рода, получил образование, ни в чём не нуждался, занял хорошее место при дворе, добился расположения самого государя. Спору нет, фрайнэ Лаверна Дэлиас невеста положения невысокого, однако ж тогда за ней стоял могущественный северный род Элиас, да и кто бы посулил незаконному сыну дочь из старшей ветви? И променять в одночасье столь многое на столь малое, столичную жизнь в роскоши и достатке на съёмные комнаты в гостином доме в далёком чужом городе, где большая часть жителей даже не понимает его языка? Отринуть определённость будущего и уверенность настоящего ради неведомых ответов разумной заморской змеи, за которые могут запросить такую цену, что и в кошмарных снах не явится? Да и что, собственно, может настолько тревожить обласканного императорской милостью фрайна, чтобы он не побоялся цену эту принять?

— Будешь отрицать?

— Это не игра, Илзе, — Озара наконец отложила бумагу в сторону, подняла на сестру глаза.

Молочный лунный камень, так непохожий на её, Илзе, тёмные глаза, таящие в глубине своей то прохладу малахита, то мёд янтаря. И волосы Озары светлее, и черты лица, тронутого уже дыханием времени, проще, мягче, лишены сочетания той изысканности и толики резкости, что так восхищала знакомых Илзе в Империи.

— Когда-то давно Трёхликая и впрямь была владычицей над всеми этими землями, от побережья и до самых тогдашних границ Хар-Асана. Но время — стихия непостоянная, неукротимая и даже богам не по силам противостоять её сокрушительной мощи. Однажды эти земли начали полниться народами, пришедшими из далёких краёв и принёсшими своих богов. Никто не вынуждал этих незваных гостей отрекаться от своей веры, что бы она собою ни представляла, или искать отражение своих богинь в Трёхликой, как сделали мы… хотя, возможно, и стоило принудить, — Озара слегка повела плечом, будто досадуя на этакую мягкотелость предков. — Разве не так поступают в западных государствах? Наша вера истинна и крепка, а ваша есть пережиток тёмных времён и диких культов и от неё надобно отречься поскорее во спасение собственной заблудшей души… Как бы там ни было, с расцветом Изумирда и ему подобных свободных городов распустились и многие иные религии, привезённые едва ли не со всех концов света. Волей-неволей Трёхликая отступила в тень, её новое святилище, построенное кланом Альмандин, укрылось под землёй. Многие местные жители, особенно женщины, и по сей день посещают её храм… наземную его часть. Но истинных пытливых искателей, готовых сойти во тьму части подземной ради света познания, нынче уж и не сыщешь. Стене поддерживает храм всем, чем только может…

— Отчего б ему не поддерживать? — перебила Илзе. — Не одно поколение дев клана Сагилит этому храму отдано.

— …но Стене не искатель и не сойдёт туда, даже если сильно того пожелает, — продолжила Озара, проигнорировав замечание сестры. — И когда объявился этот… фрайн Рейни, было бы великим грехом упустить такой шанс.

— И как же он объявился, этот Рейни?

— Прибыл в Изумирд, наверное, декады полторы назад, с тем сопровождением, что все мы видели. Искал клан змеерожденных, предположительно, для срочного приобретения партии полудрагоценных камней для изготовления артефактов.

— Незаконных? — удивилась Илзе.

Потому как на законном основании камни для такой надобности можно было привезти в Империю лишь с высочайшего дозволения, по договорённости с орденом Заката и при наличии всех необходимых заверенных документов. Едва ли даже советник государя стал бы заниматься поисками торговца, покупкой и доставкой лично, да ещё и со столь ненадёжным сопровождением. Кузен, девушка и переводчик-полукровка — кто повезёт в такой компании груз, близкий к контрабанде?

Только отъявленный глупец.

А значит, камни для артефактов лишь ширма, маска, скрывающая истинную цель.

— Может, и незаконных, кто ж этих франнов разберёт?

— И угодил фрайн, неискушённый в здешнем ведении дел, ровнёхонько в тугие кольца Стене.

— Рейни искал… весьма целенаправленно и конкретно. Не абы какой клан, но клан, возглавляемый женщиной. Однако так распорядилась Мать, что птичка донесла вести об этом фрайне до нас обоих. Стене предупредил меня, разыскал фрайна, встретился лично, переговорил. И в ходе беседе разузнал, что интересуют фрайна не только камни, но и храм.

— А о храме Блейк… фрайн Рейни откуда узнал?

Озара равнодушно пожала плечами.

— И Стене охотно пошёл навстречу пытливому искателю, — Илзе старалась говорить спокойно, ровно, но нотки злой иронии всё норовили пробиться в голосе, выдать спрятанные эмоции. — Такая неслыханная удача — спровадить в храм доверчивого глупца, которого, случись что, и не хватились бы. Что бы смог поделать его кузен, бессильный на чужой земле не меньше Блейка? Ничего. Сгинул бесследно — сам виноват, нечего было в эти дикие края приезжать. И что ожидало фрайна Рейни в храмовом подземелье? Настоящие испытания? Или отправили бы змеям на корм?

— Во имя Матери, что ты такое говоришь? — Озара одарила возмущённым взглядом нависающую над ней Илзе. — Никто бы его не съел, что за глупые предположения? Да и ты с ним пошла, а коли так…

— То на нижний уровень, где, полагаю, обитают другие, куда менее разумные змеи, его не отправили.

— Никак не возьму в толк, чем ты так недовольна? Или он дорог тебе, этот фрайн?

— Нет, — отрезала Илзе более поспешно, чем следовало.

— Он вроде из придворных, а Ив рассказывал, что разыскал тебя во дворце франского государя, — Озара проницательно в сестру всмотрелась, подмечая то, что показывать Илзе вовсе не хотела.

— Во дворце я пробыла совсем недолго, а вельмож там целая толпа ходит, всех и не упомнишь. Доброй ночи, Озара.

Илзе сбежала.

Развернулась и покинула кабинет сестры прежде, чем подозрения её укрепятся окончательно. А назавтра с утра поедет в гостиный дом и наконец переговорит с Блейком начистоту, с глазу на глаз.

* * *

Выяснить, в каком гостином доме остановился фрайн Рейни, большого труда не составило. Ив ещё накануне, назначая свидание прелестной Ирис, расспросил о том Стене и охотно назвал адрес тёте. По некоторому размышлению Илзе отказалась от идеи предупредить о своём визите заранее. Всё же дом для постояльцев, общественный, не частный, и в Изумирде Блейк всего лишь один из великого множества стекающихся в город приезжих, ничем не выделяющийся среди них, а не важная птица высокого