Коммуницировать с кем-то из внешнего мира было еще сложнее, так как единственное, о чем мне было интересно говорить: он, мы, наша сложная история. Людям, по понятным причинам, это не особенно нравилось, а меня не приводило в восторг то, что они пытались вывести меня в реальность. В нее не хотелось, хотя иллюзия и была уже разорвана на куски. Я предпочитала прогуливаться по этому разрушенному ментальному садику, снимать с деревьев кусочки нашей красивой истории и анализировать, анализировать, анализировать.

Мне было катастрофически нечего делать, ведь любимый бизнес остался бывшему мужу при разводе, а чтобы начать что-то новое, требовались ресурсы и желания. Я была так поглощена НАМИ, что ни о какой работе даже не думала. За это нещадно ругала себя, напоминая, что так нельзя, что влюбился ты в меня деятельную и активную, а теперь осталась лишь жалкая тень.

Все чаще я стала находить себя лежащей на полу в ванной. Почему-то именно это место в квартире казалось мне самым безопасным. Я сворачивалась калачиком на кафеле и просто лежала часами. Надеялась, что вот сейчас мироздание увидит, как мне плохо, и что-то сделает. Например, выдаст уже тебя окончательно.

Моя жизнь превратилась в сплошное ожидание: звонка, смс, приезда, встречи. Я научилась определять звук мотора твоей машины и даже твои шаги на лестнице. Все вокруг напоминало какой-то затянувшийся депрессивный фильм, как будто это происходит не со мной, и я являюсь лишь сторонним наблюдателем. Часы складывались в дни, дни в недели, недели в месяцы…

Зачем мы подменяем свою жизнь чужой?

Большую часть своей жизни я была ярким представителем поколения, выращенного на мазохистических лозунгах. Один из них гласил: заботиться о себе — это высший грех. Любовь в паре выглядит так: я забочусь о тебе, а ты заботишься обо мне.

В этой книге мы с вами уже не первый раз говорим об издержках воспитания, которые приводят нас в опасные ловушки. Но ведь из песни слов не выкинешь, все мы начинаемся в детстве и именно там усваиваем прочные установки, часть из которых здорово отравляет жизнь.

Так вот. Перво-наперво нас научили такой форме любви, где высшая мера ее проявления: отказ от своей жизни. Наши мамы и бабушки транслировали, что ради нас отказались от себя, карьеры, любви. Нам рассказывали душещипательные истории о смертельных подвигах во имя светлого чувства, нам вдолбили в голову, что чем больше отдаешь — тем больше получаешь. Поэтому, встречая кого-то, кто нам симпатичен, приятен и к кому начинаем испытывать светлые чувства, мы несемся немедленно преподнести ему все самое лучшее.

Правда, нельзя не отметить, что отдавать, прямо скажем, особенно и нечего. Люди, которые с головой уходят в отношения и начинают жить своим партнером, как правило, не в ладах с собой: недовольны собственной персоной, тем, как складываются у них дела, им скучно, грустно, постоянно тревожно. И кажется, что если присосаться вот к этому симпатичному индивидууму, то на тебя перекинется немного его интересной и насыщенной жизни. Как будто ею можно заразиться половым путем.

Одна моя клиентка рассказывала, что лучшее в ее деструктивном любовнике — его интересная жизнь: он всегда в разъездах, активно что-то делает, постоянно на виду. А она работает на скучной работе, потом идет домой и вообще всю свою жизнь отказывается от занятий, к которым лежит душа. Поэтому отношения с ним разорвать не может, несмотря на то что они ей не нравятся. Так хоть какое-то ощущение собственной значимости и насыщенности.

Люди, погружающиеся в других с головой, как правило, испытывают серьезные сложности с ответами на очень простые вопросы. Попробуйте прямо сейчас потестировать себя.

Какой вы человек? Чего вы хотите?

Детальнее, не общими словами.

Какую жизнь вы хотите? В подробностях, в мелочах, а не статичную «счастливую» картинку. Зависли? Значит, welcome to the club.

Склонные к слиянию товарищи очень мало знают о себе, не чувствуют себя. Из-за этого развивается постоянное состояние неудовлетворенности (согласитесь, довольно сложно получить то, неведомо что) и тревоги. В попытках ее утолить начинаются судорожные поиски партнера, через которого можно было бы наполниться. Ведь других способов пополнения ресурсов и укрепления себя мы не знаем.

Самооценка, силы, энергия — все крутится вокруг признания нас значимыми другими. Вот полюбил он меня — значит, я хорошая и нужная, сказал, что я красивая, — чувствую себя женщиной, обратил на меня внимание — ощущаю, как силы на свершения появляются. А забери все это — таю, как дымка, и остается только неосязаемый, полупрозрачный силуэт.

Границ своих, а как следствие, и чужих тонущие в других люди тоже не чувствуют. Ответ на вопрос: «Что можно делать со мной в отношениях, а чего нельзя?» — покрыт мраком. Из-за этого, сталкиваясь с вызывающими неприятные эмоции проявлениями партнера, они несутся узнавать у всех вокруг: «Это нормально или нет?» Как только я получаю письмо с подобным посылом, у меня сразу загорается индикатор: «Человек ничего не знает о себе». Внутренних весов нет, границы не простроены, собственные чувства определять не умеет.

А ведь единственно верный подход в подобной ситуации — спросить: Как мне это? Нравится? Нет? И только на эти ответы, про себя, не про других, и нужно опираться.

По этой же причине эмоциональные дайверы не гнушаются влезать в личные вещи, подслушивать разговоры, следить за партнером, всячески вмешиваться в его жизнь.

Резюмируя, получаем, что погружение в другого человека и подмена своей жизни чужой сродни моральному суициду. Мол, я и моя судьба мне так не нравятся, что ничего с этим сделать не могу, поэтому пойду самоубьюсь о другого. Как и любая другая попытка расстаться с жизнью, заканчивается такой опыт печально. Правда, в отличие от физиологической смерти, тут всегда можно возродиться и использовать полученный опыт как ценный ресурс. Правда, рекомендую не затягивать.

Ты как-то раз удивился, мол, столько всего у нас происходит, а я будто и не злюсь на это вовсе. На самом деле во мне иногда столько гнева, что порой кажется, он разнесет стены этой квартиры, сметет на своем пути все эти обстоятельства, отмазки, глупые причины, подхватит меня и унесет уже подальше.

Я злюсь на тебя. За то, что ты своими руками превращаешь все красивое, невесомое, нежное и тонкое между нами в какой-то кромешный ад из острых булыжников, раскаленной жижи и непереносимой духоты. И за то, что ты будто бы не видишь происходящего со мной, с нами, с окружающими. Все вокруг мучаются и сходят с ума, а ты делаешь вид, что находишься в райских кущах, полных умиротворения и спокойствия. Ты бесконечно и беспощадно создаешь у меня ощущение какого-то безумия, сюра, зазеркалья, говоря о своей любви, непреодолимой тяге и невозможности быть без меня, и одновременно всем своим поведением демонстрируя обратное. Так и хочется прокричать: Господи, да чего же ты, сука, уже от меня хочешь? Я злюсь за то, что ты не защитил меня от всех этих людей, судачащих за спиной и источающих яд, от твоей жены, которая влезла в наше личное и потопталась там, от того, что вообще кто-то считает себя вправе обсуждать, что там у нас происходит. И за то, что я постоянно чувствую себя между небом и землей, болтаюсь непонятно где и вынуждена чего-то там ждать. Эта бессильная злость поглощает меня, вытягивает силы, убивает все живое.