Я попыталась высвободиться. Дёрнулась, но он не выпустил, лишь позволил развернуться в его руках. Вскинув голову, я смотрела на него снизу вверх и понимала – он ещё хуже, чем я думала! И снова чувства перемешались: негодование, осознание и злость. Медленно поднимаясь над всем остальным, она раздувалась, заполняла меня до тех пор, пока до меня окончательно не дошло: он продумал каждую деталь. Каждый ход, каждую мелочь. Меня взяли в рабство при помощи простой игрушки, а я…

— Скотина! – вне себя от бешенства, закричала я, вырываясь из его рук. – Я разведусь с тобой, понял!? Мой юрист…

— Твой юрист ничего не сделает, — перехватив мои руки за запястья, прочеканил Алекс, глядя мне прямо в глаза.

Я зарычала. Вырвала руку из его хватки и толкнула в грудь. Ещё и ещё, до тех пор, пока не почувствовала себя вымотанной. Но злость никуда не делась. Шумно дыша, я смотрела Алексу в глаза и видела там собственное отражение. Это безумие! На подобное способен только ненормальный!

Словно в подтверждение мыслей, Алекс сгрёб волосы на моём затылке.

— Выдохлась? – Дыхание его щекотнуло меня, голос впился в сознание миллионом маленьких ядовитых иголок. Чуть ослабив хватку, он помассировал пальцами голову, второй рукой сжал платье на спине. – Это всё, на что ты способна?

Я было опять бросилась на него, но не успела опомниться, ощутила крепость тела. Пах его был твёрдым, мышцы каменными. Практически в то же мгновение он вдавил меня в себя и смял губы – жёстко, по-хозяйски, ещё раз подтверждая – я принадлежу ему.

Ну нет, сволочь! Так просто ты меня не получишь! Чувства смешивались. Разгорячённые, разбавленные адреналином, злостью и раздражением, бежали по крови, жгли нервы. Я чувствовала запах Алекса, чувствовала его силу, его желание, и на какой-то миг мне захотелось отпустить себя, забыться и поддаться ему. Всего на миг. Потому что уже в следующее мгновение я вспомнила и револьвер в его руке, и брачный договор, и зажимающего мне рот охранника, и ощущение собственной слабости. Как же я ненавидела чувствовать себя слабой, как же я ненавидела свою беспомощность… Расслабившись, положила ладони Алексу на грудь, обвила его шею и, стоило ему ощутить мою податливость, с силой прикусила его губу.

— Сука! – процедил он, мгновенно отпустив меня. Вытер кровь и посмотрел на собственную ладонь.

Я криво усмехнулась, сделала шаг назад, он же упёрся в меня взглядом. Огонь, таившийся в глубине его глаз, не предвещал ничего хорошего, но мне было плевать.

— Я тебе никогда этого не прощу, понял?! – процедила я. – И не думай, что твой дебильный контракт удержит меня. У меня…

— Поверь, удержит, — он был совершенно серьёзен, и меня снова охватило ощущение отчаянного бессилия, мгновенно переросшее в ярость.

— Ненавижу тебя! – крикнула я и, сняв босоножку, запустила в него. Он ловко поймал её за ремешок и тут же отпустил. Она упала прямо на револьвер, я же стояла, не понимая, чего мне делать. Снова броситься на него с кулаками? Развернуться и уйти? Последнее было весьма заманчивым, вот только я знала – он этого не позволит. Дыхание вырывалось из моей груди неровными толчками, кровь так и бежала по венам огненным потоком. Я чувствовала, как воздух между нами сгущается… Глядя на меня, Алекс ещё раз провёл по губе, и я будто бы ощутила во рту привкус крови. Его или своей – хрен поймёшь. Тишина, окутавшая нас, была столь напряжённой, что любой звук прозвучал бы в ней звуком выстрела. Выстрел… Что-то должно было произойти.

