиллерийским огнем не было, а из тех пушек, что имелись на острове, добрая половина не имела станков. Ввиду отдаленность крепости и второстепенности ее направления, главное артиллерийское управление не торопилось с их поставкой. В государстве были более важные горячие точки, чем Бомарзунд.

Все это британские дипломаты, всегда сочетавшие дипломатию с разведкой, любезно сообщили адмиралу Непиру перед его отправлением в поход на Балтику. Адмиралтейство щедрой рукой выделило ему восемь линейных кораблей, четыре фрегата и пять паровых судов разных размеров. Когда британская эскадра покидала родные берега, провожать ее на яхте вышла сама королева Виктория, радостно махавшая платком уходящему флоту.

Настроение лондонцев и всех гостей столицы в эти дни было торжественно-радостным. Перед уходом флота английские журналисты подняли победную шумиху по этому поводу. Столичные газеты старались перещеголять друг друга, рассказывая своим читателям о технической отсталости крепостного режима в России. Балтийский флот русских назывался кучей плавающих дров, раскатать которые по бревнышку для самых лучших моряков в мире – плевое дело.

Не было ни одного издания, которое не написало о словах адмирала, которые он произнес, отвечая журналистам на вопрос о его видении предстоящего похода. Согласно им, адмирал пообещал уже через три недели достичь Петербурга и с Божьей помощью взять его. Потом адмирал яростно отказывался от этих слов, но в начале марта 1854 года эти высказывания не сходили с уст англичан. Все, за исключением самого адмирала, ждали скорейшей победы над врагом. Ведь это ему, а не газетчикам предстояло сражаться с русскими дикарями, к которым Непир относился очень настороженно. Он очень боялся, что русские корабли закроют ему проход в Балтийское море и, пользуясь тесниной датских проливов, не позволят ему воспользоваться преимуществом парового флота над парусными кораблями.