Например, мой папа меня очень редко хвалил. А если и делал это, то с формулировкой «молодец, но…», ради которой нужно было вывернуться наизнанку и совершить что-то невероятное. Мне же очень, очень хотелось, чтобы отец восхищался, хвастался, поддерживал меня. Поэтому большую часть своей взрослой жизни я строила отношения с мужчинами по принципу «я докажу тебе, что я самая лучшая». На самом же деле все, что я хотела: переиграть болезненный детский сценарий и стать хорошей дочкой для отца. К сожалению, мне это не удалось. Но по мере осознания, что проблема лежит не в плоскости моей сегодняшней жизни, а базируется где-то там, далеко в прошлом, я начала отлавливать эти моменты и задавать себе вопрос: Милая, кому и что ты сейчас хочешь доказать? Чего вдруг в тебе сегодняшней не хватает, чтобы просто тебя любить? Постепенно меня отпускало, и я отказалась от изматывающей, бесконечной и, главное, безрезультатной гонки за любовь.

Одна моя читательница рассказывала, что в детстве ее зверски избивала мама. Знаете, я вообще к своему ужасу заметила, что люди чаще повествуют о насилии со стороны матерей. Это, наверное, было одним из самых неприятных открытий с момента моего увлечения психологией. Так вот. Аню били. Иногда за проступки, иногда просто так. До крови, синяков, гематом. И каждый раз она, забившись в угол, в ожидании очередного неадекватного всплеска, мечтала о том, чтобы мамочка изменилась. Ведь Анечка так ее любит, так старается быть хорошей для нее. В ее детских фантазиях мама была доброй королевой, которую заколдовала злая фея, но скоро, совсем скоро случится что-то волшебное, и она станет теплой, ласковой и заботливой. Едва Анне исполнилось 18 лет, она сбежала из дома к первому попавшемуся молодому человеку, так как терпеть происходящее не было сил. Вскоре в ее семейной жизни начались регулярные унижения, ссоры, попытки ее изменить и насилие. Сменив одного садиста на другого, Аня продолжала стоически терпеть, мотивируя это тем, что «ну ведь сначала он не был таким, значит, скоро расколдуется». Она пыталась вести себя лучше, не вызывать в муже приступов агрессии, совершенно забывая о том, что тот, кто по природе своей не может бить женщин, не сделает этого ни при каких обстоятельствах (за исключением самообороны).

В конец списка я определила нашу инфантильность. Ведь вера в чудеса отлично ее поддерживает. Мол, нет у меня того-то и того-то, потому что не приходит какая-то высшая сила и не дает.

Есть у меня один знакомый мужчина, который вот уже как 8 лет мечтает поменять работу. Амбиций у него много, очень хочет быть большим и серьезным человеком, но ничего для этого не делает. На логичный вопрос, что же, дорогой друг, удерживает тебя от завоевания этого мира, он отвечает, что нету вдохновляющей женщины. Вот, мол, была бы, тогда ух как развернулся бы. Мой визави относится к типу реактивных людей, которым нужно, чтобы кто-то задавал направление. Такие люди не обращаются к себе с вопросом «чего я хочу», они поглощены поиском вдохновителя, высшей силы, великой миссии. В результате проваливаются в апатию, депрессию и упадок. Так как энергию нашу мы получаем как раз от удовлетворения своих хотелок. Проактивные же товарищи сами инициируют действия и, как правило, выигрывают.

Для реактивной позиции вера в чудеса — прекрасное оправдание бездействия. Зачем брать на себя ответственность за свою жизнь, если есть в нашем мире что-то большее. Просто оно не всегда справедливо и кому-то дает, а кому-то нет. Тут тебе и прекрасный повод пообижаться, пострадать о жестокости мироустройства, возможность свалить все на кого-то другого. Так и живут годами в ожидании, когда же прилетит тот заветный голубой вертолет с мороженым.

Вера в чудеса — это личный выбор каждого. Вы можете жить в реальности, а можете болтаться в вечных воздушных замках, ожидая чего-то невероятного. И если вам в этом хорошо и ничего нигде не болит — отлично. Если же иллюзии приносят больше беды, чем радости, стоит пересмотреть свой подход к жизни.

Хочешь, я расскажу тебе, как умирает любовь? Ты удивишься, ведь ее конец оказывается в той же точке, где и начало. Доверие, устав от бесконечных тычков, щипков и острых ножей в свой адрес, разворачивается и медленно, но верно отползает. Поначалу не в силах справиться с тем, что можно было ошибаться, оно постоянно оборачивается, а иногда и возвращается, пытаясь найти какие-то объяснения, оправдания, встать на чужое место.

Сколько раз я бесконечно прокручивала в голове варианты развития событий? Искала ответы на этот свербящий вопрос: «Почему? Ну почему? Зачем?» Каждое столкновение с твоей ложью выбрасывало меня из нашего моря и заставляло задыхаться на берегу. Первой реакцией всегда было: «Нет! Не может быть!» Я переспрашивала, перечитывала, пыталась найти хоть какую-то зацепку, которая может немедленно опровергнуть все.

Затем являлись злость, желание закончить прямо сейчас, ибо так нельзя, ну нельзя, достаточно, довольно уже, на мне и живого места не осталось. Потом гнев постепенно отступал, и разум начинал искать ответы. Просто принять тот факт, что человек, возведенный в высшую степень значимости, может быть вот таким, — невозможно. Ведь это признать собственное поражение, роковую ошибку и лишиться веры в других в принципе. Коль я так оступилась в тебе, что же тогда с остальными? И я начинала придумывать объяснения, любезно предлагая их тебе. Разумеется, ты не отказывался, выбирал варианты, и я верила. Почему? Потому что хотела.

Жить в иллюзии становилось медленно, но верно все более невыносимо. Разум брал свое и не давал расслабиться. Красивые и, казалось бы, логичные оправдания действовали ровно несколько часов, а потом опять, по новой, вопросы, вопросы, вопросы. Они не давали спать, есть, дышать, жить. Порой всерьез думалось, что от ответов зависит все. Хотя на самом деле они уже были мне известны. Часами бродя по лабиринтам анализа тебя, я просто избегала встречи с реальностью. Она мне не нравилась, ведь в ней требовались решения. А их у меня не было.

Мое доверие держалось долго. Сорванные встречи, не состоявшиеся поездки, не сложившиеся звонки и множество странных «приветов» из той твоей жизни. Ты почему-то решил, что банальные «прости» и долгожданные объяснения происходящего смогут все исправить. И я бы рада, но что-то не получалось. На смену вечному «почему» пришло «а вдруг опять», откровенные когда-то разговоры больше походили на допросы, и я все чаще ловила себя на том, что говорить-то уже не хочется. И даже уже не просто нет сил, а и желание ушло. Зачем что-то прояснять, если изменений нет. Говорят ведь, что людей нужно либо принимать, либо отпускать. Я не могла сделать ни того, ни другого. Поэтому в какой-то момент просто застыла, наблюдая за происходящим.

Отрицание

Мы с вами состоим из множества механизмов, среди которых весомый кусок отдан под защиты. Благодаря им нам удается выживать в этом странном мире и не сходить с ума. Хотя зачастую все происходящее вокруг вполне себе способно привести нас в клинику неврозов. Если бы наша психика не была такой сложной, многослойной и таящей в себе невероятное количество вариантов развития событий на любой жизненный сценарий, не протянули бы мы и нескольких лет.