Пальцы мягко коснулись плоти. Он смотрел мне в глаза, а сам медленно поглаживал меня, не спеша проникать внутрь. Потихоньку надавливал на клитор, возвращался обратно и снова ласкал. Понимал, что добился своего и наслаждался этим. Получил свой трофей? Кажется, только сегодня я клялась себе, что это было в последний раз…

— Раздвинь ноги, — приказал он.

Я не сразу поняла, чего он хочет. Нет… Пусть приказывает кому-нибудь другому, не мне! Подчиняться я не собиралась. Не в этот раз, ни когда-либо ещё. И уж точно не ему. Судя по всему, он понял это. Погладил увереннее, обвёл влажную плоть, подул на грудь, вызвав во мне новую волну чувственной дрожи.

— Сделай, что я говорю, Стэлла, — чуть вошёл и тут же вынул палец. Его голос проникал в меня, сковывал, его руки, его запах… Сама не до конца понимая, что делаю, я чуть развела бёдра, и он тут же проник глубже. Резко, настырно. Несколько быстрых движений, сменившихся ласковыми поглаживаниями.

Я тронула его тёплое плечо, потянула на себя. Ногтями по коже – сильно, заставив его зашипеть. Ещё сильнее. Он навалился на меня, и пряжка его ремня опять царапнула живот. Грубая ткань джинсов коснулась раскрытого лона. Запустив пальцы в волосы Алекса, я сама привлекла его к себе и поцеловала: порывисто, отчаянно, с той животной страстью, что он разбудил во мне, с той ненавистью, что я чувствовала к нему, с той болью и горечью, что он ножом вогнал в меня год назад. Единственный мужчина, раскрывший во мне столько всего… Губы по его колючим скулам, по шее, мягкий укус в плечо, кончиками ногтей вдоль позвоночника.

Нависая надо мной, он сам расстегнул ремень и ширинку – нетерпеливо, словно едва мог сдерживаться. Я помогла ему спустить штаны. Шальная от происходящего, от захлестнувшего нас обоих безумия, коснулась ягодиц, обвила бёдра ногами, и в тот момент, когда он резко вошёл в меня, с губ моих слетел вскрик.

Обхватив мой затылок, Алекс глухо застонал и, двигаясь, поцеловал – коротко, порывисто. Я не знала, как он делает это со мной, не знала, почему именно он. Откуда у него такая власть надо мной? Неужели это действительно я сама… сама позволила ему?

Согнув мою ногу в колени, он гладил бедро, и я понимала – пальцы его вырисовывают вьюнок. Каждый завиток, цветы. Он знал узор так хорошо, что мог делать это не глядя, по памяти, и это пугало меня. Проникновения глубокие, одно за другим, и я, мечущаяся по ковру в гостиной. Пальцем по его коже, бессильно по ворсу ковра и опять к нему. Волосы, спутанные, разметавшиеся, и желание чувствовать его, чувствовать себя.

С нажимом проведя по моему телу, Алекс схватил меня за подбородок и заставил посмотреть прямо на него. Я выдохнула. Склонившись, он влажно поцеловал меня. Дыхание сплелось, ритм его толчков подчинял меня инстинктам. Выгибаясь навстречу, я подавалась к Алексу бёдрами, понимая, что хочу. Пальцы его сменили губы. Обведя мой рот, он слегка оттянул нижнюю губу, погладил по внутренней стороне, и я, не дожидаясь слов, лизнула его. Прихватила зубами и снова лизнула. Должно быть, во мне тоже пылало пламя, потому что серебро глаз Алекса плавилось, и я понимала – причиной тому я.

— Прости, что без шампанского, — прохрипел он мне на ухо. Взял за плечо и поцеловал маленькую родинку, потёрся носом и резко подался бёдрами, заставив меня выгнуться всем телом.

Тяжело дыша, я посмотрела на него из-под ресниц, заметила усмешку, ямочку на щеке…

Живот сладко ныл, по бёдрам разливалось тепло, но внезапно всё исчезло, оставив меня в холоде и пустоте. Алекс отстранился, взял меня за руку.

— Ты куда? – бестолковая, сбитая с толку, спросила я хриплым шёпотом, но он лишь опять усмехнулся самым уголком рта. Потянул меня на себя, вынуждая сесть сверху.