Взгляд Алекса опустился к моей груди, к ногам, и я нервно выдохнула. Пылающий в его зрачках огонь перекинулся на меня ощущением странной дрожи, внутри всё натянулось. Заметив, как он подался было ко мне, я мотнула головой и сделала крохотный шаг назад. Выглядело это, должно быть, нелепо… Нужно было снять вторую босоножку. Или надеть ту, что лежала рядом с револьвером. Или…

— Да чёрт бы тебя побрал! – рыкнул Алекс, и в ту же секунду смял любое моё возможное сопротивление.

Жаркое дыхание на моём лице, шее. Большие ладони, беспорядочно шарящие по спине, железные тиски его рук, поцелуи по скулам, щекам, губам… Напряжение, сгустившееся в воздухе, всё-таки рвануло. Зная, что должна оттолкнуть его, я тихо застонала и приоткрыла рот, впуская его язык. Распалённая, обвила Алекса за шею и жадно ответила ему. Зубы наши ударились, языки сплелись, и теперь я действительно ощутила привкус крови. Солоноватый, металлический…

Задрав подол платья, Алекс обхватил мои ягодицы, с силой сдавил и глухо зарычал сквозь поцелуй. Прикусил мою губу, лизнул уголок рта, поцелуями спустился по шее к плечу. Его щетина тёрлась о мою кожу, и я чувствовала, как теряю контроль над разумом. Он стрелял в меня… Он угрожал мне… Он притащил проклятую суку в ресторан… Он заставил меня выйти за него замуж…

— Как же я ненавижу тебя… — сделав попытку высвободиться, в который раз выдохнула я. Взгляды наши встретились, переплелись. Его сталь проникала в меня, парализовывала, серебро струилось в крови вместе с яростью, обидой, возбуждением. Что чувствовал он, я не знала. Барс… Когда-то он казался мне опасным, теперь же я понимала — этот мужчина был опасней всех других, что встречались на моём пути. И теперь я…

— Врёшь. – Трусики, повинуясь его пальцем, упали к моим лодыжкам.

И снова глаза в глаза. Серебро и сталь, бархат и острые камни. Он решил, что я буду принадлежать ему. Он хочет, чтобы я принадлежала ему.

Пряжка его ремня царапнула мой живот через тонкую ткань платья, ноги запутались в шёлке белья. Он снова прижимал меня к себе и целовал. Снова. И я, не зная, куда деться от его взгляда, рук, губ, потерялась в этой ночи. Не отдавая себе отчёта, задрала его рубашку и коснулась твёрдого живота. Невозмутимый и несгибаемый, Алекс вздрогнул от этого моего касания. Я услышала его шумный вдох, и сама тихонько застонала. Чувствовала его возбуждение и понимала – к чёрту! Молния платья оказалась расстёгнутой, руки Алекса коснулись изгиба спины. Я рванула рубашку. Ткань затрещала под пальцами, но не поддалась. Мне хотелось сломать в нём хоть что-то, хотелось увидеть кровавые борозды на его коже, хотелось…

Не знаю, как мы оказались на полу. Кажется, я всё же запуталась в собственных трусиках. Спины коснулся ворс ковра, Алекс же нависал сверху. Спустив платье с моих плеч, он стал целовать ключицы, вырисовывал узоры языком на коже до тех пор, пока не добрался до груди. Спустил кружево лифчика, и тут же накрыл ртом сосок. Я несдержанно, протяжно застонала. Адреналин и ярость обернулись острым возбуждением, скрутившимся внутри меня так внезапно, что я сама себе показалась спичкой. Неловкая и торопливая, расстегнула пуговицы на вороте рубашки Алекса и стянула её через голову. Мышцы его играли под моими ладонями, мягкие завитки волос на груди походили на шёлк.

— Ни одна женщина не сумела сделать со мной того, что сделала ты, — просипел он, целуя мои соски. Обхватил одну грудь ладонью, сдавил почти до боли, зарычал. – Стэлла… Какая же ты красивая. Как увидел тебя в этом платье…

— Да неужели? – едва собрав мысли, съязвила я, но тут же выдохнула, ибо ладонь Алекса оказалась у меня под подолом.