Комната покачнулась. Я вдруг заметила диван, столик, большое завешанное портьерами окно, но значения это не имело. Влажная, возбуждённая, я хотела чувствовать. Пусть всего несколько минут, но чувствовать себя живой. Сидя верхом на Алексе, я смотрела на него. Движение бёдрами, и я снова не смогла сдержать вскрик. Какой же он большой, какая же я по сравнению с ним маленькая… Какая же я живая в его руках. Платье скомкалось на талии, пальцы касались груди Алекса. Без шампанского… С очередным его проникновением в голове у меня вдруг мелькнула мысль о первой брачной ночи. Боже… Это ведь моя первая брачная ночь. На полу гостиной родительского дома, с мужчиной, от которого я когда-то бежала униженная, раздавленная. С мужчиной, заставившим меня поверить и моментально эту веру отнявшим. С мужчиной, замуж за которого я вышла под дулом револьвера…

Алекс положил ладони на мои бёдра, жёстко погладил от коленей выше и, смяв ягодицы, принялся с силой насаживать на себя. Толчок, один, другой… Я потерялась в собственных ощущениях, собственных чувствах. Голова кружилась, по груди катились капельки влаги. Левая рука его прошлась по телу и легла на грудь, подушечка большого пальца заскользила по напряжённому соску. Я запрокинула голову и закрыла глаза. Хрипло застонала и впилась в него пальцами. Жаркая пружина, скрутившая нутро, распрямилась, запустила волны дрожи. Он во мне, так глубоко, как это только возможно – до помешательства, до сладкой боли. Палец по соску, грудь в его ладони, тепло по телу…

— Ненавижу тебя… — застонала я, чувствуя, как он выплёскивается в меня, как пульсирует во мне его плоть. – Ненавижу… — всхлипнула, упав ему на грудь.

Он собрал мои влажные волосы, пропустил сквозь пальцы. Тело его было покрыто испариной, сердце стучало, и я чувствовала эти глухие, тяжёлые удары, отдающиеся во мне непонятной живой вибрацией.

— Можешь ненавидеть сколько хочешь, — подтянув меня чуть выше, выдохнул Алекс мне в губы и мягко подхватил нижнюю. Обнял, прижимая ещё крепче. – Главное, помни – ты моя и всегда будешь моей. Никому не отдам тебя. Никому не позволю прикасаться к тебе, Стэлла. Никому.

Алекс

Должно быть, прошло добрых полчаса, а я всё сидел и смотрел на девчонку. Свернувшись на самом краю постели, она спала, укутавшаяся в одеяло до самого носа. Моя… Мне рычать хотелось, снова и снова доказывая каждому, в том числе ей и самому себе – моя. Моя, чёрт подери!

Стоило нам подняться наверх, в спальню, Стэлла тут же ушла в ванную, не забыв напоследок захлопнуть дверь едва ли не у меня перед носом. Знала, что если захочу войти, меня это не остановит. И я хотел… Хотел, но не вошёл. И ей и мне стоило немного остыть.

Пытаясь привести голову в порядок, вышел на балкон и простоял там до тех пор, пока Стэлла не вернулась в спальню. Чёрное полотно неба висело низко, в воздухе пахло дождём. Самое то. Обернувшись, я сквозь окно смотрел, как она открыла шкаф и, не спрашивая, вытащила одну из моих рубашек. Накинула на голое тело, застегнула пару пуговиц и мягкой кошачьей поступью направилась к постели. И толку, что меньше часа назад она лежала подо мной податливая и влажная? Глядя на неё, я понимал – ничего не изменилось. Я снова хотел её и мог бы взять, но…

С досадой ударил о перилла балкона и стиснул зубы. Я мог взять любую женщину практически не прикладывая для этого усилий, но любая мне была не нужна. Мне нужна была именно эта. Сука, унёсшаяся от меня в никуда на моём же собственном Харлее и ни разу не сделавшая попытки вернуться обратно. Её деньги, положение… Сколь угодно долго она могла говорить, что её жизнь изменилась, я знал – нихрена. Свобода? Да к чёрту её свободу!